Смок - боевой змей - Дроздов Анатолий Федорович (хорошие книги бесплатные полностью .TXT) 📗

Дроздов Анатолий Федорович

Смок — боевой змей

1

Всадник на мухортой лошадке, не спеша, ехал берегом реки. Кобылка лениво рысила по малоезженой узкой тропке, кося влажным глазом в сторону зарослей сочной травы. Время от времени она пыталась тянуться к ним, тогда всадник ударял каблуками в желтые подпалины на боках, ясно давая понять, что останавливаться незачем. Мухортая обиженно фыркала, но послушно бежала дальше.

Всадник выглядел подстать своей жалкой лошадке: худой, в холщовых портах и серых от старости сапогах из воловьей кожи. К тому же и звали его Некрас. Поверх льняной рубахи Некраса, некогда синей, а теперь блекло-голубой, была надета короткая кожаная безрукавка — подклад под кольчугу. Но кольчуги не было, как и шлема — всадник вообще был без шапки. Выгоревшие на солнце, давно не стриженые русые волосы скатывались до плеч. Порывы ветра, тянувшего от реки, забрасывали длинные пряди на лицо Некраса, они прилипали к потному лбу, и всадник равнодушно смахивал их обратно. Солнце власть потрудилось над лицом Некраса, покрыв его загаром и выдубив кожу. Только глаза человека, ярко-синие, большие, солнце не затронуло, обесцветив лишь ресницы. От уголков глаз бежали к вискам тонкие ниточки морщин, появившиеся то ли от возраста, то ли от необходимости щуриться на ярком солнце, поэтому трудно было сказать, сколько всаднику лет — двадцать, тридцать или того больше.

Тропинка стала круто спускаться вниз, и Некрас подобрал поводья. Берег реки прорезал глубокий овраг, заросший по склонам травой и кустарником. Тропа струилась по склону наискосок, всадник, придерживая лошадь, спустился на самое дно оврага и здесь свернул с тропы. Берегом снулого ручья он выбрался к реке и двинулся вверх по течению. Высокий меловой обрыв нависал над узкой полоской песчаного берега. В известковой стене показался широкий зев пещеры, всадник остановился под ним и спрыгнул на песок. Затем развязал ремни, снял притороченный к седлу тяжелый мешок, а затем и само седло. Упав на песок, мешок глухо звякнул. В ответ из пещеры донесся слабый рык. Некрас настороженно глянул вверх и замер — на песке под пещерой темнели красные пятна. Всадник подбежал к ближайшему, тронул его пальцами и поднес испачканные подушечки к глазам. Затем сунул пальцы в рот и, распробовав, выплюнул.

— Выходи! — крикнул Некрас, обратившись лицом к дыре.

Никто не отозвался, тогда всадник, пошарив взглядом, подобрал камешек и зашвырнул его в черный зев.

— Кому сказал!

Из пещеры донесся странный звук, будто там ворочалось нечто очень большое и тяжелое, затем послышался басовитый рык. Мухортая лошадка присела на задние ноги и испуганно всхрапнула.

— Иди, иди! — усмехнулся Некрас и вытащил из-за пояса длинный нож. — Я тебе порычу!

Рык тем не менее повторился, и в черном проеме показалась голова. Она походила на коровью, только была больше, а возле глаз и на лбу чудища виднелись костяные пластины, торчавшие как гребешки. Голова снова рыкнула и сердито уставилась на всадника. Тот в ответ призывно махнул левой рукой. Чудище шумно выдохнуло, из пещеры показалась длинная шея, толщиною в бревно, а затем и туловище, широкое, как у коня, только более округлое. По бокам туловища виднелись большие кожаные складки. Упираясь толстыми лапами в известняк, цепляясь за него когтями, чудище медленно сползало по склону. Вскоре стал виден и хвост, такой же длинный как шея, но не столь толстый и плоский. Приблизившись к всаднику, чудище припало брюхом к земле и зашипело.

— Иди, иди! — повторил Некрас, занося руку с ножом.

Чудище подползло ближе и разинуло пасть, показав частокол острых и длинных зубов. Всадник подбросил нож вверх, ловко перехватил его за лезвие и сунул рукояткой вперед — глубоко в страшный зев. Чудище дернулось, и издало утробный звук. Тело его затряслось, и всадник выхватил руку с ножом. Коровья голова повернулась к реке, вдоль шеи чудища скользнул огромный желвак; темный комок вылетел из открытой пасти и с плеском шлепнулся посреди стремнины.

