Сказочка или Сказявские похождения Моти Быкова (СИ) - Котянова Наталия (книга жизни txt) 📗

Котянова Наталия

Сказочка или Сказявские похождения Моти Быкова

У любой уважающей себя сказки должна быть и присказка, этакое лирическое вступление. Не будем и мы отступать от сего правила. Итак, уважаемые, начнём, пожалуй:

В некотором царстве, в некотором государстве, давным-давно, а может, и недавно, жил себе да был мужичок один. И звали его, ни много, ни мало, Мотя...

Известный в узких кругах Матвей Быков прозвищем своим весьма гордился. Бычара - Бычара и есть, ни убавить, ни прибавить! Был бы, не приведи Господь, Козловым или там Хрюкиным, тогда другое дело, но и по внешности, и по характеру Мотя был вылитый крупный рогатый... ээ... в смысле, соответствовал образу. А за Мотю, кстати, без предисловий бил морду, да и вообще драчлив был не в меру, особенно в юности. Ближе к сорока вроде остепенился, стал более спокойным, вернее, медлительным, но всё таким же упрямым, а во хмелю по-прежнему яро бросался на своих, по большей части мнимых, обидчиков. Силушкой мать-природа Матвея не обидела, вследствие чего было дело... вернее, два, но оба за хулиганство. Обошлось, в общем.

По большому счёту, жизнью своей господин Быков был доволен: имел просторную, доставшуюся от родителей однушку с новым плазменным телеком, периодических подружек, востребованную ныне профессию токаря-фрезеровщика на заводе, душевных приятелей и лояльное начальство, с которым можно было выпить прямо на рабочем месте... опыт-то ведь не пропьёшь! От одиночества Матвей страдал редко, о смысле жизни задумывался и того реже, зато был по-своему позитивен, надёжен и справедлив. Нормальный мужик. Звёзд с неба не хватал, но "хабарик" до зарплаты одалживал легко (знал, что отдадут), при дамах матерился умеренно, даже на зубные импланты решил накопить для пущей презентабельности вида. А то хоть не улыбайся с этим недокомплектом... Здоровый смех вообще-то жизнь продлевает, это Матвей ещё в школе в отрывном календаре вычитал.

Продлевать жизнь было особенно приятно в пятницу вечером, с Коляном, в их любимом баре на углу. Задушевные посиделки, к сожалению, грубо прервала Терентьевна - совершенно мерзкая баба и по совместительству Колянова тёща, которая засекла их с улицы, припёрлась и разоралась, а потом чуть не пинками погнала несчастного на выход, возвращать в лоно семьи. При разнице в комплекции сделать это было нетрудно... По первости Матвей пытался поставить склочную старуху на место, но друг сам попросил его не вмешиваться, а то ему-де совсем тогда жизни не дадут. Шутка ли - он один, а женщин в семье целых пятеро: жена, тёща, две дочки и незамужняя по причине мерзкого характера свояченица. Это Моте хорошо, Мотя домой пришёл, дверь закрыл, пельменей наварил - и хлоп на диван футбол смотреть, а ему, бедному, до ночи будут мозги выносить... Оставшись в одиночестве, Матвей лишний раз порадовался своему холостому статусу, выпил лишнюю кружку пива - за себя и лишенца, и неторопливо направился домой. Настроение было скорее умиротворённое, чем агрессивное, но, узрев в сквере "пятничную" драку, Бычара просто не смог равнодушно пройти мимо. Кулаки давно не чесал, так кстати будет кому-нибудь навешать! Кому и за что - по ходу разберётся...

Сначала всё было как обычно - хорошо и весело. А потом вдруг неожиданно стало темно.

(А вот теперь начинается непосредственно сказка...)

- Дяденька, дяденька, вы чего, спите?! А чего прямо на дороге?

Писклявый голосок противно ударил по ушам, рассеивая приятно-ватное состояние, но открывать глаза категорически не хотелось.

- Прикольная у вас кепка! Я себе такую же хочу, подарите, а, дяденька?

Вот ради этого действительно стоит проснуться... Хвать!

- Ай, пустите, пустите, я только потрогать хотел!

- Конечно, блин, потрогать... Блин!

Второй "блин" вырвался против воли и обозначил собой крайнюю степень Матвеева недоумения. И даже (если совсем честно) некоторого испуга. Напрягли Бычару сразу две вещи: первое - странное место "пробуждения", не дома, в баре или на улице, а на пыльной, явно сельской грунтовке посреди пестрящих цветочками полей; и второе - личность, которую он на автомате схватил за загребущую ручку. Или... лапку? Личность оказалась объектом, не поддающимся никакой привычной классификации. Судя по голосу - вроде ребёнок, по тощей скособоченной фигурке - скорее, карлик, а по довольно специфическому личику, грязно-серой коже и торчащим во все стороны жёстким сосулистым волосам... ээ... чертёнок? Вон, кажется, и хвост сзади болтается...

