Конец сказки - Рудазов Александр (читать книги без сокращений .TXT) 📗

Александр Рудазов

Конец сказки

Глава 1

По Костяному Дворцу гуляли сквозняки. Все окна стояли распахнуты, словно зима уже закончилась.

Да и то сказать – теплая она выдалась в этом году, на диво теплая. Карачун уж расстарался, поутишил вьюги с буранами. На землях русов сейчас еще сугробы лежат, а в Кащеевом Царстве травка зеленеет, почки набухают, птицы перелетные с полудня воротились.

По первым проталинам двинулись к древнему дворцу-граду и путники. Верные Кащея данники, да чужинцы из дальних краев. Ломали они шапки пред царем нежити, поклоны били земные, подарочками кланялись. Всяк искал предстать перед железным троном и услышать из сих хладных уст одно только слово: «Живи».

Слухи о грядущей войне-то ширились. Все больше полчищ скапливалось вокруг Костяного Дворца, все новые приходили чудища и дивьи люди. Татаровьины, псоглавцы, людоящеры, навьи, горные карлы, черные мурии, караконджалы, да и те, кого вовсе поименовать трудно.

И каждому хотелось, чтоб его эта гроза миновала. Чтоб не явилась в его земли несметная рать. Чтоб помиловал его царь Кащей, сжалился.

Если не считать русов и булгар, челобитчиков прислали почитай все окрестные народы. С полуночи пришли ненцы, с заката – чудины, с полудня – удмурты, с восхода – вогулы и обские люди.

А из самых дальних краев явился почтенный Ибрагим ибн Мустафа аль-Багдади. Сей доблестный, хотя и немолодой уже муж был сарацинским купцом. На своем веку он совершил несколько путешествий, побывав в индийской земле, малайском царстве и жарких удивительных островах.

Теперь же он совершил совсем другое путешествие. Не по морю, но по суше, не на полудень, но на полуночь. Со своими верными слугами прошел землями Аббасидов и Айюбидов, пересек горы Кавказские, преодолел бескрайнее Дикое Поле, побывал в богатой Булгарии и достиг наконец Кащеева Царства.

Зачарованной страны, о которой в родном его Багдаде и слышали-то немногие.

Поскольку путь предстоял долог и труден, славный купец не стал брать товаров тяжелых и склонных к порче. Привез он в Кащеево Царство дорогие шелка, чашки тончайшего фарфора, бесценные перец, корицу и гвоздику, да сундучок камня лазурита.

Счастлив был в пути купец. Миновали его и звериные клыки, и разбойничьи сабли, и жестокие морозы. Продрался он сквозь дремучие полуночные леса, достиг заветного царства и распродал все с хорошим прибытком. Зазвенели в его ларце динары и дукаты, солиды и номисмы. Немало богат стал Ибрагим.

Жалел он только, что не сторговал ни единой местной монетки. Татаровьины, псоглавцы и людоящеры платили за его диковины щедро, да все златом-серебром из других стран. Собственной монеты, вышло уж так, в Кащеевом Царстве не чеканят.

Раньше вроде бы пытались чеканить, да только не из драгоценных металлов или хоть из меди, а почему-то из железа. И было это давным-давно – все с тех пор изржавели, наверное.

Ну да ладно. Все равно местную монетку Ибрагим искал не ради прибыли, а просто как диковинку. Хотелось вернуться домой, показать ее, похвалиться – вот где побывал, дескать.

Но не вышло, так и не вышло.

Все равно золото в его ларце надолго не задержалось. Тут же пустил его купец снова в дело, взял уже здешних товаров – да таких, что в полуденных землях и не видывали.

Сверкающие камни из недр Каменного Пояса. Изделия из зубов громадных земляных оленей. Булатные клинки работы горных карл.

А за самым главным купец отправился к самому царю, в Костяной Дворец. Долго обивал пороги, долго искал встречи, долго улещивал Кащеевых визирей – но вот, добрался наконец, предстал перед железным троном.

И выложил у его подножия содержимое самого заветного вьюка, с самыми редкими вещицами. Чудесами со всех концов света.

