Другая река - Астахова Людмила Викторовна (читаемые книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗

Людмила Астахова

Другая река

Глава 1

ТО, ЧТО ВАЖНЕЕ ВСЕГО

Череда осенних праздников выбила Инисфар из обычной колеи, заставив и без того щедрых маргарцев впасть в подлинную вакханалию транжирства. Ну шутка ли, выдержать безумие Длинной ночи, плавно перешедшей в карнавал в честь Сайлориан – богини всех страстей, не спустив последнюю медную монетку на главной ярмарке года. Да что там базары! Игорные дома, ипподромы, бойцовские ринги собирали урожай денно и нощно, жизнь кипела в немыслимом котле многоликой азартной толпы. За несколько дней кто-то делал состояние, а кто-то терял все, что имел, в том числе и собственную жизнь. Золото и кровь текли по улицам Инисфара, как река, а над одержимым азартом, жаждой наживы и зрелищ городом простерла свои руки Жемчужная Дева. Нигде в обитаемом мире не было более пышных, богатых и обширных храмов, посвященных Сайлориан, чем в Маргаре. Темпераментные маргарцы истово поклонялись собственным страстям, возводя их в божественный ранг под покровительством Вечной Девы. Ибо сказано: «Каждая страсть по природе животного происхождения, она есть грубая песчинка, которую только сила Девы превращает в «жемчуг» чувств». Во время же осенней ярмарки даже погрязшая в изощренном и роскошном разврате Даржа по сравнению с Инисфаром казалась обителью оньгъенских монашек, укрощающих плоть целомудрием.

Каждый раз, переступая порог гостиницы, Джасс попадала в водоворот неистового отчаянного веселья, граничащего с истерикой. При желании можно было от зари до зари петь, танцевать, пить, есть и забыть обо всем. И не будь у бывшей хатами опыта разлук, не знай она доподлинно, что поправимо абсолютно все, кроме смерти, возможно, она бы поторопилась броситься с головой в приятное инисфарское забвение. Вот только есть ли смысл страдать и терзать себя обидами, когда от тебя мало что зависит?

Разумеется, можно громогласно роптать на судьбу, можно воздевать руки к небу и призывать богов к ответу. Можно, например, вспомнить, что ты еще маленькая девочка, а если уже и вышла из девчачьего возраста, то все равно: женщину полагается опекать и заботиться о ее безопасности. Но если быть до конца честной девушкой, то следует признать, что Джасс вовсе не нуждалась ни в заботе, ни в опеке. В друзьях – да, а в покровительстве – нет. Роптать на судьбу надо было начинать тоже несколько раньше. Лет эдак двадцать назад. Боги... боги неспешно занимались своими делами, не подотчетные никому. И если кто и мог помочь бывшей хатами, так это только она сама. По идее это должен уметь делать каждый, неважно, мужчина или женщина. Хатами, к слову, доводили до ума любой строптивой девчонки эту простую истину: либо ты всегда будешь оставаться игрушкой в руках любого, кто сильнее, в полной зависимости от капризов твоего очередного повелителя, либо никому не будет дана власть над твоим телом и духом. Главное – не жалеть себя, не оглядываться назад и ни о чем не сожалеть.

А посему Джасс не слишком удивилась и вовсе не обиделась на Яримраэна, который первым засобирался в путь, едва только успел простыть Альсов след. Повинную голову меч не сечет. Такую голову тем более. Ах эти платиновые косы, синие очи, эта улыбка властителя сердец! Стоит совсем немного подхлестнуть воображение – и легко представить, как покорно ложится на высокое чело тонкий венец эльфийских королей... Н-да, жаль только, что такого не будет никогда. Или не жаль...

– Попытаешься вернуться в Фэйр?

– Я изгнан, ты забыла?

– А хотел бы?

Яримраэн в задумчивости потер переносицу:

– Хотел бы. Увидеть Альмарэ еще раз.

– И умереть?

– Нет. Вряд ли ее порадует вид моей смерти, – усмехнулся принц. – Если уж возвращаться, то только затем, чтобы счастливо и долго жить вместе с любимой.

– Какая она?

