У зла нет власти - Дяченко Марина и Сергей (книги онлайн полностью .TXT) 📗
Из темного проема двери выбежал паук. Я еле удержалась, чтобы не заорать во все горло: нервы у меня были как перетянутые струны на игрушечной балалайке.
– Поэтому во что бы то ни стало надо выкручиваться, – бодро завершил Максимилиан. – Прежде чем мы сядем за стол, я тебе хочу что-то показать.
Он подошел к клумбе. Жесткие стебли замерли будто неживые. Максимилиан взял созревший плод, похожий на волосатый кулак, и тот с готовностью отделился от куста.
– Что это такое, по-твоему?
Я пожала плечами. Максимилиан тряхнул плод, послышался глуховатый стук семечек.
– Это семечки правды, – сказал Максимилиан с торжеством. – Я нашел у себя одно и вырастил, собрал урожай и снова посадил… Ты помнишь, как они действуют?
И разломал сухую оболочку плода. Я увидела десяток кругляшек, похожих на горошины, – желтых, зеленых и серых.
Трапеза ждала нас в большом черном зале. Огненные шары висели в воздухе, будто огромные елочные игрушки, и пламя текло по ним, как вода, – только не сверху вниз, а наоборот. Лепестки огня срывались и уносились вверх вместе с дымом – под потолок, украшенный тонкой резьбой.
Прежде чем сесть, я повела посохом будто невзначай. Опасности не было.
– Боишься, что отравлю тебя? – От Максимилиана ничего не укрылось.
– Привычка, – ответила я коротко.
Травить меня ему не было резона. Но некроманты иногда делают гадости безо всякой для себя пользы – просто так.
Блинчики выглядели замечательно – тончайшие, как кружево, маслянисто-нежные, они совершено не вязались с мрачным обликом замка. Максимилиан сразу принялся за еду – с таким аппетитом, будто не было Саранчи и Оберон, как ни в чем не бывало, по-прежнему правил у себя в замке.
Нам никто не прислуживал, мы сами брали из большой тарелки блины и из вазочек – варенье, и это было замечательно: во-первых, потому, что я вообще не люблю, когда мне кто-то подает. Во-вторых, здоровенный паук, разливающий компот, способен испортить любой аппетит – даже тот волчий, что разгорелся у меня в эту минуту. А блинчики таяли на языке, их вкус заливал и нос, и гортань, и даже, кажется, уши. Варенье было чуть кисловатое, я такого в жизни не ела.
– Спасибо, – сказала я, переводя дыхание.
– На здоровье, – Максимилиан еще жевал, его подбородок был вымазан маслом и вареньем. Я подумала: как странно, я только что узнала страшные вещи. Такие невозможные, что я их и понять-то до конца не могу. А вот сижу и ем блинчики, и кажется очень важным: варенье больше похоже на смородиновое или все-таки на кизиловое?
– Хватит болтать, – сказала я мрачно. – Рассказывай, что знаешь.
И он рассказал.
Пробравшись в Королевство из-за Ведьминой печати, он забрался в горы и сидел тихо-тихо, как муравей. Оберон, разумеется, знал, что вблизи города разгуливает некромант, но, поскольку Максимилиан вел себя примерно, Оберон не спешил его вылавливать.
Максимилиан понемногу осмелел и занялся, по его выражению, хозяйством. Разумеется, он не собирался сначала строить замок – это ему было не под силу. Теплый дом вместо сырой пещеры – вот чего он хотел, но и дома не построить было без серьезных магических усилий.
Максимилиан «занялся собой», и после долгих упражнений у него обнаружилась власть над мертвыми насекомыми. В горах, особенно летом, полным-полно было бабочек, пчел, жуков, муравьев, и все они, прожив свои короткие жизни, издыхали и поступали под начало некроманта. Правда, долго служить ему они не могли, да и толку от них было не очень много.
Некромант, которому тогда исполнилось четырнадцать, жил в пещере у подножия гор. Однажды, гуляя по берегу озера, он встретил дракона. Раньше некромант ничего подобного не видел и здорово струхнул, но дракон был молодой, любознательный и – как потом понял Максимилиан – круглый дурак.
