Танец с драконами - Мартин Джордж Р.Р. (книги полностью .TXT) 📗

ДЖОРДЖ МАРТИН

ТАНЕЦ С ДРАКОНАМИ

ПОСВЯЩЕНИЕ

ПОЯСНЕНИЕ ПО ПОВОДУ ХРОНОЛОГИИ

Прошло немало времени между книгами, я знаю. Так что будет полезным кое о чем напомнить. Книга, которую держите в руках — пятый том «Песни Льда и Огня». Четвертый том назывался «Пир для Воронов». Тем не менее, «Танец» не следует за «Пиром» в традиционном значении этого слова — скорее, они бегут друг с другом в одной упряжке. Действие обеих книг начинается непосредственно после событий «Бури Мечей». Поскольку события «Пира» развивались вокруг Королевской Гавани, на Железных Островах и в Дорне, «Танец» покажет нам север — Чёрный Замок, Стену (и земли за ней), а так же Пентос и Залив Работорговцев за Узким Морем. Это сделано для того, чтобы рассказать историю Тириона Ланнистера, Джона Сноу, Дейенерис Таргариен и всех остальных персонажей, которых вы не встретили в четвертом томе. Эти две книги не следуют друг за другом — они параллельны… поделены географически, а не хронологически. Но лишь до определенного момента. «Танец с Драконами» — более длинная книга, чем «Пир для Воронов», и покрывает более долгий период времени. В конце этого тома, вы встретите некоторых героев «Пира для воронов». И это означает именно то, что вы думаете: действие «Танца» вышло за временные рамки «Пира», и два потока снова слились друг с другом. Затем будут «Ветры Зимы», в которых, я надеюсь, они будут мерзнуть вместе…..

Джордж Р. Р. Мартин

Апрель 2011

ПРОЛОГ

Ночь смердела человечиной.

Варг остановился за деревом и принюхался; по серой шкуре зыбкими пятнами перетекали стремительные тени. Благоухающий хвоей ветер поверх более слабых запахов лисицы и зайца, тюленя, оленя и даже волка донёс человеческий запах. Варг знал — все эти запахи тоже были присущи человеку: вонь старых шкур, мертвых и прокисших, почти утонувшая среди более сильных запахов дыма, крови и гнили. Из всех зверей только человек обдирал чужие шкуры и мех, и носил на себе.

Варги, в отличие от волков, людей не боятся. От ненависти и голода скрутило брюхо, и он издал низкий рык, подзывая одноглазого брата и младшую сестру-хитрюгу. Он побежал между деревьев, его стая шла за ним по пятам. Они тоже учуяли запах. На бегу он видел и их глазами тоже — и себя самого впереди. Из длинных серых пастей теплыми белыми облачками вырывался пар. Между пальцами на лапах намерз твердый как камень лед, но сейчас шла охота, и впереди была дичь.

«Плоть, — думал варг, — мясо».

Человек-одиночка — лёгкая добыча. Он велик и силен, и зрение у него острое, но слышат люди плохо и ничего не чуют. Олени, лоси и даже зайцы быстрее людей, медведи и вепри сильнее в бою. Но в стае люди опасны. Когда волки приблизились к добыче, варг услышал скулёж человечьего щенка, хруст выпавшего прошлой ночью снега под неуклюжими лапами двуногих, лязг твердых шкур и длинных серых когтей, что несли с собой люди.

«Мечи, — прошептал ему внутренний голос, — копья».

Деревья отрастили ледяные клыки, скалившиеся с голых бурых ветвей. Одноглазый прорвался сквозь подлесок, сбивая с веток снег, и сородичи последовали за ним — вверх на холм и вниз по склону, пока перед ними не расступился лес, и они не увидели людей на поляне. Среди них была самка, а меховой сверток, что она сжимала в руках, был её детёнышем.

«Оставь её напоследок, — прошептал голос, — самцы опаснее».

Те рычали друг на друга, как обычно поступают люди, но варг учуял их страх. У одного из них был деревянный зуб длиной в его собственный рост. Самец метнул своё оружие, но его рука дрогнула, и зуб пролетел слишком высоко.

А потом стая бросилась на них.

Его одноглазый брат сбил метнувшего зуб в сугроб и разорвал сопротивляющемуся человеку горло. Сестра подкралась к другому самцу сзади и повалила его на землю. Остались самка и детёныш — для него.

У самки тоже был зуб, маленький, костяной, но едва челюсти варга сомкнулись на её ноге, она его выронила. Самка упала, прижимая к себе обеими руками орущего детеныша. Под мехами самка была худа, кожа да кости, но её груди были полны молока. Самое сладкое мясо было у детеныша. Лакомые куски волк оставил брату. Стая наполняла свои желудки, и смёрзшийся снег вокруг тел стал розово-красным.

Далеко от этого места, в хижине из глины и соломы с покрытой соломой крышей и дырой вместо дымохода, на полу из утоптанной земли Варамир задрожал, кашлянул и облизал губы. Его глаза покраснели, губы потрескались, в горле было сухо и першило, но вкус крови и жира все еще наполнял рот, хотя пустой желудок требовал пищи.

«Плоть ребёнка, — подумал он, вспоминая Желвака. — Человеческое мясо».

Неужели он пал так низко, что его уже тянет на человечину? Он почти наяву услышал рык Хаггона:

— Человек может есть мясо зверей, и звери — мясо человека, но если человек ест человеческое мясо — это мерзость.

«Мерзость». Это было любимое слово Хаггона. «Мерзость, мерзость, мерзость». Есть человеческое мясо — мерзость, спариваться в теле волка с волчицей — мерзость, но завладеть телом другого человека — наихудшая мерзость из всех.

«Хаггон был слабаком, он боялся собственной силы. Он умер в слезах в одиночестве, когда я отнял у него вторую жизнь, — Варамир сам сожрал его сердце. — Он научил меня многому, и последним, что я узнал у него, был вкус человеческой плоти».

В тот раз, однако, он был в теле волка. Сам он никогда не пробовал человеческое мясо. Но был не против чтобы его стая попировала. Волки были такими же доходягами, как он сам, исхудалыми, замёрзшими, голодными. И эта добыча…

«…Двое мужчин и женщина с ребёнком на руках, бежавшие от поражения в битве навстречу смерти. Они бы всё равно скоро погибли — от холода или от голода. Такая смерть была лучше, быстрее. Милосерднее».

— Милосерднее, — последнее слово он произнес вслух. Его глотку будто ободрало изнутри, но было приятно услышать человеческий голос, даже свой собственный. Пахло плесенью и сыростью, земля была холодной и твердой, очаг больше дымил, чем согревал. Едва не обжигаясь, Варамир подполз почти вплотную к самому пламени, время от времени кашляя и вздрагивая. В боку пульсировала боль от открывшейся раны. Кровь засохла твердой коричневой коркой, пропитав штаны до самых колен.