Наука Плоского мира. Книга 4. День Страшного Суда - Пратчетт Терри Дэвид Джон (электронные книги без регистрации txt, fb2) 📗
Именно наука является таким инструментом, или, по классификации Бенфорда, – вторым способом человеческого мышления, когда человечество рассматривается на фоне Вселенной. В этом её сила. Наука делается людьми и для людей, но приходится очень стараться, чтобы обойти естественные человеческие мыслительные шаблоны, концентрирующиеся на нас, любимых. Тогда как Вселенной плевать на наши желания. Она просто «делает своё дело», а нас несёт стремительным потоком. Помимо того, что люди составляют часть Вселенной, они эволюционировали таким образом, чтобы чувствовать себя уютно в своём уголке космоса. Мы взаимодействуем с микроскопической его частью и изредка даже можем подчинить что-то своей воле. Однако Вселенная возникла отнюдь не для того, чтобы дать нам жизнь. Напротив, мы существуем потому лишь, что она такова.
С другой стороны, в своей общественной жизни люди оперируют почти исключительно первым типом мышления по Бенфорду, то есть Вселенной на фоне человечества. Многие тысячелетия мы переделываем наш мир так, чтобы всё в нём происходило по нашей воле. Похолодало? Разжигаем костёр. Появились опасные хищники? Убиваем их. Стало трудно охотиться? Приручаем полезных животных. Сыровато во время дождя? Строим дом с крышей. Стемнело? Включаем свет. Кому-то до зарезу понадобился бозон Хиггса? Тратим 7,5 миллиарда евро.
В результате большая часть того, что окружает нас ежедневно, сделано людьми или сильно изменено ими же. Даже ландшафт подвергается воздействию человеческой деятельности. Знаменитые британские холмы образовались в результате земляных работ наших предков, а бо́льшая часть английских лесов была вырублена ещё в железном веке, чтобы приспособить угодья для сельского хозяйства. Помните прекрасные пейзажи в усадьбе Чатсворт-хаус? Река, струящаяся меж поросших вековыми деревьями пологих холмов, – в общем, как говорится, «природа во всём своём первозданном великолепии». На самом же деле всё это – творение рук ландшафтного архитектора Ланселота Брауна по прозвищу Умелый. Даже тропические леса Амазонки – скорее всего, результат сельскохозяйственной и строительной деятельности древних южноамериканских цивилизаций.
Различия между двумя бенфордианскими мировоззрениями глубоки, но легко поддаются учёту, если только не пересекаются друг с другом. Проблема возникает тогда, когда их пытаются применить к одним и тем же вещам. Они сразу же начинают конфликтовать, а интеллектуальный конфликт может перерасти в политический. Взять непростые отношения между наукой и религией. Существует масса путей избежать столкновения. В конце концов, в мире полно верующих учёных, пусть даже единицы из них воспринимают библейские сказания буквально. Однако религиозный и научный подходы в корне различны. Даже отъявленные социальные релятивисты чувствуют себя неуверенно, пытаясь утверждать, будто никаких поводов для конфликта нет. И классификация Бенфорда помогает разобраться почему.
Большинство религий объясняют мир с точки зрения антропоцентризма. Они наделяют его целеполаганием – исключительно человеческой категорией, считая людей вершиной творения, а животных и растения – ресурсами, помещёнными на Землю ради блага человечества. Для объяснения феномена человеческого разума и воли они вводят в оборот идею души или духа, невзирая на отсутствие соответствующих органов тела. Отсюда два шага и до идеи загробной жизни, базирующейся исключительно на вере, а не на доказательствах. Ничего удивительного, что наука и религия враждуют на протяжении всего периода своего сосуществования. Приверженцы умеренных взглядов из обоих лагерей всегда понимали, что необходимости в этой вражде нет. По прошествии какого-то времени мы оглядываемся назад и с трудом понимаем, ради чего была затеяна вся заваруха. Однако в моменты жаркого спора оба этих мировоззрения просто не могли пойти навстречу друг другу.
