Скверная жизнь дракона. Книга шестая (СИ) - Костенко Александр (читаем книги онлайн без регистрации .txt, .fb2) 📗
— Лик’Тулкис, — Кузаун посмотрел на меня, — кто первым из разумных определил меторы, и как это было сделано?
Мне хотелось ответить, что меторы определили рулеткой, или линейкой, или хотя бы на глаз. Но пристальный взгляд Кузауна не оставлял и шанса на сарказм. Пришлось ответить, что подобными вопросами я не интересовался. Кузауна мой ответ не удивил.
Маг пробежался взглядом по шеренге. Остановившись на одном из фаронов, магистор резко поднял руку и показал на парня с острыми ушами. Тот аж подпрыгнул от страха и с побелевшим лицом поспешил поклониться.
— Ответь на вопрос.
— Д-да, господин магистор. Спасибо за ок-казаную честь, — парня затрясло от нервного возбуждения, а на лице проступили капельки пота, несмотря на недавно выпавший снег. — Великие Тоны даровали нам знания, но не все, знания расстояния они дали нам загадкой. Её разгадали последователи Армахтона. Они разделили расстояние, которое летит «Стрела магии», на необходимое ей количество энергии души. Пятьдесят меторов.
— Правильно, — Кузаун оценивающим взглядом ещё раз обвёл шеренгу. — Мы, маги, раскрывшие дары слов великих Тонов, принесли остальным знание расстояния. Со временем в языке разумных меторы сократились до метров. Но не для нас.
— Да, господин магистор, — хором ответили фароны и поклонились.
— Ты нужен мне на поле магии, — коротко скомандовал Кузаун, глядя на матона со шрамом, и двинулся дальше. Я пошёл за ним, как и Клаус, короткой командой передавший руководство тренировкой.
Стоило отойти, буквально на десять шагов, как позади нас что-то глухо ухнуло. Кузаун даже не подумал развернуться. Тот самый отвечавший на вопросы парень рухнул, и больше не шевелился. К нему размеренной походкой приблизился один из матонов, проверил пульс и что-то жестами показал Клаусу.
— Количество новобранцев приблизилось к фарасару, господин магистор.
Кузаун ничего не ответил, продолжая идти по утрамбованному снегу в самый дальний конец тренировочной площадки. Там располагался тир с круглыми соломенными мишенями, а дальше него — поле из пронумерованных каменных, кирпичных, металлических и деревянных столбов. Одни находились в небольших ямах, другие на рукотворных холмиках, и каждый столб покрывали трещины и выбоины с отбитыми кусками.
— Прежде чем мы начнём, — магистор легонько стукнул посохом об землю, как бы призывая нас к абсолютному вниманию. — К первым дням весны Лик’Тулкис должен владеть посохом на равных тебе. Это приказ магистрата, Клаус.
Матон оценивающим взглядом прошёлся по мне от макушки до пят и обратно. Клаус несколько секунд молча и пронзительно смотрел мне в глаза, пока не поклонился Кузауну.
— Будет исполнено, господин магистор. С завтрашнего я стану его главным партнёром в спарринге. Я воспользуюсь методом, предложенным Рифталиком.
— Он был великим воином. Война далась нам высокой ценой, — Кузаун кинул задумчивый взгляд на запад. — Я разрешаю. Но учти, что у Лик’Тулкиса будут и другие занятия.
— Конечно, господин магистор, — Клаус ещё раз поклонился и посмотрел на меня охочим до чужих страданий взглядом, от которого у меня пробежали мурашки по спине. — Бывший матонар, главный всех матонов, погибший, защищая нашу великую академию, Рифталик предложил ускоренный метод обучения, совмещая физические упражнения и фехтование. И другую систему спарринга.
— Это как, одновременно качать пресс и отбиваться от нападений?
— Не только. Во время спарринга запрещается пользоваться любыми свершениями, умениями, величиями и прочим, а твоими противниками будут от одного до восьми самых опытных матонов. Одновременно.
— Одновременно? Сразу восемь? И без умений? Да это же какое-то избиение!
— В этом суть. Я сам проходил этап обучения по этому методу. Тебе…
— Потом объяснишь, — Кузаун прервал Клауса, на что матон поспешил поклониться магистору и извинится за чрезмерные объяснения. Я уже было хотел сказать, что на подобное избиение я не согласен, и от гордости своей отказываться не собираюсь — но потом вспомнил, что меня уже не раз избивали на тренировках. Притом делала это Изулиса.
