Как песок сквозь пальцы (СИ) - "полевка" (чтение книг txt, fb2) 📗

Вилен начал помогать Дэйчи с его «школой», он не знал арабского и поэтому, когда начинался урок по арабскому языку, он садился за парту вместе со всеми детьми и старательно выводил арабские буквы, запоминал слова и вообще, стал одним из самых внимательных учеников. А после он сам становился к доске и занимался с детьми математикой, уча вместе с детьми, как правильно считать на арабском, а потом читал еще им книжки, прежде чем отпустить всех на улицу побегать.

После уроков с детьми Вилен с головой уходил вместе с Филином в поиски писем. Когда Дэйчи в первый раз увидел, что находится в комнате за закрытой деревянной дверью, то пришел в ужас от предстоящей работы. Там стояли громадные сундуки, заполненные старинными свитками, надушенными письмами и просто записками, пожелтевшими от времени. Некоторые письма были перевязаны в стопочки ленточками, или просто куском бечёвки. Но все вместе представляло собой винегрет из разных эпох и на разных языках.

Открыв первый сундук Дэйчи, с удивлением обнаружил там письма, которые получал сам от коллег и издательств, те самые, которые он велел отнести на кухню, на растопку. Вместо этого они все оказались завязанными бечевкой в аккуратные стопочки. Вилен злорадно хихикал, сидя в углу и наблюдая, как двое сцепились из-за бумажек. Омега настаивал, что не стоит хранить всякую ерунду, а Филин судорожно прижимая к себе связки писем, отчаянно доказывал, что любая ерунда со временем становится историей, и разве они сами не пришли за такой же «ерундой»? Дэйчи только сплюнул в сердцах и, развернувшись, пошел к выходу. Контрольным выстрелом в спину прозвучал вопрос от Вилена, может он почитать «свежую ерунду»? Дэйчи только от души хлопнул дверью.

На радость себе Вилен обнаружил в стопке писем, адресованных Ясмину, письмо от издательства Фламмарион с предложением на эксклюзивное издание книги. Вилен, довольно потирая руки, написал ответ, что он, как литературный агент Дэйчи Сталински, подумает над их предложением, если условия эксклюзивного договора будут улучшены, а сумма гонорара повышена. Уж он-то знал, на что были согласны его родственники ради интересного издания! Вечером он положил конверт с письмом в ящик, куда собиралась вся почта. Дэйчи, увидев этот конверт, покрутил его в руках и, решив, что, наверное, мальчик решил сообщить своей родне о своем местоположении, оставил его в ящике.

Дэйчи отчаянно скучал по Салаху. С новой почтой он опять получил видеописьмо от сына, в котором тот рассказывал о школе и об одноклассниках. В этом письме он рассказал о том, что однажды к ним вечером пришла пожилая пара, которая представилась дедушками Рональда Сталински. Они узнали, что Дэйчи «в очередной раз выскочил замуж» и пришли забрать своего внука, чтобы вырастить из него достойного человека. Салах позвал его в гостиную и спросил, хочет ли он уйти с ними или остаться. Рон подошел к зеркалу и снял, как он кривляется, пытаясь передать свои эмоции. Сын ответил, что никогда в жизни не видел этих людей, а встречаться с незнакомцами ему папа не разрешает.

Салах рассмеялся, а старшие Сталински рассердились и обозвали Рона неблагодарным щенком, ведь это именно они оплачивали его образование. Рон опять стал снимать себя в зеркале, как он изображает Салаха, который предложил им выписать чек на покрытие их расходов. После этого Салах отправил Рона к себе в комнату. И Рон показал, как скривился альфа Сталински, когда он назвал Салаха отцом. После этого за дверью были крики, а следом Сталински убежали из их дома, как будто их кто-то сильно испугал. Рон заснял свое торжествующее лицо. В его понимании справедливость восторжествовала. Дэйчи только вздохнул. В последний раз он видел свекра, когда лежал в роддоме. Они тогда очень высокомерно грозили ему отобрать у него сына, стоит ему только оступиться. Но они действительно оплачивали образование Рона, и омега был им за это благодарен. Он даже каждый год посылал им фотографию Рона в надежде, что им не все равно.

Но на этот раз Салах не мелькнул даже в эпизоде, и Дэйчи пересматривал первое письмо сына, выискивая кадры с Салахом. Сердце замирало, а тело наполнялось истомой. Дэйчи опять помедитировал перед ноутом с фотографией Салаха и улегся спать в надежде, что он, может быть, ему приснится. Так хотелось к нему прикоснуться, хоть плачь. Повздыхав немного и покрутившись, он забылся тяжелым сном.

