Пыль Снов (ЛП) - Эриксон Стивен (электронную книгу бесплатно без регистрации .TXT) 📗
— Адъюнкт сочтет это приемлемым?
— Сочтет. Солдаты скучают, а это всегда нехорошо.
— Воображаю. Мы знаем, куда они уходят?
Брюс нахмурился: — Меня спрашиваешь? Почему не спросить ее?
— Ага, вот и готова повестка следующей встречи.
— Мне предостеречь Адъюнкта? — спросил Багг.
Теол потер подбородок, кивнул: — Это было бы мудро, Багг. Да. Весьма мудро. Что же, дела закончены.
— Как насчет моей петиции? — требовательно спросила Ракет. — Я приоделась и всё такое.
— Буду иметь в виду.
— Отлично. А пока что — как насчет Королевского Поцелуя?
Теол заерзал на троне.
— Весь апломб сдулся, супруг? Ясно, что он лучше тебя знает границы моего терпения.
— Ну хотя бы, — сказала Ракет, — Королевские Объятия?
— Есть идея, — предложил Багг. — Поднять налоги на гильдии.
— Чудесно, — бросила Ракет. — Я ухожу. Очередной проситель отвергнут королем. Толпа станет еще более беспокойной.
— Какая толпа?
— Та, которую я соберу.
— Не соберешь.
Женщина скривилась: — Толпа опасна, Ваше Величество.
— Ох, поцелуй ее и обними, супруг. Я отвернусь.
Теол резко вскочил — и ту же сел снова. Моментик, — пропыхтел он.
— Вот и новая регалия — Королевское Достоинство, — прокомментировал Багг.
Но Ракет улыбнулась: — Будем считать это долговой распиской.
— А толпа?
— Чудесным образом рассосалась, исчезла как сонный вздох, о Канцлер или кто ты там.
— Я Королевские Инженеры. Да, сразу все. И еще Казначей.
— И Смотритель Плевательниц, — добавил Теол.
Все наморщили лбы.
Багг скривился: — Я был так приятно отвлечен — и вдруг такое. От вас!
— Что-то не так? — вмешался Брюс.
— Ах, брат, мы должны послать тебя к Адъюнкту с предостережением.
— О?
— Багг?
— Я иду с вами, Брюс.
Когда мужчины ушли, Теол поглядел на Джанат — и на Ракет — обнаружив, что обе все еще хмурятся. — Ну?
— Что-то, что мы должны знать? — спросила Джанат.
— Да, — сказал Ракет. — Ради Гильдии Крысоловов, разумеется.
— Не совсем, — ответил Теол. — Маловажный вопрос, уверяю вас. Кое-что насчет разгневанных богов и разрушительных гаданий. А теперь пора переходить к Поцелую и Объятиям… нет, погодите. Сначала вздохну поглубже. Моментик… еще один…
— Может, поговорим о моем вышивании?
— Да, это было бы идеально. Начинай. А ты, Ракет, сядь поближе.
Лейтенант Прыщ открыл глаза. Точнее, попытался, чтобы обнаружить, что они опухли. Сквозь мутные щелки он увидел нависшую сверху фигуру. Лицо натийца, задумчивое.
— Узнаете меня? — спросил натиец.
Прыщ попытался ответить, но кто-то сдавил ему челюсти. Он кивнул, узнав при этом, что шея раздулась в два раза толще обычного. Или так, подумалось ему, или голова сжалась.
— Мулван Бояка. Взводный целитель. Будете жить. — Натиец распрямил спину и сказал кому-то еще: — Будет жить, сэр. Но пользы от него не будет еще несколько дней.
Капитан Добряк появился в поле зрения. Костистое, угловатое лицо, как и всегда, было украшено выражением презрительного равнодушия. — За такое, лейтенант Прыщ, попадете в рапорт. Преступная глупость, недостойная офицера.
— Тут таких целая куча, — пробормотал уходящий целитель.
— Вы что-то сказали, солдат?
— Нет, сэр.
— Наверное, слух ухудшился.
— Так точно, сэр.
— Намекаете, что у меня плохой слух, солдат?
— Никак нет, сэр!
— А я уверен.
— Ваш слух идеален, капитан. Я уверен. Примите это как… гм… заключение целителя.
— Скажите, — продолжал Добряк, — есть ли средство от редеющих волос?
— Сэр? А, разумеется, есть.
— И какое?
— Побриться налысо, сэр.
