Доказательство человечности - Басов Николай Владленович (читать книги онлайн бесплатно серию книг .txt) 📗

Николай Басов

Доказательство человечности

Глава 1

Лотар, прозванный Желтоголовым, торопился. Он хотел попасть в Ашмилону, столицу одного из королевств Гурхора, до того, как на ночь закроют ворота. Конечно, ворота можно было перелететь, но он хотел войти в город как обычный путник, не привлекая внимания.

Крылья, которые он отрастил себе в оазисе Беклем вместо рук, устали. Вечереющий воздух уже не казался таким надёжным и прозрачным, как в начале полёта, он стал слишком плотным и в то же время слишком разреженным, чтобы можно было опереться на него кожистыми драконьими перепонками. Немногие вещи, захваченные Лотаром из оазиса, стали стеснять движения, а фляга, которую он неудачно привесил к поясу на слишком длинном ремне, при каждом взмахе била по ногам.

На этот раз Лотар не слишком трансформировал себя. Он практически не изменил ноги, голову, шею, хотя вынужден был нарастить на торс дополнительные мускулы, чтобы управлять крыльями, и совершенно изменил руки. На концах крыльев он оставил человеческие кисти, чтобы при необходимости обхватить рукоять меча, хотя одному Кроссу известно, каково это — биться крыльями вместо рук.

В крайнем случае можно попытаться удрать. А если не получится, решил Лотар, придётся трансформировать крылья в руки во время схватки. Это было в высшей степени сомнительно, потому что трансформация требовала огромного напряжения и вызывала дикие приступы боли. Но иметь возможность держать меч было лучше, чем ничего.

Улетая из Беклема, Лотар взял с собой огромную серебряную флягу с водой, уложил в кожаную сумку кошелёк разменного серебра, несколько красивых безделушек, дюжину старинных книг по медицине и не очень сложному колдовству, а на самый верх положил рубашку и длинную куртку, которые собирался надеть после перелёта. Большое чистое полотенце уже не поместилось, и его пришлось засунуть в наружный карман сумки. На себе Лотар оставил сапожки, штаны из тёмного грубого шёлка и широкий кожаный пояс, в потайные кармашки которого уместилось триста цехинов.

Вооружился Лотар длинным широким кинжалом для левой руки с замысловатой плетёной гардой, лёгкими поножами, чтобы блокировать низовые атаки, и небольшой нагрудной пластиной, похожей на украшение, но способной выдержать удар алебарды. Кроме того, в ней был устроен небольшой тайник, в котором уместилось жало мантикоры, сохранившее, как ни странно, многие свои свойства и после того, как Лотар отрезал его. Кованые наручи из чёрной меди с когтями и потайными захватами для клинка противника Лотар вынужден был оставить в сумке, потому что на изменённые руки они не надевались.

Но главным его приобретением был меч. Когда Лотар в оружейной убитого колдуна впервые увидел это оружие, то сначала не обратил внимания — другие клинки формой и блеском затмевали его. Лишь опробовав, уже не выпускал его из рук. За простотой меча скрывалось мастерство боя, которому даже нынешнему Лотару предстояло ещё учиться. Кроме того, в стали клинка было что-то, что не позволяло накладывать на него ни тёмное заклятье, ни светлые чары. Но и без всякой магии эта дуга чистой стали была губительна для всякой нечисти не меньше, чем самородное серебро.

Чем дольше смотрел Лотар на свой новый клинок, чем глубже пытался проникнуть внутренним зрением в его прошлое, тем больше убеждался — меч выкован гениальным мастером и ни разу не подвёл. Всех его прежних владельцев убивали не в бою, а предательством, ложью, магией или подлым превосходством соблазнов над честью.

Когда Лотар впервые опустил клинок в заплечные ножны, он понял, что меч носит имя. Сосредоточившись, Лотар нашёл слово. Он догадался, что это не настоящее имя, клинок ещё не совсем доверял ему, он лишь подчинился владельцу и согласился на имя — Гвинед.

Пока Лотар жил в Беклеме, он учился работать Гвинедом от восхода до зари, стремясь понять его тактику, характер и силу. Это было непросто, непривычная форма предлагала другой рисунок боя, чем тот, которому учили Лотара.