Были там шелка столь тонкие, что накинь – и не заметишь. Была сабля узорчатой дамасской стали, способная оный шелк на взмахе рассечь. Была затвердевшая жижа ремесленная из плодов заморских.

И невольница. Черноглазая Айгуль. Прекраснейшая из дев Басры. До Ибрагима доходили слухи, что царь Кащей до женской красы небывало охоч, а сераль его превзойдет даже султанский.

Уж верно прелести Айгуль придутся ему по нраву.

Так думал Ибрагим, пока не увидал царя Кащея воочию. На троне восседал иссохший старец в черном саване. Такой дряхлый на вид, что удивительно, как он еще движется-то сам, отчего не в постели лежит. Пергаментную сизую кожу покрывали струпья, седая борода достигала пояса, щеки и нос провалились так, что лицо казалось черепом.

Лысую макушку Кащея увенчивала корона. Тонкий венец о двенадцати зубцах. Да не золотой, не серебряный – железный.

Не такие обычно носят повелители держав.

Да и одет Кащей был скромно, не пышно. Встреть Ибрагим его в Багдаде – никак не признал бы одного из богатейших владык. Принял бы за бродячего дервиша.

Очень старого и очень больного.

Но сейчас он был готов лизать этому иссохшему старцу чувяки. Выложив перед ним свои сокровища, купец с надеждой ждал. Затаил дыхание, ловя каждый взгляд Кащея, каждое движение.

А тот медлил. Равнодушно оглядывал поднесенные дары, сверлил их холодными очами.

Красавица Айгуль при виде своего нареченного тоже притихла, сжалась в комочек. А по дороге-то была весела, птичкой щебетала. Расспрашивала, каков Кащей собой, пригож ли, доблестен ли. Любопытствовала, отчего его Бессмертным прозвали.

Теперь видно, отчего. По облику-то ему лет сто. Никто здесь, верно, и не помнит, когда этими землями правил кто иной.

– Что скажешь, о повелитель? – робея, спросил Ибрагим. – По нраву ли тебе мои дары? Умягчили ли они твое сердце?

Кащей продолжал таращиться змеиными глазами.

А вот его визири перешептывались, разглядывали заморские диковины. Тугарин, ага людей-ящериц, с интересом смотрел на саблю. Одноглазый Соловей-паша облизывался на сладкую жижу. Старичок Джуда сладострастно улыбался Айгуль.

А Яга-ханум, оборванная старуха в лохмотьях, сразу же схватилась за шелка. Цапнула роскошную пурпурную шаль, накинула себе на плечи и пошла павой, гордо цыкая зубом.

– Носи на здоровье, бабушка, – чуть запоздало произнес Ибрагим.

– А и поношу, и поношу, – добродушно произнесла Яга-ханум, поводя кривым носом. – Ай, удружил, касатик, удружил. А нет ли у тебя там еще чего хорошенького, милок? Шта там у тебя за пазухой? Чую, медком пахнет!

– Кажется тебе это, бабушка! – схватился за грудь купец. – Нет там у меня ничего!

– А теперь чую, [цензура] пахнет! – окрысилась старуха. – Перед Кащеем-батюшкой врешь и не краснеешь, собакин сын!

– Оставь его, Яга, – разомкнул губы Кащей. – Ты заинтересовал меня, купец. Ко мне не так уж часто являются из тридевятых царств вроде твоего. Причем не с мечом, не с желанием убить, а с щедрыми дарами. Я принимаю твои подношения. Что ты хочешь за них? Наградить ли тебя звонкой монетой или даровать шубу с царского плеча?

– Не нужно мне ни злата, ни каменьев драгоценных! – смело произнес Ибрагим. – А вот дай ты мне лучше, царь Кащей, что-нибудь из диковин своих волшебных! Слышал я, вещей чудесных у тебя немало! Подари мне одну любую – век осанну тебе петь стану!

Кащей медленно кивнул. Хлопнув в ладоши, он произнес:

– Без осанны твоей я как-нибудь проживу. Но проделав столь долгий путь, ты заслужил награду. За твои сокровища я отдарюсь одним волшебным предметом. Выбирай, который желаешь получить.