— Кажется мне, что вам нечем заняться, целитель. Посему проследуйте в место расположения взводов вашей роты и займитесь жалобами солдат. Да, еще и вшей изгоните. И проверьте мужчин на наличие кровавых волдырей на мошонках — уверен, это симптом опасных заболеваний.
— Кровавых волдырей сэр? На мошонках?
— Похоже, плохой слух у вас, а не у меня.
— Гм… в них нет ничего особенно опасного, сэр. Только не протыкайте, или кровь потечет чертовской струей. Это от долгой езды в седле, сэр.
— И точно.
— Целитель, почему вы еще здесь?
— Простите, сэр! Бегу!
— Буду ожидать подробного отчета о состоянии вверенных вам солдат.
— Так точно, сэр! Иду проводить мошоночную инспекцию!
Добряк снова склонился над Прыщом: — Вы даже говорить не можете, так? Нежданная милость. Шесть ужалений черных ос. Вы должны были умереть. Почему не исполнили? Да ладно. Похоже, недоносков вы потеряли. Придется спустить с цепи овчарку, пусть ищет. Сегодня же ночью. Выздоравливайте поскорее, лейтенант, мне еще нужно шкуру с вас содрать.
Оказавшись вне помещения, Мулван Бояка чуть постоял, а затем торопливо направился к своим товарищам в одну из спален. Он вошел в комнату, оглядел скопище солдат, валявшихся на койках или бросавших кости, и наконец заметил сморщенное черное лицо Непа Борозды, с мрачной улыбкой на губах сидевшего скрестив ноги.
— Я знаю, что ты сделал, Неп!
— Э? Уйди-т от мня!
— Ты проклял Добряка, так? Кровавые волдыри на яйцах!
Неп кудахтнул: — Черны липки пятна тож, хе!
— Прекращай. Хватит этого, понял?
— Слишкм пздно! Они уж наросли!
— А вдруг он случайно узнает, кто виноват?..
— Не смей! Свин! Натий фрупаль! Ву бут бу вут!
Мулван непонимающе выпучил глаза на старика. Метнул взгляд и на Шелкового Ремня, развалившегося на соседней койке: — Что это он сказал?
Дальхонезец лежал, закинув руки за голову. — Худ знает. Думаю, какое-то шаманское наречие. Готов спорить, это порча.
Натиец сверкнул глазами на Непа: — Наведи порчу, и я вскипячу твои кости, кислая слива. Ну-ка, отстань от Добряка, или я расскажу Бадану.
— Бадна здесь нету, а?
— Он вернется.
— Паль!
Никто не стал бы клясться, что Преда Норло Трамб — самый восприимчивый из людей; шестеро летерийских стражников, что были сейчас под его командой, пытались спрятаться за спиной начальника, подозревая, что глупость Трамба будет стоить им жизни.
Норло раздраженно скалился на дюжину всадников. — Война есть война, — твердил он, — а мы были на войне. Люди умерли, не так ли? Такие деяния не должны оставаться безнаказанными.
Чернокожий сержант сделал едва заметный жест закованной в перчатку рукой, и на стражу нацелились арбалеты. Он сказал на грубом летерийском: — Еще один раз. Последний раз. Они живы?
— Разумеется, живы, — фыркнул Норло Трамб. — Мы тут свое дело знаем. Но, видишь ли, их приговорили к смертной казни. Мы только ждем чиновника Королевской Адвокатуры, чтобы он поставил печати на приказы.
— Никаких печатей, — сказал сержант. — Никакой казни. Отпустите их. Мы заберем.
— Даже если их преступления прощены, — упрямо ответил Преда, — мне нужна печать на соответствующем приказе.
— Отпустите их всех. Или мы вас перебьем.
Преда выпучил глаза, повернулся к подчиненным. — Оружие наголо, — рявкнул он.
— Ни шанса, — сказал страж ворот Фифид. — Господин, едва мы схватимся за мечи, как будем убиты.
Лицо Трамба потемнело даже в тусклом свете фонарей. — Ты только что заслужил суд трибунала, Фифид…
— Хотя бы еще подышу, — ответил тот.
— Остальные?
Стражники молчали. Оружие оставалось в ножнах.
— Выдавай их, — зарычал с коня сгорбившийся сержант. — Хватит нежностей.
— Послушайте этого тупого неразумного иноземца! — Норло Трамб повернулся к малазанину спиной. — Я намерен внести официальный протест в Королевский Суд. Вы ответите за угрозы…
— Ну.
Слева от сержанта с коня соскользнул юный, до странности женоподобный воин, положил ладони на рукояти двух огромных фальшионов. Темные, блестящие глаза смотрели томно, словно он еще не вполне проснулся.
