Еретики Дюны - Герберт Фрэнк Патрик (книги без сокращений TXT) 📗
Сумасшествие первого броска с дюны на спину червя опять охватило Шиэну.
— Проклятие тебе. Шайтан! — вскричала она, потрясая кулачком перед ужасающей пастью. — Что мы тебе только сделали?
Эти слова она слышала как-то от матери, произнесшей их, когда был разрушен их трубный сад. Шиэна ни разу не задумывалась ни откуда это имя — Шайтан, — ни над яростью своей матери. Она была из беднейшего слоя, в самом низу ракианской сословной пирамиды, и знала это. Люди верили сначала в Шайтана, а затем уже в Шай-Хулуда. Черви — это черви, и, часто, что-то еще намного хуже. Не было справедливости в открытой пустыне. Только опасность там таилась. Бедность и страх перед жрецами могли заставить людей уходить в грозящие смертельной опасностью дюны. Но даже тогда ими двигала гневная настойчивость, некогда направлявшая Свободных.
На этот раз, однако. Шайтан победил.
Тут до сознания Шиэны дошло, что она стоит на смертоносной тропе. Ее мысли не до конца еще утряслись, она осознавала только, что совершила нечто сумасшедшее. Много позже, когда учение Бене Джессерит отшлифовало ее самосознание, она поняла, что тогда ее одолел ужас одиночества. Она хотела, чтобы Щайтан воссоединил ее с погибшими родными.
Из-под червя донесся скрежещущий звук.
Шиэна сдержала вскрик.
Сперва медленно, потом быстрее, червь подался от нее на несколько метров вспять. Затем он развернулся и, набирая скорость, двинулся назад в пустыню по собственному следу — по вмятине, окаймленной насыпями с двух сторон. Скрежет его движения с расстоянием становился все тише. До Шиэны донесся другой звук. Она подняла взгляд к небу. Это было «твоктвок» жреческого орнитоптера, кружащего над ней, отбрасывая на нее свою тень. Летный аппарат поблескивал в утреннем солнце, двигаясь вслед за червем вглубь пустыни.
Тогда Шиэну охватил более знакомый страх.
ЖРЕЦЫ!
Взгляд ее был прикован к орнитоптеру. Тот завис на расстоянии, затем вернулся и плавно опустился на песок неподалеку, на укатанную вмятину, оставшуюся от червя. До Шиэны донесся запах смазочных масел и муторно едкого топлива. Словно гигантское насекомое приземлилось на песке, готовясь броситься на нее.
Распахнулся люк.
Шиэна расправила плечи, принимая все как есть. Очень хорошо — они ее поймали. Она знала, чего теперь ожидать. Бегством ничего не выиграешь. Только жрецы пользуются топтерами. Они могут добраться, куда угодно, и увидеть, что угодно.
Два жреца в богатых облачениях — бело-золотых с пурпурными каймами — вылезли и побежали к ней через песок. Они рухнули на колени перед Шиэной — так близко, что она почувствовала запах пота и мускусное благоухание меланжа, распространявшееся от их одежд. Они были молоды, но, в остальном, очень похожи на всех других виденных ей жрецов: мягкие очертания лиц, руки без мозолей, беззаботное расточительство влаги тела. Ни на одном из них под облачением не было стилсьюта.
Жрец слева от нее, глаза на уровне глаз Шиэны, заговорил:
— Дитя Шаи-Хулуда, мы видели, как Твой Отец привез тебя из Своих мест.
Эти слова не представляли для Шиэны никакого смысла. Жрецы — это люди, которых надо опасаться. Ее родители и все взрослые, которых она когда-либо знала, накрепко заложили это в нее и словами, и поступками. Жрецы обладают орнитоптерами. Жрецы могут скормить тебя Шайтану за малейшую провинность и без всякой провинности, просто по своей жреческой прихоти. Ее народ знал тому много примеров.
Шиэна попятилась от коленопреклоненных мужчин и метнула взгляд вокруг. Куда ей бежать?
Тот, что заговорил, умоляюще поднял руку.
— Оставайся с нами.
— Вы плохие! — голос Шиэны надламывался от переживаний.
Оба жреца распростерлись на песке.
Далеко вдали на городских башнях вспыхнули на подзорных линзах блики солнечного света. Шиэна их увидела — и поняла, что это такое. В городах жрецы всегда наблюдают за тобой. Когда ты видишь вспышку подзорных линз, это сигнал быть незаметным, «быть хорошим».
