Заоблачная. Я, ведьма (СИ) - Гринь Ульяна Игоревна (чтение книг .TXT) 📗
Бабка замолчала, и я с трудом удержалась от крика. Ведьма?! Ведьма! И что мне с того? Теперь начну колдовать и летать на метле по ночам? Зачем мне всё это? Почему меня лишили моей привычной жизни, притащили сюда? Ах да, я же валялась на больничной койке бессильным овощем после аварии, в которой защитила всех, кроме самой себя!
Бабка тяжко вздохнула и протянула мне второй амулет — точно такой же, что и на моей шее, на чёрном шнурке с бусинками, из деревянного кругляша с вырезанной руной. Только знак был другим, похожим на метёлку. Я сжала амулет в руке, не зная, что с ним делать, но Яга жестом велела надеть его поверх моего. Потом сказала просто:
— Вот теперь вы едины. Защищайте друг дружку!
Я машинально повертела оба амулета и сжала их в ладони. Яга откашлялась и заскрипела уже нормальным противным голосом:
— Теперь о деле. Мы решили отправить тебя в Вырий Яр. Это школа. Всё равно ведьмачество проснётся в тебе и будет проситься наружу. А там тебя научат, как его применять. Да и негоже, когда столько силы даром пропадает! Вас с Далой сопроводит Агей, там как раз вечером суд состоится. Ну, и молодёжи там полно, чего тебе с нами, старыми, скучать?!
Я хотела возразить, но Яга махнула на меня рукой:
— Молчи, я лучше знаю! Агей присмотрит за вами, пока не привыкнешь, а там уроки начнутся, всё при деле будешь. А сюда всегда вернуться сможешь, туманные воронки в обе стороны открываются!
Школа, значит? Ну, пусть будет школа. Хотя я и чувствовала, что бабка многого не договаривает, сделала вид, что согласилась. Впрочем, особого выбора у меня не было.
Поэтому, вернувшись к избушке, я покорно приняла симпатичный чемоданчик в цветочек из рук шмыгающей носом Агаши, неловко попрощалась со всеми, составив исключение лишь для Ботаника. Кот удостоился почётного почёсывания за ушами, как-никак мы спали вместе, чуть ли не интим! И пошла вслед за Агеем в серебристый туман, жемчугом переливавшийся между двумя толстыми деревьями.
И всё-таки мне решительно не нравился этот вид транспорта. Туманная воронка — своеобразный портал между двумя точками этого мира — отличалась в моих глазах особой ненадёжностью и редкой противностью для того, кто находился внутри. Куда идти — непонятно, надо ли вообще идти — хрен поймёшь, а стоять на месте… Я остановилась просто ради эксперимента, и тут же почувствовала холод, обнимающий тело. Капельки тумана начали покалывать кожу морозцем, словно сунула мокрую руку в морозилку, и тут же меня схватили крепкие пальцы, вцепились в плечо и потянули куда-то вперёд, а может, и назад, невозможно было разобрать. Я взвизгнула от страха, но почти сразу же оказалась на вымощенной камнями улице.
Агей отпустил меня и сердито приблизил своё лицо к моему. Светлые глаза впились буравчиками, прожигая до самого нутра, и парень рявкнул:
— В Навь захотела?!
— Нет, — заикаясь, ответила я. — А это что такое?
— Царство мёртвых, — коротко бросил он и снова взял меня за руку. — Пошли уж, а то полно народу, все на суд собрались.
Нам, правда, пришлось проталкиваться через толпу разнообразных людей и, по-моему, не совсем людей. Одни были одеты, как я, в платья с поясами, другие носили вполне современную одежду, третьи… были животными! И свободно разгуливали по улице. Мы встретили медведя, пару-тройку волков серой масти и даже целый выводок цапель. Были и очень странные существа, вроде мертвенно-бледной девушки с совершенно белыми глазами, которая, тем не менее, уверенно, хотя и медленно шагала по камням тротуара. И все вокруг переговаривались, шумно смеялись, не обращая ни малейшего внимания на необычных соседей. Одна я таращилась на всё это безобразие широко раскрытыми глазами.
Агей тащил меня вперёд, почти не глядя. Я совсем запыхалась бежать за ним и в один момент взбунтовалась:
— Эй, мы что, на пожар спешим?!
— Нет! — снова бросил он, отрывисто и резко. Правильно, плевать на бедную Ладу! Вот интересно, куда же он всё-таки так торопится? Да ещё и против течения!
Пытаясь восстановить дыхание, я подстроилась под быстрый шаг Агея, не переставая разглядывать город. Невысокие деревянные домики с расписными дверями и ставнями на окнах перемежались совершенно невероятными строениями из тёмного стекла или глинобитными хижинами, куда можно было зайти, лишь согнувшись в три погибели. На улице было много магазинчиков с пыльными витринами, в которых продавали еду, табак, где-то рулоны ткани, где-то кружева или старинные лампы с фитилями. Прямо как на проспекте в столице! Чего только тут нельзя было купить! Я бы с удовольствием прошлась медленно, с толком и с расстановкой разглядев каждое чудо на этой замечательной улочке, но мой провожатый, видимо, имел другие планы.
В том же темпе мы добежали до конца улицы и неожиданно оказались на круглой площади, в центре которой вместо положенного фонтана бил из-под земли родник. Вокруг него возле каменных боков обрамления были расставлены скамеечки в виде причудливо изогнутых стволов деревьев. Там и сям виднелись яркие пятна цветочных клумб, погашенные до вечера светильники, резные заборчики… Люди пробегали по площади, не задерживаясь, спеша по делам, и только возле родника стояло несколько зевак.
Я первым делом и не заметила, на что они пялятся, так как всё моё внимание привлекло здание напротив улицы. Оно венчало площадь, как корона голову монарха: высокое, белокаменное, с остроконечной крышей, наверху которой гордо сидел разукрашенный умелой рукой петух. Я даже решила вначале, что он живой, но, присмотревшись, поняла — вырезан из дерева. Больше Агей не дал ничего увидеть, потащив меня прямо к группке существ у родника.
На небольшой подставке стояла клетка. Просторная, крепкая, закрытая на внушительные замки. В клетке лежал, подобрав под себя задние лапы и вытянув передние, огромный чёрный волк. Или, скорее, волчица, не знаю почему, но мне показалось, что это молодая самка. Её уши, длинные узкие треугольники, были опущены назад, глаза прикрыты, голова покоилась на лапах. Весь вид животного выражал безнадёгу и тоску. Ещё бы! Запереть такую красоту в клетку! Как бабка сказала, волка не привяжешь…
Агей присел на корточки перед волчицей и шумно втянул носом воздух. Самка открыла глаза, оказавшиеся небесно-голубыми, круглыми и вполне человеческими, пошевелила тонким изящным носом и отвернулась, сунув голову под лапу.
— Посмотри на меня! — тихо сказал Агей. — Не прячься!
— Зачем? — безразличным голосом, в котором слышались упрямые нотки, ответила волчица. — Иди своей дорогой.
— Яна, всё будет хорошо, — ласково утешил её Агей. — Мы тебя не оставим!
— Исход моего дела уже решён, — волчица нервно зевнула и села. — Не подставляйся из-за меня. Я виновна и умру.
— Я что-нибудь придумаю!
Он протянул руку к решёткам, и волчица раскрыла пасть, показав внушительного размера жёлтые зубы. Я удивилась — это было очень похоже на снисходительную улыбку. Оборотень? Да, оборотень, как и Агей. Она подняла лапу на уровень его ладони, не касаясь клетки, и замерла, глядя на моего провожатого. Словно они были близки, очень близки.
Я сидела, настолько пришибленная этой волной эмоций, исходившей от них, что боялась вздохнуть. В этот момент в моей голове раздался ехидный голос:
— Опоздала, сестрёнка! Занят красавчик!
— Иди ты! — огрызнулась я Дале в ответ. — Никаких видов на него не имела!
— Можешь врать кому угодно, — близняшка внезапно появилась передо мной. Зеваки шарахнулись от неожиданности, но тут же переключились на обсуждение пленницы в клетке. Дала передёрнула плечами и продолжила самодовольно:
— Если кто и знает, что у тебя в голове, так это я!
— Ты не можешь знать то, чего я сама не знаю! — рассердилась я. — И мне неинтересны ни любовь, ни флирт, ни парни вообще!
— Ни Агей в частности! — хмыкнула Дала. — Ну-ну… Ври дальше.
— А как ты, интересно… — я запнулась, не зная, как назвать то состояние, в котором пребывала близняшка: полупрозрачное, но такое реальное, что, коснувшись её, я ощутила пружинящее тело, похожее на желе.
