Снова в школу. Том 1 - О.Шеллина (shellina) (чтение книг TXT, FB2) 📗
Преимущество армии, служба в которой началась для меня в восемнадцать лет, заключалось в том, что там я научился соблюдать правила, приобрел прекрасную физическую форму, научился спать с открытыми глазами, и приобрел… нет, не развитый интеллектуальный уровень, но определенную житейскую хитрость, основанную на опыте, иной раз не слишком приятном. А вот с чем на срочке была проблема – это с образованием. Не получали мы его там, как-то не положено это было. И теперь этого самого образования ощущалась просто глобальная нехватка. Потому что даже тот же Лось, который все-таки учился те два года, что я провел в армии, превосходил меня в плане оперирования по крайней мере базовыми понятиями на целую голову, и это напрягало еще больше, чем физическая недоразвитость.
Поэтому я принялся тщательно изучать основы местной экономики и капитала, благо мои мозги не были засраны теми же понятиями из моего родного мира, которые, скорее всего, имели существенные отличия от того, что я уже прочитал, как и от того что собирался прочесть.
В какой-то момент отвлекшись от изучения очередных тезисов, чтобы уложить все прочитанное по полочкам в мозгу и зафиксировать в памяти, я поднял голову, полуприкрыл глаза и принялся проговаривать про себя, чтобы убедиться, что все запомнил, невидящим взглядом глядя при этом на трубку, которая в это время находилась в правой руке. Внезапно на зеркальной поверхности металла вспыхнули два ярких синих пятна, я слишком поздно понял, что это отразились мои глаза, в которых полыхнул призванный семейный дар, которого я вовсе не призывал! Но как бы я не хотел отвлечься, чтобы заглушить его, было уже поздно, потому что я провалился в своеобразный транс, словно погрузившись на мгновение в саму структуру металла, став на доли секунды его частью. Зеркальная поверхность трубки вспыхнула и словно растворилась, а я увидел, как кожа на руке стала абсолютно прозрачной, и процесс на этом не остановился: очень скоро прозрачными стали мышцы и даже кости словно растворились. Остался лишь силуэт руки, прозрачный настолько, что я мог разглядеть, как течет по сосудам кровь, суть вода, в которой плывут по течению различные очень полезные для здоровья вещества. Как в клетках кожи собираются мелкие капельки и по тончайшим капиллярам сливаются в одну большую каплю, которая выступает на поверхность в виде пота, как в воздухе мелькают мельчайшие капли воды, а при моем дыхании их становится все больше, и они, повинуясь моему немому приказу начинают собираться в водный шар в районе двери, чуть выше человеческого роста… Время растянулось и вовсе перестало существовать, как и любые другие раздражители. Осталась только вода: во мне, вокруг меня, основа любой жизни, и хищник, способный принести смерть…
– Я думала, что дверь закрылась, но зачем-то решила проверить, а она по какой-то причине вовсе не закрыта… – Плюх! Тот водный шар, что собирался аккурат возле двери, сплошным потоком рухнул вниз, мгновенно вымочив Софью так, что ее форменная блузка стала совершенно прозрачной, а вот со всем остальным в виде свисающих сосульками волос, возникли определенные проблемы. – Савельев! Да какого хрена ты творишь, урод!
– Упс, – я тряхнул головой, прогоняя наваждение, пытаясь одновременно понять, что это сейчас было, как здесь очутилась Софья и почему она такая мокрая. – А ты почему такая мокрая? – голос звучал хрипло, и мне пришлось кашлянуть, чтобы хоть немного смягчить пересохшие связки.
– Вспотела, мать твою! – Софья откинула со лба мокрую прядь и сделала шаг в мою сторону явно не с добрыми намерениями, а в ее глазах полыхнули отблески пламени, явно указывая на принадлежность семейного дара Волковых.
– Вода может потушить любое пламя, – я попытался ретироваться, но вопреки серьезности ситуации, меня душил смех.
– Если пламя не испарит воду, – прошипела девчонка, которая явно очень сильно разозлилась. Ну, я ее понимаю, наверное.
Она сделала еще один шаг в мою сторону, и тут дверь с грохотом захлопнулась у нее за спиной. Щелкнул замок, и от неожиданности, Софья потеряла концентрацию и разбуженный дар так и не был призван. Глядя как затухают языки пламени в светлых глазах, я задал вполне на мой взгляд резонный, учитывая ситуацию вопрос.
