Создатель вселенной - Фармер Филип Хосе (книги без сокращений txt) 📗
Вы! – слабо произнес он. – Человек из другого мира. Вы видели, как я бился?
Вольф подошел к нему, чтобы изучить рану.
– Видел, ты бился, словно один из воинов Иешпа, друг мой. Ты бился так, как я никогда не видывал прежде. Ты, должно быть, убил по меньшей мере двадцать врагов.
Фунем Лаксфальк сумел чуть улыбнуться.
– Двадцать пять. Я их считал.
Затем он широко улыбнулся и промолвил:
– Мы оба чуть-чуть округлили истину, как сказал бы наш друг Кикаха. Но не слишком сильно. Это был великолепный бой. Я только сожалею, что мне приходилось сражаться без друзей и без доспехов в одиноком месте, где никто никогда не узнает, что фунем Лаксфальк прибавил чести своему имени, даже если бой этот был против оравы воющих голых дикарей.
– Узнают, – пообещал Вольф. – Настанет день, и я расскажу.
Он не давал ложных слов утешения. И он, и идше знали, что смерть была за поворотом, нетерпеливо вынюхивая конец пути.
– Ты не знаешь, что случилось с Кикахой? – спросил Вольф.
– А, с этим обманщиком! Он однажды ночью выскользнул из цепей. Он попытался освободить и меня тоже, но не смог. Затем он и сделает, но прибудет слишком поздно.
Вольф посмотрел вниз по склону.
Хрисенда поднималась к нему с несколькими извлеченными из трупов стрелами. Черные перегруппировались у подножия и оживленно толковали между собой. Из джунглей вышли и присоединились к ним другие. Свежие увеличили численность до сорока.
Их возглавлял человек, разодетый в перья и носивший отвратительную деревянную маску. Он вращал трещеткой, прыгал и, казалось, толкал им речь.
Идше спросил у Вольфа, что происходит. Вольф сказал ему.
Идше говорил так слабо, что Вольф должен был приложить уго чуть не к самому рту рыцаря.
– Моей самой дорогой мечтой, барон Вольф, было сражаться однажды бок о бок с вами. Ах, какую благородную пару рыцарей мы бы составили в доспехах и размахивая нашими… Это конец.
Губы его стали безмолвными и синими. Вольф поднялся снова посмотреть вниз по склону. Дикари двигались вверх, а также развертывались, чтобы предотвратить бегство. Вольф взялся за работу по стаскиванию тел и сваливанию их, образовывая вал.
Единственной надеждой было разрешить проход только одному-двум для атаки за раз. Если они потеряют достаточно людей, то могут поостыть и убраться восвояси. Он по-настоящему этого не думал, так как эти дикари показали замечательную настойчивость, несмотря на то, что должно было являться для них ошеломляющими потерями.
Они также могли отступить ровно настолько далеко, чтобы подождать, пока голод и жажда не выгонят Вольфа и Хрисенду из их убежища.
Дикари остановились на полпути к вершине, чтобы дать тем, кто обхо– дил холм, время расположиться. Затем, по крику человека в деревянной маске, они стали лезть как можно быстрее на холм. Двое оборонявшихся не сделали никакого хода, пока брошенные копья не зазвенели о края валунов или не вонзились в баррикаду из мертвых.
Вольф выстрелил дважды, а Хрисенда – три раза. Ни одна стрела не прошла мимо цели. Вольф выпустил свою последнюю стрелу. Она ударила по маске вождя и сшибла его спиной вниз с холма.
Миг спустя он бросил маску. Хотя лицо его кровоточило, он возглавил вторую атаку.
Из джунглей поднялось странное завывание. Дикари остановились, обернулись и смолкли, уставясь на окружавшую холм зелень. Снова откуда– то из леса донесся поднимавшийся и падавший крик.
Внезапно из джунглей выскочил бронзоволосый юноша, одетый только в набедренную повязку из леопардовой шкуры. В одной руке он держал копье, а в другой – длинный нож.
Вокруг плеча у него было намотано лассо, а на другом плече висели на ремне колчан и лук. За ним из леса хлынула масса громадных, длинно– руких, грудастых и длиннозубых обезьян.
При виде их дикари громко закричали и попытались убежать за холм, но с другой стороны появились другие обезьяны. Две колонны, словно волосатые челюсти, сомкнулись на черных.
Бой был коротким. Некоторые обезьяны пали с копьям в животах, но большинство черных побросало оружие и попыталось убежать или же согну– лись, дрожавшие и парализованные. Сбежало только двенадцать.
Вольф, облегченно улыбаясь и смеясь, осведомился у человека в леопардовой шкуре:
– И как же тебя зовут на этом ярусе?
Кикаха улыбнулся в ответ.
– Я дам тебе шанс угадать, но чур с первого раза.
Улыбка его умерла, когда он увидел барона.
– Проклятие. Мне потребовалось слишком много времени, чтобы найти обезьян, а потом найти вас! Он был хорошим человеком, этот идше. Мне нравился его стиль. Проклятие! Так или иначе, я обещал ему что если он погибнет, я отвезу его кости в замок предков, и это обещание я сдержу, однако не сейчас. Мы должны уделить внимание одному делу.
Кикаха подозвал нескольких обезьян и представил им Вольфа.
– Как ты можешь заметить, – сказал он Вольфу, – они сложены больше наподобие твоего друга Ипсеваса, чем истинных обезьян. Ноги у них слишком длинные, руки слишком короткие. Подобно же Ипсевасу и в отличие от больших обезьян любимого автора моего детства, они обладают мозгами людей. Они ненавидят Господа за то, что тот с ними сделал. Они хотят не только отомстить, они хотят получить шанс снова погулять в человечес– ких телах.
Только тут Вольф вспомнил про Абиру. Его нигде не было видно. Очевидно он ускользнул, когда Вольф бросился на помощь фунем Лаксфальку.
Той ночью, сидя у костра и поедая жаренного оленя Вольф и Хрисенда услышали об имевшем место в Атлантиде катаклизме.
Все началось с нового храма, который принялся строить радамант Атлантиды. Внешне башня строилась к вящей славе Господа. Она должна была подняться выше, чем любое когда-либо известное на планете здание.
Чтобы воздвигнуть храм, радамант мобилизовал все свое государство. Он продолжал добавлять этаж к этажу, пока все не стало выглядеть так, словно он хотел добраться до самого неба.
Люди спрашивали друг друга, когда же наступит конец работе. Все были рабами, имевшими на уме только одну цель: строить. И все же они не смели говорить открыто, ибо солдаты радаманта убивали всех, кто возражал или не мог трудиться. Затем стало очевидным, что в безумной голове радаманта было еще кое-что, кроме храма. Радамант намеревался воздвиг– нуть средство штурмовать сами небеса, дворец Господа.
