Игра для иллюзиониста (СИ) - Решетов Евгений Валерьевич "Данте" (читаем полную версию книг бесплатно TXT) 📗

Annotation

Всё началось внезапно, водоворот Игры стремительно закружил меня. Я даже не мог себе представить, что окажусь втянут в цепочку событий в ходе которых обрету силу художника, схлестнусь с грозными противниками, познаю горечь потерь и буду разрываться между двумя прекрасными девушками.

Евгений Валерьевич Решетов

Пролог

Часть I. Начало.

Часть II. Игра.

Часть III. Архимаг.

Часть IV. Конец Игры.

Евгений Валерьевич Решетов

Игра для иллюзиониста

Приношу огромную благодарность, Виктории Тори Широковой, за ее едкие комментарии, наполненные иронией и сарказмом, а также за неоценимый вклад в вычитку моего произведения. Спасибо Вики!

Пролог

Дэмерон атаковал меня плетью зеленого пламени. Защита упруго отразила атаку, но сила заклинания была настолько сильна, что я отлетел к краю стены. Прозрачная сфера моей магии с легким хлопком исчезла. Еще пару мгновений и я буду мертв. Сущность смертного не может владеть божественной силой. Сияние тускнело, концентрируясь где-то в глубине тела, чтобы в один миг высвободиться вспышкой нестерпимо яркой энергии, испепеляя дерзкого иллюзиониста, посмевшего перешагнуть через броню рационализма. Всё кончено, блеск надежды померк под тенью суровой реальности, я уже ничего не исправлю. Мне не было страшно, меня пожирало чувство раскаяния. Как я мог превратиться в такое чудовище?

   Я повернул голову на бок. Джейн со слезами на глазах смотрела на меня. Извиняющаяся улыбка возникла у меня на губах, я не оправдал ее надежд, этой внешне хрупкой девушки, внутри которой был заточен целый мир эмоций, переживаний, стремлений. Она ревностно хранила его тайны, лишь только раз допустив в его пределы чужака, не способного понять всей глубины его красоты и величия. Как же я был глуп! Поздно, очень поздно, я начал понимать суть происходящего. Сейчас уже всё прекратится. Я слышу шорох его сапог и чувствую его неуемную жажду победы, которая росла с каждым столетием, что он провел в пещере, дожидаясь своего последнего противника. Что ж он выиграл Игру, эту странную цепочку событий, которая, словно, тонкая паутину опутала меня, слепого смертного, не способного понять всей глубины эпичности момента. Богу осталось только прервать слабое дыхание моей жизни.

   Вот, его шаги затихли подле меня. Я не нашел в себе силы взглянуть смерти в глаза. Слабеющий дар подсказал мне, что заклинание уже яростно переливается в его руке. Я потерпел поражение в битве с богом, а ведь раньше, сам факт существования богов вызывал у меня легкую, ироничную улыбку, именно с такой улыбкой на устах я и начал свое восхождение к битве с претендентом на главный приз Игры...

Часть I. Начало.

    ...Улыбаясь, я бежал по кривым, узким улицам трущоб Лобена, столицы королевства Анхерон и бормотал себе под нос:

   - Быстрее, быстрее, успеть бы на лекцию, не пристало второй год подряд начинать учёбу с опоздания.

   Разбрызгивая лужи и перепрыгивая ямы, я петлял по лабиринтам древней столицы, и благодарил небо за то, что сегодня не такое жаркое утро как бывает обычно в это время года. Анхерон южное королевство, для которого полуденная жара, наполненная удушливым, горячим воздухом, была нормой.

   Я поднял взгляд к небесам. На бескрайнем синем небе, не было ни тучки, только огненный диск солнца вставал из-за горизонта и тучи жирных, зеленых мух, хорошо различимых на фоне небес, носились в воздухе.

   Немногочисленные ранние пташки, матерясь, уступали мне дорогу, прижимаясь к стенам домов. Их глаза с ненавистью провожали мою поджарую фигуру. Я обворожительно улыбался, добавляя масла в огонь человеческого негодования. Один из жителей трущоб, худой как палка, мужчина лет сорока, замешкался, увидев бегущего на него парня, сделал неловкий шаг и полетел в сточную канаву. Вслед за звонким всплеском раздался трехэтажный мат.

   - Хоть помоешься! - крикнул я, зажимая нос, что бы не чувствовать поднявшуюся вонь.

