Танец Черных мантий - Пекара Яцек (бесплатные версии книг .txt) 📗

Из книги «Слуга Божий»

(перевод «Чёрная метка»)

Яцек Пекара. Танец Чёрных мантий

Из большой плетёной корзины высыпали перед нами на пол отрубленные головы. Я тщательно их пересчитал. Восемь. Именно столько, сколько и должно быть.

— Ну, этих волколаков [2] можем выкинуть из головы, — заметил сидящий рядом со мной Тадеуш Вагнер, и глянул краем глаза, оценил ли я его меткую, изящную шуточку.

Он пнул носком сапога одну из голов, та откатилась и ударилась о другую. Они сплелись свалявшимися, окровавленными бородами.

— Хорошая работа, — Вагнер похвалил людей, принёсших корзину, и дал им знак, что могут уйти.

— Глянь-ка, какая красотка, — сказал он уже мне, показывая голову молодой женщины с длинными светлыми волосами, теперь вымазанными грязно-красным. — Вот уж не было ей чем заняться…

— Люди сошли с ума, — я вздохнул. — Чем дольше живу, чем больше вижу, тем сильнее в этом убеждаюсь.

Семь мужчин и девушка, чья красота пленила Вагнера, входили в шайку волколаков, держащих в страхе округу. Переодевшись в звериные шкуры, они нападали на путников или крестьян, используя в стычках зубы и когти. Поскольку обычно они имели перевес не менее четырёх к одному, а жертвами чаще всего выбирали стариков, женщин или детей, то им удалось убить несколько десятков человек, прежде чем они были схвачены, повешены, а затем обезглавлены. Их безголовые останки мы приказали положить на рынке, дабы служили предупреждением другим деятелям, ищущим приключений. Головы же будут насажены на копья и украсят городскую заставу. Также для предостережения.

Вообще-то, это не мы, инквизиторы, обязаны заниматься этими ряжеными, но местные жители были так напуганы (внушили себе, что волколаки неуязвимы для любого оружия, созданного руками человека, и ходили, вооружившись склянками со святой водой), что мы были вынуждены сами взяться за дело. И таким вот образом городок Кобриц был избавлен от волколакской напасти, а я и Вагнер могли спокойно вернуться в резиденцию Инквизиции в Равенсбурге, где помимо нас постоянно пребывало ещё два других инквизитора, опекающих весь округ.

— Что ж, выставляем счёт бургомистру и домой, — подытожил Вагнер. Его грубо отёсанное квадратное лицо осветилось улыбкой.

— Аминь, — пробурчал я.

Выслеживание шайки заняло у нас около двух недель. И поверьте мне, дети мои, эта работа была недостойна инквизиторских способностей и времени, пожертвованного служителями Святой Службы. Единственной выгодой от этой заварухи было то, что бургомистру придётся изрядно зачерпнуть из городской казны, дабы вознаградить наш труд. Так договорился с ним Генрих Поммел [3], представитель и глава равенбургской Инквизиции. Человек, который даже собственной матери выставил бы счёт за то, что его родила. Я солгал бы, однако, говоря, что мы не ценили его за эти таланты. Инквизиторское жалованье не относится к наивысшим, а благодаря инициативе и предприимчивости Поммела, время от времени в кошельке вашего покорного слуги заводились лишние монеты. Конечно, самому Поммелу перепадало при этом больше всех, но мы не собирались с ним спорить. Во-первых, инквизиторы связаны служебной иерархией (в идеале, это должно действовать в обе стороны), а во-вторых, старое купеческое правило гласило, что лучше иметь десять процентов от ста дукатов, чем ноль процентов от тысячи. И в связи с этим бедный Мордимер [4] был счастлив, что порой может себе позволить нечто большее, чем лишь чёрствый хлеб, запитый кружкой воды.