— Каждое заклинание имеет свою дальность, — магистор показал в сторону поляны столбов. — «Копьё льда» преодолеет сто меторов, но вложенное в бумагу и усиленное знаниями школ, оно преодолеет двести и больше меторов. И ты, Лик’Тулкис, не ограничен возрастным пределом моей расы и, возможно, когда-нибудь возвысишь «Копьё льда» до совершенно новой ступени и, — Кузаун на микросекунду скривился, — твои боги одарят заклинание новой степенью величия, и оно преодолеет больше меторов, чем обычно.
Я уставился на магистора как психиатр на больного, возомнившего себя Наполеоном. Вроде бы стандартная ситуация, но псих навязчиво предлагает съесть его с чаем, потому что он тортик.
Неужели, по словам остроухого, умения развиваются не только до сотого уровня, но и дальше ещё что-то есть? Можно было бы сказать, что это бред — но я уже ни в чём не уверен. Когда мы с сестрёнкой изучили «Рывок», то она рассказала о развитии умения и о бонусах на сотом уровне. Но она ничего не говорила о дальнейшем развитии.
Пока я делал мысленную зарубку разобраться с развитием умений — Кузаун объяснил значение площадки со столбиками. Каждое заклинание имеет своё рабочее расстояние и любому магу критично важно выбирать цель, исходя из имеющихся заклинаний, даже если они вписаны в гримуар. Каждый столбик имеет свой номер, и во время обучения наставник выкрикивает номер столба, а тренируемый должен правильно выбрать заклинание. А иногда моделируют групповое нападение и сразу называется несколько номеров, и к правильному выбору заклинаний добавляется правильный выбор последовательности целей.
— До семнадцатого столба семьдесят три и четыре десятых метора, — Кузаун посмотрел на мои сапоги. — От тебя семьдесят четыре и две десятых метора. Это расстояние оптимально для ознакомления с «Копьём льда».
Кузаун направил правую руку на семнадцатый столб, каменный, с небольшими выбоинами на углах.
Бураны сил моей души,
внемлите смело на зовы мои.
Обратись же льдом фуга зимы,
не нарушив капелью суровые сны.
Покори сердца врага и умы,
пущенный в цель облик стрелы.
Стоило магистору закончить распев, как рядом с кончиком его пальца в одно мгновение образовалось небольшое белёсое облачко. За следующее мгновение облачко превратилось в белый ледяной шар, на огромной скорости полетевший в сторону каменного столба, на ходу вытягиваясь и утончаясь, превращаясь в двухметровое ледяное копьё с острейшим наконечником из прозрачнейшего льда. Морозный воздух дрожал, когда копьё прорезало его, и наполнился звонким треском, когда копьё рассыпалось сотнями осколков от удара об столб. На нём лишь появилась крохотная выбоинка.
Кузаун жестом показал мне повторить следом. Я достал из кармана листок с заклинанием стандартной длины в восемь строчек. Вытянул правую руку по направлению столба, и глубоко вдохнул морозный воздух.
Сейчас следовало быть предельно внимательным к ощущениям. Кузаун объяснил, что я должен представить рядом с кончиком пальца, когда буду произносить заклинание. Но вопрос в другом: «Ледяное копьё» сработает только после распева, как заклинание призыва духа птицы в башне перед турниром, или как «Магическая стрела» без всяких песнопений, только по моей воле? Ответ на этот вопрос объяснит многое.
Бураны сил моей души,
внемлите смело на зовы мои.
Обратись же льдом вьюги зимы,
не нарушив капелью суровые сны.
Покори сердца врага и умы,
пущенный в цель облик стрелы.
Пробей же его латы души,
разорвав моей судьбы кандалы.
Уже на последних строчках я всё понял. Адреналин сжал сердце в тиски, а губы тронула довольная ухмылка. Не отвлекаясь от распева заклинания — я сконцентрировался на ощущениях, собирая ману у кончика пальца и представляя, как она кружится вихрем снежинок, закручиваясь спиралью, тая и вновь замерзая, уплотняясь до состояния льда. Превращаясь в шар с замкнутой энергией внутри. И отправляясь в цель.
