Гнев Рыжего Орка - Фармер Филип Хосе (электронная книга txt) 📗
Джим не сказал, что он и сам способен управлять снами. И книги ему при этом не нужны. Побывав Орком, он научился видеть сны по заказу. И теперь использовал эти заказные мокрые сны, когда хотел облегчиться. Они были гораздо удовлетворительнее мастурбации. «Смотри, ма, руки на одеяле!» Опасность заключалась в том, что к таким снам можно привыкнуть. И живые любовницы станут казаться тебе неуклюжими, не стоящими того, чтобы тратить на них время, и вообще лишними.
Джим заметил, что партнершами Орка в его снах обыкновенно были его тетка Вала и мать Энитармон.
Джим тоже часто вводил этих женщин, более прекрасных, чем Елена Троянская или Вивьен Ли, в свои запрограммированные ночные видения — порой одновременно. То, что это был инцест, хотя и завуалированный, только добавляло остроты блюду.
Вечером Джим принял решение, которое, как он сознавал, могло все испортить. Но он ничего не мог поделать с собой. Аргументы, которые он выдвигал в споре с самим собой, не помогали. Он нарушит приказ Порсены. Он не хочет этого делать и все же сделает.
Без десяти восемь Джим прошел сквозь черную дыру в центре пентры. Несмотря на запрет Порсены, он решил войти в Орка. Не однажды, а много раз в течение этой ночи. Каждую ночь путешествовать он не осмелится — слишком велика опасность быть пойманным — значит, надо утрамбовать как можно больше в одну ночь.
От восьми вечера до шести утра он проживет многие десятилетия.
Как там у этого поэта, Уильяма Блейка? Джим читал это, когда занимался у мистера Лама: «В одном мгновенье видеть вечность, огромный мир — в зерне песка, в единой горсти — бесконечность и небо — в чашечке цветка» <Пер. С.Маршака.>.
Джим не взял бы на себя смелость утверждать, что посредством Орка пролетит вечность за одну ночь. Но он попытается втиснуть в эти десять часов как можно больше отрезков вечности. Уже собравшись читать заклинания, он увидел перед собой лицо Порсены. Оно выражало укор и печаль. Слова заклинания замерли у Джима на языке. Но то, что влекло его, было сильнее. Орк и экзотические миры за стенами Земли лезли в черную дыру, колебля лицо Порсены. Вскоре оно разлетелось на куски, и Джим пролетел сквозь эти осколки в пентру, словно бомбардировщик времен второй мировой сквозь зенитный огонь.
Он тут же ощутил сильную боль и беззвучно закричал. Орк же сцепил зубы и не издал даже стона. Он не хотел доставлять отцу удовольствия слышать его крики.
Орк был распят на кресте. Ноги стояли на земле, но руки были прибиты к горизонтальной перекладине. Ему казалось, что он не в силах больше ни секунды терпеть эти муки — и все-таки он терпел.
ГЛАВА 28
Иное дело Джим. Он и так уже достаточно намучился из-за Орка. Хватит, сколько можно. И все-таки он продержался еще минуту. Крест Орка стоял высоко на склоне горы. Далеко-далеко внизу, у подножия, расстилалось озеро, питаемое рекой. А у озера вставала Голгонооза, новый дворец Лоса, Город Искусств. Река обтекала его с дальней стороны. Здания мягких очертаний, построенные из разноцветного металла, подымались от земли под небольшим углом, постепенно становясь все круче, чтобы на высоте примерно тысячи футов стремиться вертикально вверх, а еще несколькими сотнями ярдов выше — распуститься огромным букетом. На разных уровнях они будто сливались друг с другом. Их покрывала зеленая, алая, оранжевая и лимонная растительность. Много было деревьев — некоторые росли под прямым углом к вертикальным стенам зданий.
Лос работал над этим городом-дворцом урывками в течение нескольких веков. Он задумал его как самую великолепную из тоанских построек, превосходящую даже Бесплотный Дворец Уризена.
Лос поймал Орка, как только тот прошел во врата его мира. А вчера — распял сына на кресте, несмотря на отчаянные мольбы Энитармон. Лос уже собирался собственноручно вогнать в Орка второй гвоздь, когда она бросилась на него. Прежде чем он сбил ее с ног, она исцарапала его лицо в кровь. Теперь мать Орка держали под стражей где-то в Голгоноозе.
