Резец небесный - Ле Гуин Урсула Кребер (книги онлайн без регистрации полностью .TXT) 📗

Урсуле Ле Гуин

Резец небесный

1

Влекомая подводными токами, в беспокойной пучине колыхалась изрядно потрепанная штормами гигантская медуза, брошенная судьбой на милость всемогущей стихии. Ее то пронизывали бледные лучи света, то поглощала непроглядная тьма. В извечном своем стремлении из никуда в никуда зыбкий живой купол дрейфовал без руля и ветрил, вяло помавая радужными полами призрачного пеньюара; жизнь едва теплилась в хрупкой обитательнице глубин

– как бы бессильным откликом на еженощные гравитационные призывы далекой Луны к отзывчивой акватории. Этот эфемерный сгусток почти иллюзорного бытия, беспредельно уязвимый, насмерть стоял в поединке с безбрежным и беспощадным океаном, коему так бездумно вверил изменчивую свою судьбу и незавидную будущность.

Но вот проступили очертания земной тверди, взметнулись к небу голые закопченные скалы, исхлестанные и морскими волнами, и атомными ударами, – ужасающее зрелище предательски радиоактивной суши, отторгающей отныне все живое. И сразу же течение, упрямо подталкивая к берегу, перестало быть верным союзником; предательски разомкнув свои уютные объятия, волны выдавливали, гнали медузу вместе с пеной на гулкий прибой, где сами же и разбивались вдребезги…

Как уцелеть на раскаленном радиоактивном песке существу, сотканному из одних лишь морских флюидов, как спастись ему под палящими лучами неумолимого солнца? А как сможет сохраниться сознание, стряхнувшее поутру после столь вожделенного и вместе с тем внезапного пробуждения липкую паутину дремоты?

Наполовину обгоревшие веки не в силах были защитить глаза от беспощадного света, опалявшего, казалось, самый мозг. Повернуть голову удалось тоже далеко не сразу – ее сдавило, точно в тисках, бетонное крошево с торчащими из него арматурными стержнями. Лишь расшатав их помаленьку, сумел он высвободиться и перевести дух. Оказалось, что сидит он на единственном незаваленном клочке пыльной бетонной ступеньки; под рукой порскнул крохотными парашютиками одуванчик, пробившийся сквозь трещину в марше и невесть как уцелевший. Отдышавшись, он неловко поднялся и тут же ощутил, что ноги стали ужасающе ватными – лучевая болезнь неумолимо начинала брать свое. Но до двери рукой подать, а там рядом – к счастью, это его этаж – родная комнатушка, добрая половина которой занята пневмокроватью. Он смог сделать эти два столь необходимых теперь шага и, с великим трудом приоткрыв дверь, едва перебрался через внезапно как бы возросший порог. Дальше тянулся бесконечный линолеум коридора, в самом конце которого – в глазах снова все плыло – терялась мужская уборная. Пытаясь держаться стены, цепляясь за нее неверными пальцами, он двинулся в путь, но далеко пройти не успел – поднявшись внезапно на дыбы, пол жестоко хлобыстнул по лицу…

– Полегче-полегче! Теперь заноси…

Перед глазами бумажным фонариком маячило знакомое бледное лицо, окаймленное жидкой седой бахромой, – над ним низко склонялся лифтер.

– Это радиация, – прохрипел лежащий, но Мэнни, судя по ответу: «Тихо-тихо, паря, теперь все будет в ажуре!» – ни черта не разобрал.

Под лопатками оказались родные вмятины пневмоматраца, перед глазами были знакомые трещины в потолке. Плюс как будто несколько новых.

– Ты что, набрался в стельку?

– Не-а…

– Намарафетился?

– Больно мне…

– Видать, успел все же что-то принять?

– Не сумел подобрать… – выдавил он, имея в виду скорее ключ от той двери, через которую врывались ночные видения и которую он уже давно и тщетно пытался запереть.

– Сейчас подгребет лекаришка с пятнадца… эта… – Голос Мэнни снова едва доносился сквозь неумолчный грохот прибоя.

Отчаянно пытаясь выплыть, едва не захлебнувшись горькой морской пеной, забился он в конвульсиях. И сразу же наткнулся на незнакомца, сидящего на краешке матраца со шприцем на излете.