Джасс сотни раз пыталась вообразить себе далекую возлюбленную эльфийского принца. Какой она должна быть, чтобы Яримраэн спустя столько лет каждую женщину, с которой проводил время, пытался хоть раз назвать ее именем. Невообразимо прекрасная? Величественная? Мудрая?

– Она... – Ярим на миг прикрыл глаза. – Она стальной мотылек, и каждое ее крыло тоньше шелка и острее лезвия.

– А можно не так по-эльфийски?

– Можно. Альмарэ маленького роста, а глаза у нее такие же черные, как у тебя. Черные гладкие волосы, длинная шея, бледная кожа, чуть припухлые губы...

– Про мотылька у тебя получилось лучше, – вздохнула Джасс.

– По-вашему, она менестрель или бард. Сочинительница, одним словом, – сказал Яримраэн так, будто это объясняло все.

Смотреть, как он собирает вещи, тщательно укладывая на дно мешка чистое белье, рубашки и сверху всякие нужные мелочи, было больно, но Джасс не стала прятаться. Она сильная, ей предстоит утратить всех, к кому привязалось сердце за последний год. Надо уметь держать удар.

– Ярим, почему ты не попытался отговорить его? – спросила она после долгих колебаний.

Вопрос, который не мог не прозвучать. Но руки принца все равно нервно дрогнули. А говорят еще, что эльфам чужды сантименты и переживания.

– Я не имел права.

– Не понимаю...

Синий взгляд молил о молчании, а на самом деле о пощаде.

– Джасс, не проси меня...

– Нет уж, так не пойдет, – жестко заявила бывшая хатами. – Я приняла его выбор. Пусть будет так, как есть. А теперь я хочу знать, почему ты не сказал ни слова, почему сбежал из города? Ириен бы тебя послушал.

– Не послушал. Если Ириен решил, что его уход спасет вас всех от исполнения пророчества, то никто не сумел бы его отговорить. Даже сама Неумолимая.

– Ярим, я не такая дура, как может показаться со стороны. Пророчества Матери Танян всегда сбываются. Значит, кто-то из нас должен умереть. Не разумнее было бы остаться и попытаться вместе противостоять пророчеству?

– С его точки зрения – нет.

– Но разве Альсу не суждено пережить нас всех, вместе взятых? Меня, Тора, Сийгина, Парда, Малагана?

Яримраэн усмехнулся.

– Все мы смертны. Но есть ведь разница – чтобы умереть от старости или во цвете лет пасть от нелепой случайности?

– Есть. До старости еще нужно дожить.

– Вот именно! Ты уловила самую суть. Альс своим уходом дал вам всем возможность дожить.

– До чего дожить? До глубокой старости? До следующей войны? До нового морового поветрия? И кто сказал, что Унанки убило пророчество, а не удар топором по голове?!

– А вот этот вопрос не ко мне. Я не Познаватель и отличить одну смерть от другой не могу при всем желании.

– Хорошо. Положим, он тысячу раз прав. Как Познаватель, как великий тактик и стратег, не знаю, как кто. Но почему теперь сбегаешь ты?

Принц тяжело сглотнул и поглядел на Джасс почти затравленно.

– Однажды... давно он сказал мне, что вы... люди, слишком хрупкие существа, чтобы мы могли прикасаться к вам безнаказанно. Что рядом с нами вы умираете. И если мы... я... если я не могу защитить тебя, значит, я для тебя опасен.

– Что за чушь такая? Что ты мелешь?

– Он оказался прав. Тогда Альс оказался прав. И сейчас, я думаю, тоже. Тебе лучше быть среди своих, среди людей.

– Я снова не понимаю.

– Я тебе объясню.

Цветастый фургончик весело катился по пыльной дороге, иногда подпрыгивая на особо крупных кочках. Впряженный в него осел выглядел ухоженным и сытым, флажки на закрепленных шестах по краям фургона трепетали на ветру и радовали взгляд яркими цветами. Завидев их издалека, детишки бежали со всех сторон, махали руками и кричали вслед что-то радостно-невнятное. В маленьких городишках всего-то и развлечений, что бродячие музыканты, да и тех не каждый год доводится увидеть. Фургончик знай себе катился, поднимая за собой тучи красно-коричневой пыли. Стрекотали кузнечики, пахло скошенной травой и коровами. А тень в разгар полудня норовила спрятаться под ногами.