Длина клинка чуть больше трёх футов, и остриё его было приспособлено скорее разрывать, чем прокалывать. Кроме того, Лотара сначала смущала чересчур маленькая, овальная гарда, которая не закрывала руку от атак противника. И в довершение, Лотар не понимал, что делать с длинной, чуть не в три ладони, рукоятью, оплетённой каким-то чёрным материалом, который не становился скользким ни от пота, ни от крови. Но потом случайно открыл, что эта форма рукояти давала возможность укорачивать выпады, что резко усиливало удары и делало их чрезвычайно эффективными при выпадах назад или атаках снизу. Лотар так и не понял, сам он пришёл к такому открытию или Гвинед каким-то образом повлиял на его сознание и научил подобным приёмам.

После этого открытия посыпались одно за другим, и уже через несколько дней Лотар лишь усмехался, вспоминая свою недогадливость первых дней, а его уважение к мечу переросло почти в благоговение. Этот-то меч и довершил экипировку Лотара, когда он отправился в Ашмилону.

Миновав пустыню и оказавшись над дорогой и полями, Лотар попытался стать невидимым, но как ни старался, далеко внизу под собой постоянно видел полупрозрачную тень, скользившую по сухой земле. Этим колдовским приёмом он ещё не овладел. Тогда, чтобы его не увидели издалека, он снизился на высоту в несколько локтей, так что на пригорках его крылья взвихряли пыль, и стал петлять между холмами. Он надеялся, что предчувствие не подведёт его. И ошибся.

Вылетев из-за очередного излома грубой скальной породы, он чуть не врезался в конных стражников с гербами короля Конада. Их было всего двое, оба устали от жары, от слепящего солнца, от однообразного патрулирования. Они почти спали в сёдлах, потому-то Лотар и не почувствовал их.

Лошадь под одним из всадников заржала и поднялась на дыбы, её седок чуть не вылетел из седла. Он ничего не понял, потому что не успел даже поднять голову. Но другой подался вперёд, закрывая глаза от солнца, и тренированным движением перехватил пику для боя. Это сбило его коня с толку, тот повернулся, оступился и чуть не грохнулся в какую-то яму, но всё-таки — Лотар был в этом уверен — всадник что-то разглядел.

На мгновение его слабая тень накрыла патрульных, это значило, что солнце оказалось за его спиной, а против солнца трудно что-нибудь разглядеть. Но это было слабым утешением.

Лотар перемахнул через верхушку ближайшего холма, сразу снизился и прибавил ходу. Через четверть часа полёта он оказался над небольшим полупересохшим прудиком с невысоким ореховым деревом на берегу. Вокруг было пусто. Лучшее место, чтобы вернуть себе человеческий облик, трудно было найти, и Лотар опустился на землю. Прежде всего он нуждался в воде. После трансформаций, какими бы они ни были, на коже выступала отвратительная зеленоватая слизь с мерзким запахом. Как-то, заглянув в себя проникающим зрением, Лотар увидел, что она образуется от гибели ненужных, сменяемых клеток его тела. Эту слизь полагалось сразу смыть, потому что, помимо неприятного ощущения, она служила отчётливым доказательством оборотничества Лотара и могла его выдать.

Не обращая внимания на боль, Лотар стал очень быстро трансформировать руки, чтобы никто не захватил его врасплох. Ещё во время своих первых экспериментов он заметил: чем быстрее меняешь тело, тем болезненнее это происходит. Сейчас он так торопился, что чуть не выл от боли, и всё равно подгонял себя. Едва окончив трансформацию, он вдруг обнаружил, что оба всадника, с которыми он чуть было не столкнулся, всплыли в его сознании. Каким-то непонятным образом Лотар видел их, хотя они находились на расстоянии пяти миль и их закрывали довольно высокие, обрывистые холмы.

Патрульные неслись по дороге во весь опор, озираясь по сторонам. Один из них, тот, который едва не вылетел из седла, вдруг закричал:

— Ради Рамона, что это было?! Второй, не поворачивая головы, ответил: