Переносная дверь - Холт Том (читаем полную версию книг бесплатно .txt) 📗
– Не знаю, – сказал Пол. – Если не считать партнеров, а они действительно какие-то чудные, все остальные кажутся совершенно нормальными. – Тут ему вспомнились Джулия и Кристина, и тот факт, что каждый день за стойкой рецепции новая секретарша. – Более или менее нормальными, – поправился он. – А только от того, что работа скучная и бессмысленная...
Невилл покачал головой.
– Ты так и не понял, – сказал он. – Тебе платят. Да, не много, но платят. Более того, начальство наняло двоих, что бы они сидели и весь день сортировали в хронологическом порядке таблицы. Верно?
Пол кивнул.
– Ладно. А тебе не приходило в голову, что будь они хоть немного поорганизованнее, и заведи они привычку аккуратно складывать бумаги в папки, как только покончат с тем, что они там делают, то могли бы избавиться и от тебя, и от этой твоей чернявой девчонки и сэкономить пару шиллингов.
К чести Пола, за последние три недели он над этим задумывался, и не раз.
– Может, тут кроется что-то большее. Я хочу сказать, партнеры, конечно, странные, но они же не дураки. Наверное, всему есть совершенно логичная, рациональная причина, просто никто не дал себе труд мне ее назвать. И это тоже вполне логично. Зачем мне вообще ее знать? Мое дело – выполнять.
– Верно. – Невилл встал. – Пойду отолью, – объявил он и неуклюже двинулся в дальний конец бара.
Пока его не было, Пол размышлял над словами, которые Невилл произнес с полчаса назад: «Если твоя работа – такая дрянь, то почему ты от них не уйдешь? Почему бы не бросить эти таблицы и не заняться чем-нибудь еще?» Разумеется, Пол не мог назвать ему истинную причину. Ведь если бы он робко сознался, что все дело в девушке (притом в девушке странной и довольно враждебной, ну, правду сказать, крайне неприятной), с которой он сидит в одном кабинете, Невилл тут же учинил бы ему допрос, какие шаги он предпринял в этом направлении, и был бы глубоко разочарован, услышав, что его друг не сделал решительно ничего. Впрочем, Невилл – не лыком шит и скорее всего уже сам догадался...
– Знаешь, что я думаю? – сказал Невилл, появляясь с двумя полными пинтовыми кружками и поудобнее устраиваясь на табурете. – Я думаю, у тебя что-то намечается с той птичкой, с которой ты работаешь. Иначе ты уже две недели назад сделал бы им ручкой.
– С чего ты взял? – спросил Пол.
– Да ладно тебе. Совершенно очевидно, что тебе там не нравится. Сотрудники и начальство – либо сумасшедшие, как Шляпник с Мартовским Зайцем, либо распоследние сволочи. Работа настолько скучная, что даже бухгалтер сдохнет. В конторе тебе страшно настолько, что всякий раз, как открывается дверь, ты подпрыгиваешь, будто цены на нефть. Единственная возможная причина, почему ты еще не сбежал, в том, что ты втюрился в какую-нибудь девчонку. А поскольку я знаю тебя уже десять лет и пристально наблюдал за тобой в бурные штормовые годы становления твоей личности, – продолжал Невилл, не обращая внимания на вялые отнекивания, – готов душу заложить, что ты клюнул на единственную девчонку на всей свалке, на которую никто, у кого есть мозги, дважды и не взглянет – даже с расстояния в милю, даже через перевернутый телескоп. Ну?
Пол чувствовал себя, как преступник после великой речи Пуаро в библиотеке.
– Ну ладно, да, – раздраженно согласился он. – Она по крайней мере мне нравится. Ну, немного. – Он шумно схлебнул пену и решил, что, солгав лучшему другу, ровным счетом ничего не выиграет. – Честно говоря, – сказал он, – она мне совсем не нравится, она бесцеремонная и грубая и все время только и делает, что одергивает, принижает, сбивает спесь.
Невилл мрачно опустил голову.
– Синдром Дэнни Корбетта, – диагностировал он. – Помнишь Дэнни Корбетта?
– Ах, этот. А он-то тут при чем?
– Очень даже при чем. – Невилл промакнул усы манжетой. – Не знаю, помнишь ли ты Фиону Маскетти? Крупную деваху, которая стала механиком в «Ройял инженирз»?..
– М-ф-м...
– Вот именно. Раз увидев, уже не забудешь, хотя, насколько я понял, она сегодня считается самым быстрым закручивателем гаек к востоку от Олдершота. Но это к делу не относится. Дэнни и Фиона какое-то время встречались, и послушать их, так каждый был самым отвратительным, самым отталкивающим представителем рода человеческого, какой только развился из павианов. Фиона утверждала, что Дэнни напоминает ей одновременно слизняка и кусок металла, заржавевший под дождем, а Дэнни все спрашивал, на кой черт ему сдалась девчонка, которая может есть сразу два пончика с кремом и ни на минуту не переставать болтать. – Невилл вздохнул. – Они поженились в июне и к апрелю ждут первенца.