При всем своей предприимчивости, ловкости и цинизме Генрих Поммел был почти идеальным начальником. Почему? Ну, потому, что радовался успехам подчинённых, искренне желая, чтобы мы снискали величайшую честь, какая только может ожидать инквизитора, а именно получили лицензию Его Преосвященства епископа Хез-хезрона либо лицензию Апостольской Столицы. Он сам давным-давно мог уже покинуть Равенсбург и работать в Хез-хезроне под оком самого епископа, но предпочитал провинциальный покой вечной спешке и вечной неразберихе, царящих в большой метрополии.

Я понимал его и, в то же время, жалел, что удобства обыденной жизни притушили в нем жар, который должен пылать в сердце каждого инквизитора. Ведь место черных мантий, как нас порой называют, находится там, где царит больше всего зла и несправедливости. А такими местами были как раз Апостольская Столица — Хез-хезрон или Энгелштатд, столица нашей могущественной Империи. Это там цветут ереси, там отступники замышляют свои мерзкие планы, там в тайных лабораториях чернокнижники вызывают демонов, а ученые познают тайны чёрной магии.

— Может, в завершение устроим какой-нибудь ужин? — спросил Вагнер. — Много винца, много жратвы, девки, музыканты. Что ты на это, Мордимер?

— Если городской совет заплатит, — я оторвался от благочестивых мыслей.

— Заплатит, заплатит, — усмехнулся он. — Ведь им не ведомо, а не будут ли через месяц или год снова нуждаться в нашей помощи. И, тогда, не захотели бы, пожалуй, чтобы помнилось, как мы покинули Кобритц голодными и жаждущими…

— Святая правда, Тадэуш, — поддакнул я.

Горожане были нам искренне признательны за истребление шайки волколаков, поэтому устроили ужин, может не роскошный, но, по меньшей мере, пристойный. За длинными столами, поставленными в виде подковы и накрытыми белоснежными скатертями, расселись отцы города, местный священник, аптекарь, несколько зажиточных купцов. Некоторые пришли с женами, иные с дочерьми, также я заметил четырёх молодых и вполне симпатичных женщин, которые никак не походили на жён или дочек. Столь же трудно было не заметить, что жёны горожан поглядывали в их сторону, по меньшей мере, недружелюбно. Видать, не привыкли к присутствию девок за пиршественным столом.

— Видел? — я подмигнул Вагнеру.

— Четыре, — причмокнул он. — Я заметил в обхождении этих достойных людей похвальную предусмотрительность. Хватит нам четырёх, Мордимер? — Он посмотрел на меня с шутливым беспокойством.

— Если ты возьмешь одну, я постараюсь не оставить без сил трёх оставшихся, — парировал я.

Бургомистр встал со стула и постучал ножом по кувшину. Разговоры постепенно стихли.

— Драгоценнейшие магистры Инквизиции, — начал он, кланяясь нам, и его пухлое лицо озарилось искренней улыбкой, — благодарю Господа Бога Всемогущего, что ниспослал именно вас бедному городу Кобриц, жители которого претерпевали ужасные муки от рук шайки злодеев, выдающих себя за волколаков.

Он прыснул коротким смешком, будто слово «волколаки» его забавляло. А я помню, что когда мы приехали, сам он расхаживал со склянкой святой воды в кармане!

— Сколько слёз мы пролили, сколько молитв мы вознесли небесным алтарям, сколько недель мы жили в страхе перед преступниками! И ужас, который разрывал наши сердца, исчез благодаря вам, драгоценнейшие магистры Инквизиции.

— Ещё раз повторит «драгоценнейшие магистры», удвою им счет, — дохнул мне Вагнер прямо в ухо.

— Потому-то знайте, что мы сохраним вас в благодарной памяти. Матери в Кобрице уже не будут больше тревожиться о детях, мужчины о жёнах, сыновья об отцах.

— Племянницы о дядях, внуки о дедах… — прошептал Вагнер.

— Сколь долго будет существовать Кобриц, столь долго сохранится в нём слава людей большого сердца и великой отваги. Магистра Тадеуша Вагнера и магистра Мордимера Маддердина! — бургомистр поднял кубок в нашу сторону.

Мы встали, и Тадеуш толкнул меня в бок, чтобы, мол, я ответил на любезную речь, произнесённую отцом города.