- Всё, - печально сказал Матвей, выпуская чужую конечность, - Кажется, мне трындец.

- Почему? - полюбопытствовало Нечто.

- Потому что я определённо скопытился и попал в одно очаровательное местечко из двух букв...

- Какое это? - заинтересовался собеседник. - Я из двух не знаю, из трёх только... Да вы не бойтесь, дяденька, ничего вы не скопытились! И мир наш тоже ничего, не очаровательный, но вполне себе приличный. А вот сколько в нём буков, не знаю, я до стольки считать не умею...

- И что за мир?

- Сказявь!

- Что?? Что за "козявь"??

- Сам ты козявка, - обиделся и на автомате зафамильярничал "чертёнок". - Сказявь - это сказочная явь, чего непонятного?!

- Блин... - снова загрустил Матвей. - Значит, живой. Допился до психушки, дебилоид...

- Психушка у нас тоже где-то есть, но далеко, пешком не дойдёшь, - просветил абориген. - Да не дрейфь ты, дядя, ты не первый к нам попадаешь! Ну, не в Гадюкино - в нашу глушь редко кого заносит, а в мир вообще. Особенно в русскую проекцию. Мама слышала - чуть не каждый день кого-то заносит. А вот в заграничные проекции - когда как, но, говорят, там очень скучно. Сплошное болото, и только лягушки на кочках квакают, квак-квак... У нас точно веселее!

- Верю, - со вздохом кивнул ничего не понявший Матвей. - Слышь, малец, что мне делать-то теперь? Куда идти, куда податься?

- Так к нам в Гадюкино для начала, тут недалеко. А дальше у взрослых спрашивай, я не знаю, я ещё маленький.

- Ясно. Как зовут-то тебя, "маленький"?

- Кузя. Но все зовут Кузькой. А тебя?

- Матвей. Ну что, Кузя, проводишь меня до своего Гадюкина?

- Не-а. Дорогу покажу, а доводить не буду, чай, не заблудишься. Мне в другую сторону. Я типа из дома убёг.

- Родители обижают?

- Да нет, маманя у меня хорошая! Просто меня её новый ухажёр бесит, - вздохнул мальчик.

- Бьёт? Пьёт?

- Хуже... Он старый, занудный, и, это... метеоризм у него.

- И что?

- Дак постоянный! Не хочу я больше на сеновале спать, надоело! Решил вот убечь, мир посмотреть, себя показать...

- Слушай, Кузьма, предлагаю заключить мужской договор, - солидно заявил Быков. - Ты доведёшь меня до мамки, она же волнуется небось, а я взамен избавлю тебя от этого старого хрыча.

- От деда Пихто? Вот здорово! - обрадовался пацанёнок, сверкая на Мотю длинными кривыми зубками. - Ты такой огромный, прям как соседский Буян, как пнёшь деда под зад ногой - он аж до своего дома долетит!

- Буян у нас бык? - уточнил невольно польщённый Мотя.

- Буян у нас хряк, во-от такущий! - развёл руками ребёнок.

Матвей скрипнул зубами и на этот раз решил промолчать. Кое-как поднялся, отряхнулся и потащился по дороге за весело скачущим мальчишкой. Именно мальчишкой, окончательно понял Быков. Да, немножко кривенький и даже не немножко страшненький, но никакой не чертёнок, как ему померещилось вначале. Не рога это у него - а вымазанные чем-то чёрным две передние, стоящие дыбом пряди, и хвост никакой не хвост - верёвка из кармана штанов не до конца вывалилась и всю пыль на себя собирает... Моте пришло в голову, как при таком ребёнке может выглядеть его мать? Нет уж, лучше заранее не стрематься и понадеяться, что Кузька пошёл исключительно в отца!

Не успев толком додумать эту мысль, Матвей остановился и приставил ладонь ко лбу, пытаясь рассмотреть едущую им навстречу белую машину. Может, тормознуть, уговорить развернуться и подвезти? Дальше связные мысли закончились, и тормозить стал непосредственно Мотя, причём реально и не по-детски. Потому что на них на всех парах неслась никакая не машина, а очень странная и смутно знакомая конструкция округлой формы около метра в диаметре... на двух тоненьких, но чрезвычайно шустрых ножках. Высоко поднимая коленки, это сооружение на хорошей крейсерской скорости пронеслось мимо прибалдевшего Бычары, которого вовремя дёрнул за рукав Кузька, заставив отступить на обочину.