– Ох, – вздохнул, в свою очередь, Пол. – Кажется, я понял, к чему ты клонишь. Тем не менее они тут ни к селу ни к городу. Тем больше причин оттуда свалить, будь я человеком разумным.
Невилл закурил.
– Дело твое. Но насколько я могу судить, для жертв синдрома Дэнни Корбетта в конечном итоге все заканчивается не плохо. На мой взгляд, если ты с самого первого дня от второй половины на стенку лезешь, то со временем получаешь ровные, сбалансированные отношения, так как – ну вроде как на быстрой перемотке – проскакиваешь фазу «солнце светит из ее ануса» и переходишь к стадии взаимного раздражения, которая вроде бы является установкой по умолчанию для всех человеческих спариваний, а это избавляет тебя от утраты иллюзий и разочарования, через которые всем сперва приходится пройти. Я хочу сказать, что, если «свет в окошке» с самого начала оказывается монументальной занозой в заднице, ты избавлен от тех мук, которые испытаешь, обнаружив это после, когда вы уже провели вместе два года и основательно потратились на кухонную технику и занавески. Пол кивнул.
– Да кстати, а где сегодня Меллани?
– По пятницам у нее курсы карате, – ответил Невилл. – Судя по всему, дела у нее обстоят неплохо. На днях она мне рассказывала, что узнала сорок шесть различных точек на человеческом теле, точно направленный удар в которые может привести к мгновенной смерти.
– Ты, наверное, очень ею гордишься.
Невилл, соглашаясь, склонил голову:
– В прошлом месяце это был экзамен по испанскому на продвинутом курсе. Но, возвращаясь к тому, о чем мы говорили. Если ты действительно хочешь чего-то добиться с этим жалким – заметь, я только повторяю твои же слова – созданием, возьми себя в руки и перестань нюниться. Скорее всего она предложит тебе отвалить и сдохнуть, а тогда ты сможешь послать свою жуткую работу и найти что-нибудь поприличнее. В противном случае у тебя останется жуткая работа, зато в игре за возлюбленную получишь очко. В любом случае ты в выигрыше.
Пол над этим задумался.
– Значит, по-твоему, мне так следует поступить?
– Абсолютно. Это тебе мой взвешенный совет – не поставишь, не выиграешь. Объявить о своих чувствах – все равно что пойти к дантисту: решительно ничего приятного, но чем дольше откладываешь, тем хуже обернется. А тебя ждет однозначный и весьма желанный утешительный приз, когда она скажет: «Дудки», даже если от этого будет зависеть мир на Земле и погашение долга стран третьего мира. Не вижу никакой причины, почему бы тебе не сделать этого завтра с самого утра.
– Завтра суббота, – возразил Пол.
– Ладно, тогда с утра в понедельник. Значит, у тебя впереди два выходных, чтобы подготовиться к предстоящему испытанию. Сам знаешь: подобрать нужные слова, продумать тактику и все такое.
– Эй, смотри, – сказал Пол. – Стол для пула свободен.
На следующее утро, так как это была суббота, Пол до двенадцати валялся в кровати, а вторую половину дня провел за глажкой рубашек на следующую неделю. Чем дольше он размышлял над советом Невилла, тем больше терял решимость. С одной стороны, был шанс (с точки зрения статистики, где-то между вероятностью снежного Рождества в австралийском Квинсленде и выигрышем в лотерею без предварительной покупки билета), что худая девушка кивнет и скажет: «Идет» – или что-нибудь в таком роде. Эта перспектива, сама по себе пугающая, все же обладала некоторой привлекательностью. С другой – и много более вероятной стороны – он слишком живо себе представлял тридцать секунд умопомрачительного позора, которые последуют за его тщательно подготовленным объявлением о своих чувствах. Невиллу хорошо небрежно рассуждать: мол, можно бросить работу и найти что-нибудь поприятнее, но ведь ему, Полу, понадобилось очень-очень много времени, чтобы найти кого-то, кто согласился обменять деньги на кусок его жизни, да и те, кто нашелся, оказались – по всем меркам – сумасшедшими. Пока он был безработным и активно искал, куда бы устроиться, родители хотя и ворчали, но выкладывали денежки на квартплату и временами батон хлеба и банку консервированных бобов. Теперь ему казалось, их благотворительность не вынесет заявления, что он бросил оплачиваемое рабочее место только потому, что ему там не нравилось. А значит, перед ним встанет необходимость до бесконечности сидеть за одним столом с девушкой, которой он только что признался в вечной любви и которая недвусмысленно посоветовала ему исчезнуть с глаз долой, подавившись вилкой. Иными словами, если есть какой-то способ еще больше ухудшить его и без того плачевное положение, это как раз объявить о своих чувствах.