Шиэна стиснула руки, чтобы унять их дрожь. Она поглядела налево и направо, затем на простертых жрецов. Что-то здесь не так.
Оба жреца, уткнувшись головами в песок, содрогались от страха и ждали. Никто из них не заговаривал.
Шиэна не знала, как реагировать. Обвал нежданных событий не мог быть переварен ее восьмилетним умом. Она знала, что ее родители и все соседи взяты Шайтаном. Она видела это собственными глазами. И Шайтан привез ее сюда, отказавшись поглотить в свой ужасный пламень. Он ее пощадил.
Это было слово, которое она понимала. ЕЕ ПОЩАДИЛИ. Ей это объяснили, когда она заучивала ритуальную песню.
«Пощади, Шаи-Хулуд, отведи Шайтана…»
Медленно, не желая волновать распростертых жрецов, Шиэна начала шаркающие неритмичные движения танца. Памятная музыка стала нарастать у нее внутри, широким взмахом она раскинула руки. Ноги ее высоко поднимались в величавых движениях. Тело крутилось — сперва медленно, а потом все быстрее, по мере возрастания танцевального экстаза. Ее длинные каштановые волосы хлестали ей по лицу.
Оба жрецы осмелились приподнять головы. Это странное дитя исполняет танец! Они узнали эти движения: ТАНЕЦ УМИРОТВОРЕНИЯ. Она просила Шаи-Хулуда пощадить его народ. Она просила Бога простить ИХ!
Они, повернув головы, поглядели друг на друга, одновременным движением поднялись на колени. Затем стали хлопать в ладоши: освященный временем ритуал, попытка отвлечь танцора. Их ладони ритмически хлопали, они напевно скандировали древние слова:
Наши отцы ели манны в пустыне.
В жгучих песках приходящего вихря!
Внимание жрецов отрешилось от всего, кроме этой девочки. Они видели худышку, с жилистыми мускулами, стойкими руками и ногами. Роба и стилсьют заношены и залатаны, как у самых бедных. Скулы высоки и отбрасывают тень на оливковую кожу. Карие глаза, отметили они, рыжеватые солнечные стрелки в волосах. В ее лице — поджарость экономящих воду — узкие нос и подбородок, широкий лоб, широкий тонкий рот, длинная шея. Она так похожа на портреты Свободных в святая святых Дар-эс-Балата. Разумеется! Дитя Шаи-Хулуда именно так и должно выглядеть.
И танцевала она хорошо. Даже слабейшего повтора ритма нельзя было углядеть в ее танце. Ритм был, но он был восхитительно растянут — по меньшей мере, сотня движений перед каждым повтором. Она держала его, а солнце поднималось все выше и выше. Был уже почти полдень, когда она, изможденная, рухнула на песок.
Жрецы встали и поглядели в пустыню, куда ушел Шаи-Хулуд. Притаптывание ее танца не призвало ЕГО назад. Они прощены.
Вот как началась новая жизнь Шиэны.
В своих покоях старшие жрецы громко много дней дебатировали о Шиэне — и, наконец, предоставили свои обсуждения и доклады Верховному Жрецу Туеку. Собрание состоялось в полдень. В Зале Малых Собраний присутствовали Туек и шесть высших советников. С фрески на них благосклонно взирал Лито II, человеческое лицо на огромном теле червя.
Туек уселся на каменную скамью, перевезенную из Ветроломного съетча. Считалось, что некогда сам Муад Диб сидел на этой скамье. А одну из ее ножек до сих пор украшала резьба с изображением ястреба Атридесов. Советники расселись напротив него на скамеечках посовременней и поменьше.
Верховный Жрец был величественной фигурой — шелковистые седые волосы, гладко зачесанные и ниспадающие до плеч, подходящее обрамление для лица с широким полным ртом и тяжелым подбородком. Глаза Туека сохраняли естественную белизну белков, окружавших темно-синие зрачки. Кустистые взъерошенные седые брови нависали над глазами.
Состав Совета был весьма пестр. Отпрыски старых жреческих фамилий, каждый носит в своем сердце веру, что дела бы шли намного лучше, если бы на скамье Туека сидел ОН.
Костлявый, с крысиным личиком. Старое взял на себя роль голоса оппозиции.
— Она — всего лишь бедная сирота пустыни. И она ехала на Шаи-Хулуде. Это запрещено, и за это предписано наказание.
Другие немедленно заговорили.
— Нет! Нет, Старое. Ты неправильно подходишь! Она не стояла на спине Шаи-Хулуда, как это делали Свободные. У нее не было ни крючьев Созидателя, ни…