Ему всё-таки приснился Салах, с горячими руками и обжигающими губами, которые скользили по голой спине.

— Салах, любимый, я так скучаю, — Дэйчи спросонья потянулся, стягивая с себя простынь, которой по привычке укрывался перед сном. Горячее тело накрыло его сверху, как волна, прижимая к матрасу. От подобного Дэйчи внезапно проснулся и ужасом вдруг ПОНЯЛ… ЭТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ САЛАХ! Альфа сейчас далеко! Он вместе с сыном на Земле! А это какой-то чужой альфа, который, как самоубийца, пробрался в гарем. Дэйчи бросило в холодный пот, едва он представил, что сейчас с ним находится посторонний мужик, судя по весу, достаточно крупный. Было страшно даже пошевелиться, альфа сверху почувствовал, как напрягся омега, и стоило только Дэйчи сообразить, что надо бы закричать, он даже набрал воздуха для вопля, как его рот достаточно бесцеремонно закрыли сверху шершавой ладонью.

— Тише! Тише, мой хороший! Ты, что, не узнал меня? — Салах нежно лизнул вспотевшую от страха спину. — Только не кричи, а то всех разбудишь! А я сейчас никого не хочу видеть, кроме тебя…

В нос пахнуло терпким запахом зеленого чая, лошадей, пыли и почему-то машинного масла. Именно из-за этого непривычного и чужого запаха Дэйчи окончательно поверил, что это не сон и не галлюцинация на почве хронического недотраха. Омега все-таки развернулся под альфой и, вцепившись в его влажные волосы, притянул его голову для поцелуя. Это было сладко, долго и тягуче, как большая ложка меда во рту. И только когда совсем закончилось дыхание, и перед глазами полетели мушки, альфа позволил рвано вдохнуть, придерживая омегу зубами за нижнюю губу. Он не желал отпускать его даже на мгновенье. И вновь его судорожный выдох перехватывают жадные губы.

Дэйчи судорожно хватается за альфу руками, обхватывает его ногами, как утопающий спасательный круг — лишь бы не утонуть в этом омуте желания. Он старается потереться об него пахом, чтобы хоть как-то снять тянущее напряжение. Омега не сопротивляется, тая под его пальцами и языком, крича от острого возбуждения, которое режет как бритва по нервам, когда на члене смыкаются губы альфы, послушно выгибаясь навстречу пальцам, растягивающим его. Прося, умоляя, бессвязным шепотом выпрашивая большего, и получая, когда уже кажется, что сильнее хотеть просто не возможно. Альфе требуется всего несколько глубоких умелых толчков внутри, чтобы настроиться на идеальный ритм, следя горящими глазами за каждым вздохом, предугадывая малейшие желания тела омеги.

Все было именно так, как помнилось, как представлялось в жарких снах, и омега начал не только брать, но и отдавать, подмахивая навстречу его движениям, выписывая восьмерки напряженными бедрами, сжимая его внутри себя и прикусывая шею. И альфа сдается, отвечает дико и необузданно, так, как сам давно хотел. Дэйчи совершенно уносит от его рыка, от руки, прижавшей за плечо к кровати и второй вцепившейся в бедро. От бешеного рваного ритма, пронзающего непередаваемым кайфом, он тонко скулит, моля о пощаде, вцепившись пальцами в собственный набухший член, чувствуя, как накатывает волна оргазма, которого не достигал за всю свою жизнь. Дэйчи выгибает и подбрасывает, как от разряда тока, он уже не контролирует свое тело, которое подчинилось альфе, полностью, без остатка и детских оговорок. Салах кончил с громким стоном, вжавшись в омегу всем телом, и пульсирующий внутри жар продлевает их оргазм.

И уже совсем неважно, что на коже омеги останутся синяки от пальцев, а на плече у альфы будут отметины от зубов. В этот момент все неважно, сознание не хочет думать о завтра потому, что сейчас слишком хорошо. Сейчас так приятно плыть в неге отгремевшего оргазма, что начинает казаться, будто сейчас можно умереть от кайфа, и это совсем не страшно и неважно. Салах выскальзывает из омеги, чтобы не допустить сцепки, и Дэйчи начинает отпускать.