– Должно помочь, – заметил тот негромко. – Верное средство. По-моему, он уже приходит в себя. Что, болезный ты наш, нутро-то горит? Ну не переживай! Могло быть гораздо хуже. Неужто и вправду все это он принял зараз? – Врач зашуршал пластиковой фольгой аптечных конвертиков. – Гремучая смесь – барбитураты с декседрином. Ты что, прямиком на тот свет собирался?

Дышать было тяжело по-прежнему, но сама боль уже отступала, оставляя за собой лишь чудовищную слабость.

– Все препараты помечены датами одной недели, – задумчиво протянул эскулап, прыщавый юнец с конским хвостиком и скверными зубами. – Из этого следует, что не все они сняты с твоей фармакарты. Придется доложить о факте заимствования, ты уж извини. Не хотелось бы, да никуда не денешься – присягу давал. Но ты не дрейфь, за эти препараты еще никого не сажали. Просто попадешь полиции на заметку и отправят на проверку в медцентр или в окружную клинику. А оттуда – либо в меддепартамент, либо на ДНД – добровольную наркологическую диспансеризацию. Я по твоему удостоверению уже заполнил необходимую форму, осталось только внести данные, как давно ты это зелье глотаешь в количествах сверх установленного.

– С месяц-другой…

Медик поскреб пером по бумаге на коленях.

– А с чьей фармакарты снимал?

– Друзья помогали.

– Нужны имена. – И после краткой паузы: – Хотя бы одно. Это пустая формальность, ни для кого никаких неприятностей. Уверяю, твоему дружку грозит лишь полицейский выговор да надзор за использованием фармакарты в течение года. Семечки… Одно имя.

– Не могу. Мне же помочь хотели.

– Видишь ли, если не назвать имен, это уже трактуется как сопротивление властям. Ты можешь оказаться за решеткой или угодить на ПНЛ – принудительное лечение. В весьма и весьма закрытом учреждении. Тогда ведь все равно выяснится, по чьей карте ты получал препараты, так что искренне советую не тратить даром свое и мое время. Ну давай же, не тяни резину!

Закрыв глаза от нестерпимого света ладонями:

– Не могу. Никак не могу… Обещал.

– Впиши мою карточку, – вмешался лифтер. – Мэнни Аренс, номер 247-602-6023.

Перо в руках медика отчаянно заскрипело.

– Никогда… ни разу с твоей карты не брал…

– Ну так разыграем их малость. Проверять ведь никто не станет. Фармакарты вечно в обороте, концов никому не найти. Когда моя кончается, сам занимаю у других, и наоборот. А полицейских замечаний у меня скопился вагон и маленькая тележка, стенки оклеивать можно. И ничего. Как понимаю, в ЗОБ-контроле note 1 о них и не слыхивали. Зато ты выскочишь из воды сухим. Не бери в голову, паря!

– Не мо-гу… – прохрипел он, пытаясь высказать несогласие с рискованной затеей приятеля, беспокойство за него, а также полное свое бессилие удержать Мэнни от идиотской лжи.

– Часа через два-три тебе заметно полегчает, – заметил эскулап. – Но сегодня лучше бы из дому не выходить. Все одно через центр не пробиться – машинисты подземки снова затеяли бучу, и национальная гвардия наводит в старом городе порядок. В новостях сообщают, что там невесть что творится – просто ад кромешный. Отлежись лучше. А мне пора на службу, провались она пропадом, отсюда десять минут пешком – лечебный комплекс в центре квартала Макадам. – Матрац вздрогнул и заметно просел. – Представляешь, двести шестьдесят младенцев, загибающихся от квашиоркора, и все на моей шее. Все как один – отпрыски важных шишек. А что я в силах сделать для них, черт меня подери? На мои отчаянные запросы обеспечить детей усиленным белковым рационом из любых инстанций всегда приходят одни лишь витиеватые извинения. Родители готовы за все заплатить, постоянно суют деньги. Но ведь купить-то негде! Гори оно все синим пламенем! Пичкаю детей инъекциями витамина С и делаю вид, что сражаюсь с обыкновенной цингой…