Не в силах больше выносить боль, Джим прочел мантру возврата и оказался в своей комнате. На часах по-прежнему было без десяти восемь — минутная стрелка едва-едва сдвинулась с места. Весь дрожа от перенесенного испытания, Джим попил воды в ванной и немного посидел на стуле. Затем, остро осознав, что теряет время и впереди у него еще множество странствий, он начал повторять «АТА МАТУМА M'MATA». На сей раз заклинание не пришлось твердить долго. Семи повторений оказалось достаточно, чтобы Джима втянуло в черную дыру. В следующий раз, Джим был уверен, потребуется только пять повторений. Через раз — только три, и для всех последующих полетов тоже три. Джим не знал, почему это так — но так будет.
Джим настроился вернуться год спустя и попал в Орка при обстоятельствах, которые в былые времена смутили бы его. Но он уже пережил вместе с молодым властителем слишком много подобных ситуаций, чтобы стесняться. Орк занимался любовью со своей теткой Валой, неистово и яростно. Она, как видно, сама того хотела — нежный любовник не устроил бы ее. У Джима, подхваченного мощным потоком страсти, не было ни времени, ни охоты замечать окружающее. Только когда любовники насытились, получил он возможность мыслить самостоятельно. Хотя Джим тоже страдал от «малой смерти», как принято называть депрессию после сношения, в нем осталось достаточно сил, чтобы разглядеть обстановку.
Двое властителей находились в роскошной спальне, громадной, словно целый дворец. Стены и колонны переливались всеми цветами радуги. Окна были размером с два футбольных поля. Они тоже поминутно меняли цвет и оттенок, время от времени делаясь прозрачными. Тогда Джим видел в них черное небо, усыпанное звездами. Потом в поле зрения появилась верхушка планеты. Из беседы Орка и Валы Джим вскоре узнал, что они сейчас на спутнике, орбита которого представляет собой восьмерку.
Они спасались бегством через множество вселенных после того, как Вала сняла Орка с креста. Мир Луваха, мужа Валы, они оставили в стороне, потому что Лувах и Вала расстались. В отличие от многих властителей, Лувах не убил свою супругу, но позволил ей попытать удачи в завоевании чужих миров.
Лос, точно мстительный посланник небес, преследовал сына и свояченицу через все врата.
Потом влюбленные расстались — почему, осталось неясным — и Орк продолжал путь один. Но после многих приключений они вновь обрели друг друга. Мир, в котором они находились сейчас, принадлежал раньше Эллайолю. Пройдя через несколько врат, снабженных множеством ловушек, Орк и Вала убили Эллайоля, его жену и детей.
Эта новость всколыхнула Джима. Какие звери эти властители! Орк, похоже, утратил все человеческие чувства, которые у него имелись.
На спутник Орк и Вала удалились, чтобы насладиться медовым месяцем. Узнав об этом, Джим вскоре вновь воспылал тем же огнем, который горел в тех двоих. Потом снова отдых, и снова любовь. Они все продолжали и продолжали, почти не разговаривая в перерывах и почти не думая о прошлом. Когда они начали терзать друг друга ногтями и слизывать кровь, Джим освободился — но не прежде, чем «потрогал» мозг-призрак. Джим так и не знал, захватил ли уже пришелец разум Орка или присваивает его себе так же медленно, как некоторые раковые опухоли поглощают здоровые клетки. Джима «бросило в дрожь» — не оттого, что он «дотронулся» сам, а оттого, что мозг-призрак в ответ тоже «тронул» его. Прикосновение «пальца» было явным, хотя и мимолетным. Джим в порыве отвращения вылетел из Орка, но у него осталось ощущение чего-то смутно знакомого.
Вернувшись в свою комнату, Джим немного отдохнул. За стеной слышался девичий плач, с другой стороны Джим Моррисон орал «Лошадиные широты», а «Дорз» гремели, гудели и дребезжали. Это была одна из любимых песен Джима Гримсона, настоящая поэзия, как он считал. Он давно уже не слышал этот хит 1967 года, но Моника Брэгг часто настраивалась на «Золотое ретро».
Джим вздохнул. Ему не хотелось тянуть с возвращением, но сексуальная горячка слишком выбила его из колеи, чтобы он мог читать заклинания. Хотя физически он, в прямом смысле, не напрягался, роль не столь уж невинного наблюдателя тоже прилично вымотала его. Джим уже узнал все. что стоило знать, о нежном сексе, когда Орк сходился с туземками. А теперь узнал от Орка и Валы о жестоком сексе — больше, чем ему было нужно. Хотя эротические похождения Джима на Земле были немногочисленны, в качестве Орка он испытал столько, что Казанова и Генри Миллер <Автор эротического романа «Тропик Рака». (Примеч. ред.)> ему в подметки не годились.