   Вслед мне раздались заверения в моей скорой смерти. Мне было плевать. Ноги отбивали частую дробь. С трудом преодолев, одним длинным прыжком, кучу мусора, я сам чуть не навернулся. Подошвы сандалий скользили по грязи, держать равновесие было трудновато.

   Неожиданно, я услышал громкие крики спугнувшие стаю голубей, примостившуюся на балконе ветхого, двухэтажного дома. Крики раздавались совсем неподалёку. Движимый любопытством я свернул в узкий переулок, протиснулся мимо спавшего там пьяницы, пробрался сквозь кустарник и выбрался на центральную улицу. Здесь было свободнее, чем в остальной части трущоб, даже нечистоты, не сплошным ковром, а отдельными пятнами покрывали, утрамбованную до состояния камня, землю. Я повертел головой в поисках источника криков, и обнаружил любопытнейшую картину. На убегающей в серую даль улице, возле палатки небесно-голубого цвета, кричал молодой лейтенант:

   - Вступайте в ряды доблестного, воздушного флота!!!

   От усердия и жары у парня покраснели щеки и вздулись вены на шее. Если бы не спасительные тени, отбрасываемые домами, крикун потерял бы сознание от солнечного удара.

   - Ещё два дня, только два дня! У вас есть шанс стать героем небес!

   Судя по его восторженной физиономии, он ещё не бывал в воздушных боях, иначе не так рьяно предлагал бы людям смерть.

   Я быстро оббежал глазами место дислокации лейтенанта. Его палатка прилепилась к относительно целому и еще крепкому на вид дому, даже несмотря на многочисленные трещины, покрывающие его стены. Вообще на центральной улице трущоб, которая носила название Латаная, кое-какие строения еще сохранились, в достаточно неплохом для трущоб состоянии. На обеих сторонах Латаной, ровными рядами стояли кирпичные дома, с выбитыми окнами, покосившимися крышами и потрескавшимися фундаментами, но не это было главным, а главным было то, что люди стремились хоть как то остановить упадок своих жилищ. Латаная, названа так неспроста. Фасады ее домов пестрели неровными пятнами штукатурки, цемента, мазками разнообразной краски. Если в остальной части трущоб, люди уже давно смерились с ужасающими условиями своего существования, то здесь они боролись, а все потому, что на центральной улице жили те, кто еще не был окончательным нищим, но и не мог позволить себе жить в одном из кварталов города: Золотом, Серебряном, Бронзовом или Железном.

   В Золотом квартале, располагающемся в самом центре города, жили только благородные - элита из элит. Несбыточная мечта для такого как я. В Серебряном квартале жили дворяне попроще, купцы, богатые торговцы, умелые ремесленники. Ближе, но тоже мимо. Бронзовый квартал принадлежал рабочему люду. Там располагались заводы, фабрики, электростанции... если бы не моя неуемная гордость, то я бы пополнил количество жителей этого квартала, но мое благородное происхождение дает о себе знать. Железный квартал, место обитания воинов, наемников. В общем, всех тех, кто сделал военное дело своим ремеслом. Вот это совсем близко. Узкий кинжал, скрытый правой штаниной, холодил мне голень.

   Я посмотрел по сторонам. Редкие прохожие не обращали внимания на горланящего юнца, а спешили как можно быстрее покинуть ставшие опасными в последние годы улицы города. Жители бедных районов Лобена, напоминали мне трусливых, помойных крыс. Они не поднимая головы, шныряли в поисках объедков, а находя их, забивались в построенные из необожжённого кирпича норы. А ведь совсем недавно, все было иначе...

   С приходом к власти короля Райфрана фран Церона, город изменился. Окраины Анхерона и так никогда не блистали чистотой и порядком, а сейчас они и вовсе напоминали одну большую свалку, на территории которой властвовал криминал и продажные стражи порядка. После свержения короля Миртвана, улицы наводнили: нищие, наркоманы, пьяницы и прочее отребье. Райфран Первый в отличие от Миртвана, исповедовал проимперскую политику, во всем угождая императору Ланроду. Почти все войска королевства, за исключением пограничников, сражались в Войне Двух Империй на стороне Ланрода, императора Готфрана. Теперь в Железном квартале хватало пустых домов, плачущих вдов и осиротевших детей. Многие в столице поговаривали, что Миртвана свергли не без помощи Ланрода, так как предыдущий король Анхерона придерживался нейтралитета.