Величайшим полем битвы в данном контексте является Жизнь – удивительнейший мир живых организмов, включающий человеческое сознание. Мы окружены жизнью, и сами мы, если подумать, живые существа. И всё это необыкновенно загадочно. Тридцать тысяч лет назад отдельные люди вырезали из кости замечательно правдоподобные фигурки людей и животных, но до сих пор никто не знает, как «вдохнуть жизнь» в неживой объект. Впрочем, идея, что жизнь можно «вдохнуть» в неодушевлённый предмет, не слишком разумна. Живые существа отнюдь не возникают в результате приведения мертвого в живое состояние. Космоцентристы это отлично понимают. Тогда как антропоцентристы частенько рассматривают тело, особенно человеческое, как безжизненную вещь, одушевлённую отдельной от него нематериальной душой (духом).
Их доказательством является обратный процесс, регулярно наблюдаемый: когда кто-то умирает, жизнь уходит из тела, как бы покидает его. Но куда именно она уходит?
Мы вынуждены согласиться, что наука пока не вполне чётко объясняет, откуда берутся наши личность и сознание. Однако совершенно понятно, что личность определяется структурой и функционированием мозга, взаимодействующего с внешним миром, в частности с другими людьми. Личность развивается по мере развития человека. Это вовсе не существующее отдельно от тела сверхъестественное нечто, вселяющееся в него в момент зачатия или рождения. Это процесс, осуществляемый естественным для всех живых существ путём. Когда человек умирает, процесс прекращается, а вовсе не устремляется к новой жизни за пределами материальной Вселенной.
При антропоцентрическом мышлении концепция души имеет смысл. В космоцентрическом же выглядит философской ошибкой. За столетия самопознания человека не было найдено ни одного убедительного с научной точки зрения доказательства существования души. То же самое относится ко всем сверхъестественным элементам всех религий. Наука и религия способны мирно сосуществовать, и, вероятно, это – лучшее, что они могут сделать. Но до тех пор, пока религии будут оперировать категориями сверхъестественного, эти два мировоззрения никогда не примирятся окончательно. Когда религиозные ортодоксы наивно пытаются дискредитировать науку на том основании, что она не соответствует их верованиям, они бросают тень на свою собственную веру и провоцируют конфликт.
Тем не менее даже антропоцентризм можно употребить на пользу. Мы не можем найти наше место во Вселенной, руководствуясь исключительно космоцентризмом. Сама постановка вопроса носит антропоцентрический характер, а наши отношения со Вселенной опираются на обе точки зрения. Даже если всё на свете состоит из 17 фундаментальных частиц, именно то, как они соединяются и как функционируют полученные в результате системы, делает нас теми, кто мы есть.
Глава 3. Протечка между мирами
Итак, кнопка была нажата. Уже не в первый раз Аркканцлер заметил, что лорд Витинари обладает весьма полезным талантом закипать от гнева, не теряя ни грана самообладания. Любой мертвец восхитился бы той холодностью, которую Витинари привносил в самую невинную беседу.
Из состояния задумчивости Чудакулли вывел пронзительный вопль, дошедший с факультета Высокоэнергетической магии. Почти сразу же за воплем последовало несколько волшебников. Выглядело так, словно они спасаются бегством. Чудакулли сграбастал одного:
– Эй! Никак там что-то ужасное произошло?
– Совершенно верно, сэр! Там произошла женщина. И она ужасно рассержена!
В последней фразе содержалось явное указание на то, что только Аркканцлеру по рангу справляться с рассерженными женщинами. Совершенно случайно Наверн Чудакулли был как раз Аркканцлером, причём таким, который требовался в данных обстоятельствах, поскольку, с одной стороны, умел успокаивать, а с другой – знал, когда нужно подмигнуть леди и, что ещё важнее, когда не нужно. Похоже, что в случае данной, конкретной леди это были жизненно необходимые навыки. Она стояла в дверях факультета, уперев руки в боки, и выглядела очень раздражённой. По её взгляду становилось ясно: она ждёт объяснений, и для вас же лучше, если эти объяснения окажутся удовлетворительными.