– Скажи мне, Волкова, а чье это на самом деле наказание, твое, или мое, потому что пока ты не появилась, дверь и не думала закрываться! Давай уже колись, что ты такого Викентию сделала, что он так сильно тебя невзлюбил?
– Ничего я ему не сделала, – Софья всхлипнула и обхватила себя за плечи. Ну понятно, здесь в подвале и без водных процедур не так чтобы жарко было. А вот то, что она врет, причем очень неумело, было видно без всяких детекторов лжи. Скорее всего, ее все-таки наказали, и она должна отрабатывать дисциплинарку вместе со мной, вот только проступок Софьи получается куда как серьезнее моего, раз ее здесь решено запирать на время работ. И опоздала она сегодня вовсе не случайно, а пришла попозже намеренно, рассчитывая, что дверь закрылась за мной, и она со спокойной совестью может идти в кампус, а не торчать в подвале два часа со столь непопулярной личностью, как Сава. Интересно, что же она такого натворила? Но спрашивать я не торопился. Захочет, сама признается.
Я же вытащил из кармана формулу с Кузиной открывалкой и подошел к злополучной двери, чтобы попробовать ее открыть. Соединив пальцы, прикрыл глаза и скороговоркой проговорил формулу, направив несформированную силу дара прямиком в область замка. На двери что-то скрипнуло и один из металлических завитков развернулся, и направил острие прямо мне в грудь. Воздушную волну, ударившую меня, было видно невооруженным взглядом. Она была настолько резкой и сильной, что я не удержался на ногах и упал на спину, благо позади меня расположилась груда старой и местами порванной одежды, на которую я и приземлился.
– Твою мать, – с чувством произнес я, выбираясь из тряпья. – Вот это защита. Ну что же, скажу Кузе, что его универсальная открывался ни хрена не работает.
– Надо было полагать, – Софья уже зубами стучала. Я же только досадливо поморщился и принялся стаскивать с себя куртку. – Викентий знает, что уж на такую банальную открывалку мы с тобой вполне способны, поэтому, чтобы открыть эту дверь, нужно что-то посущественнее.
– Будет лучше, если ты мокрую одежду с себя снимешь, прежде, чем сухое надевать, – и я протянул куртку девушке. – Обещаю, подсматривать не буду, если только совсем чуть-чуть.
– Да плевать, даже, если ты все это намеренно подстроил, – Софья принялась стаскивать с себя пиджак, я же, кинув куртку на стул, все же отвернулся, отложив в сторонку заинтересовавшие меня учебник и трубки, прежде чем приступить снова к работе. Вскоре рядом со мной села на пол Софья, со все еще мокрыми волосами, но уже на дрожащая. Куртка висела на ней как на вешалке, но была теплой и самое главное сухой, так что опасность заболеть ей больше не грозила. Некоторое время мы работали молча, а затем она спросила. – Можно узнать, зачем ты это сделал?
– Если думаешь, что я хотел специально тебя облить, чтобы насладится зрелищем твоих прелестей, которые так эротично были обтянуты мокрой тканью, то ты явно себе льстишь, потому что у меня и в мыслях не было ничего подобного. Более того, я вообще не думал, что ты сегодня почтишь меня своим присутствием. Решил потренироваться в призыве дара, и вот такой конфуз получился.
– Да уж, – протянула Софья. – Но все равно не понятно, как ты такое большое количество воды сумел организовать, словно какой-то стихийник?
– Не знаю, так получилось, наверное, здесь какая-нибудь лужа имеется, из которой я воду и позаимствовал, ну, или канализация протекает, как вариант, – она бросила на меня гневный взгляд, но ничего не сказала. – Кстати, а кто такие эти стихийники? Я встречал упоминание о них в учебнике по истории, но мне было лень искать дополнительную литературу, чтобы понять, что это за фрукты, и с чем их едят.
– Лень ему, – Софья фыркнула. – Многим лень, ты не единственный такой уникальный. А стихийниками назывались те представители древних княжеских родов, кто мог напрямую обращаться к стихиям, которые откликаются на родовой призыв. Это конечно сказки, но они вроде бы могли творить магическое действо без каких-либо преобразований, просто манипулируя частичками изначальных стихий.