— Пропала вечеря! — вскрикнул Некрас, и пнул чудище сапогом. — Зачем к реке отвернулся? Не мог на берег срыгнуть? Мне что теперь, нырять? Зачем вообще за добычей ходил? Велел сидеть смирно!

Чудище вместо ответа припало к песку и жалобно зарычало.

— Будешь голодным — сам виноват! — сердито сказал Некрас и спрятал нож в кожаные ножны. — Сторожи!

Он достал из большого мешка другой, поменьше, бросил его на шею лошади и ловко вскочил на спину мухортой. Кобылка, не перестававшая дрожать с момента появления чудища, резво взяла с места. Некрас двинулся обратным путем к оврагу, пересек речей, выбрался на тропу и продолжил путь. В версте от пещеры он въехал в маленькое селение из двух десятков замшелых изб и остановил мухортую у ворот самой большой. Угрюмый, весь заросший волосами смерд вышел ему навстречу. Некрас отдал ему поводья кобылки, а затем протянул половинку серебряной монеты, резану.

— Змей овцу утащил! — сердито сказал смерд, забирая серебро. — Целую куну стоит.

— Не овцу, а ягненка! — поправил Некрас. — Совсем малый был, весеннего окота. За такого и белку дорого.

— Был малый, а стал бы большой, — не согласился смерд. — И стоил бы куну.

Некрас вздохнул и снял с шеи кобылки мешок. Смерд распустил узел, и лицо его осветила радостная улыбка.

— Мука! Уже забыли про хлеб! Все отдашь?

— Все. Испеки мне пару хлебов — и забирай!

— Будешь ждать, пока тесто подойдет? — спросил смерд, бережно завязывая мешок.

— Нет. Испеки пресные.

— Дочку змей напугал, до сих пор трусится! — вздохнул смерд. — Овец пасла…

— Где она?

Смерд кивнул в сторону овина. Некрас пересек двор, прихватив по пути спавшего в пыли щенка, шагнул внутрь. Немного постоял, чтобы глаза привыкли к полумраку.

Худенькая девочка лет шести сидела в углу на охапке соломы. Некрас подошел, сел на корточки и положил на колени девочке щенка. Она прижала его к себе и тихонько всхлипнула; по всему было видать — наревелась.

— Он совсем не страшный! — тихо сказал Некрас.

— Ага! — не согласилась девочка. — Сам с гору, пасть — во! — девочка развела руки. — А зубы какие! И шипит…

— Он шипит, когда боится.

— Я думала: съест!

— Он не ест людей. И скотину. Ему сырое мясо нельзя.

— Ягненка схватил…

— Поиграть хотел. Скучно ему. Он совсем еще маленький. Как этот щенок.

— Не маленький! — сердито возразила девочка.

— Ему только год, для смока совсем малый. Знаешь, какие они вырастают?!

— Какие? — распахнула глаза девочка.

— У-у-у… — качнул головой Некрас. — С этот овин!

— Ты видел? — шепотом спросила девочка.

Некрас кивнул.

— Боялся?

— Поначалу. А потом понял, что смок мертвый.

— Кто его убил? Ты?

— С голоду он…

— С голоду мрут, — согласилась девочка. — У нас в веси за зиму пятеро… Что смоки едят?

— Рыбу.

— Рыбы в реке много. Или не умеют ловить?

— Умеют. Только в то лето сильный мороз рано ударил, лед реку сковал. Смог не смог лед поломать.

— Мог зайцев ловить! Или кабанов диких…

— Смоки от сырого мяса животом маются, кишки им заворачивает.

— Что же смоки зимой едят? Когда на реке лед?

— Зимой они спят. В пещерах. Нагуляют жир — и в спячку.

— Как медведи?

— Как косолапые.

— Своего смока ты возле мертвого подобрал?

— Там.

— Маленького?

— Еще из яйца не вылупился.

— Чем кормил?

— Рыбой. Жевал и ему давал. Потом смок сам научился… Теперь много ест. Ему нужно, иначе не полетит.

— Ты на нем летаешь?

— Угу.

— Меня покатаешь?

— Непременно.

— Не обманешь?

— Чтоб меня Перун поразил! Подрасти только…

Некрас погладил девочку по русой головенке и вышел во двор. Волосатый смерд, отец девочки, вынес на деревянном блюде две горячие лепешки, вкусно пахнущие свежеиспеченным хлебом, Некрас сунул их в кожаную сумку, висевшую на плече, и вышел за ворота. Обратный путь он проделал пешком.