Он долго забивал мальчишке голову всякими загадками, ребусами и прочими каверзными вопросами, но Максимилиан – так, во всяком случае, он мне рассказывал – оказался не промах и отвечал правильно. Тогда дракон, раззадорившись, предложил сыграть в какую-то игру, Максимилиан согласился и выиграл у дракона желание.
И вот тогда он пожелал настоящий некромантский замок. Дракон долго возмущался, кипятил воду в озере и плевался кипятком, но деваться было некуда. Максимилиан нарисовал план – как умел, наспех, со множеством ниш, тайных подземных ходов и помещений для нежити, которые он собирался когда-нибудь заселить. Дракон построил все очень приблизительно, объясняя это тем, что проект Максимилиана не в ладу с законами физики.
– Он мне будет заливать про законы физики! – говорил Максимилиан, оттопырив губу и здорово напоминая мне белобрысого мальчишку, которым был когда-то. – Вот ты умеешь взглядом камни ворочать?
– Пока нет. Потом научусь.
– А он ворочал так, что только пыль летела! Мои дохлые мухи так и разлетались кто куда… А потом он выплавил ключ и вручил мне. Правда, забыл остудить, – Максимилиан потер ладони. – Вон он, этот ключ, на стенке висит.
Я повернула голову. Ключ был размером с бадминтонную ракетку, на вид очень тяжелый.
– Рассказывай дальше, – потребовала я.
И он рассказал.
Став хозяином замка, Максимилиан осмелел еще больше. Дракон не беспокоил его – все драконье семейство, обитавшее в скалах, куда-то перебралось, некромант не знал куда. Максимилиан ощутил себя хозяином этих земель и хозяином положения. В один прекрасный день он обернулся черной птицей и полетел в город – разведать, как дела.
К тому времени минуло уже почти три года после нашего триумфального возвращения из-за Ведьминой печати и после четырех свадеб, сыгранных одновременно. Принцессы вышли замуж: Розина за принца-деспота, Ортензия за принца-пленника, Алисия за принца-саламандру и Филумена за Уйму, бывшего людоеда. Ортензия с мужем уехали почти сразу: долгое заточение в замке у брата, принца-деспота, подточило здоровье пленника. Они поселились в какой-то отдаленной деревеньке и там, «на лоне природы», были вполне счастливы.
Алисия родила двойню, и детки удались в отца, принца-саламандру. Посмотреть, как они играют в разожженном камине, сбегалось чуть не все Королевство. Впечатлительные дамы падали в обморок. А дети все равно часто простужались, сам принц-саламандра мерз и чихал. В конце концов, эта семья уехала тоже – на далекие острова, в такие теплые края, где в полдень на разогретых камнях можно жарить яичницу.
Уйма отлично поладил со злюкой и стервой Филуменой. Она у него ходила в дикарском национальном наряде, пела людоедские песни, танцевала возле костра и повиновалась не просто слову мужа, но каждому движению его бровей. Удивительно, но и эти зажили душа в душу.
И поскольку Уйма с Филуменой поселились у себя на островах, в городе остались только принц-деспот со своей женой Розиной. Принц-деспот обитал в удобной, хорошо обставленной тюрьме, и Оберон велел начальнику стражи не спускать с него глаз. Я хорошо понимала короля: принц-деспот меня чуть не убил. Не говоря уже о том, сколько лет он мучил в темнице родного брата!
Все это Максимилиан узнал, болтаясь по городу, подолгу зависая на базаре, гуляя в порту. Город в те дни кипел – большие корабли приходили и уходили каждый день, пылили по дорогам обозы и караваны, из окрестных деревень валом валили люди, а каждый месяц возникал новый городской квартал.
И еще: в те дни король издал указ о превращении бывшего Храма Обещания в Музей Того, что Следует Помнить. Раньше огромное здание пустовало – только время от времени там устраивались праздники для горожан. А теперь Максимилиан стал свидетелем того, как из дворца переносили гобелены, как плотники и стекольщики мастерили витрины и полки, а ваятели – модель королевского замка. Каждый житель города мог принести в музей Важную Вещь – разумеется, требовалось доказать ее настоящую важность…
Максимилиана притягивала бурная жизнь Королевства. Ему мало было кружить над городом птицей, не хватало места за столиком таверны; пусть он узнал все об этом городе – ему хотелось, чтобы город узнал его. Узнал – и содрогнулся.
