Госпожа ворон (СИ) - Машевская Анастасия (книги онлайн полностью бесплатно txt) 📗
Храмовница обладала непомерной гордыней, и ее жизнь складывалась так, что этот порок креп день ото дня. Она говорила, что нужно смиренно подчиняться Праматери, но уже давно утратила границу, где заканчивался промысел Всесильной и начинался ее собственный.
Благо, он, Гленн, не рыцарь и не лорд, и даже не законный сын, и у него нет обязательств, дома, семьи, если на то пошло. Никого, кроме Тиранта, которого он оставил во имя поиска. И он не Сайдр, не преемник, вынужденный ставить долг и подчинение храмовнице впереди себя. Интересно, Нелла и на него, на Гленна, сделала ставку, посоветовав продолжить поиск в княжестве Рыб? Наверняка, надеялась, что здесь сын услышит о Виллине, из любопытства бросится в другие поиски — начнет алкать сведений о планах Тандарионов, а узнав их, ринется сообщать Нироху. Может, конечно, это паранойя, признал Гленн, но, если его мать и впрямь надеялась на что-то подобное, пусть узнает, что не все и вся будут слепо следовать ее слову. Если ей нужно, пусть она сама сообщает Нироху. Как бы он не был благодарен дяде за кров и положение, он не подданный никакого короля и никакой царицы. И если есть на свете промысел Богини, то для каждого он — свой. И в каждом бьющемся сердце, преданном Великой Матери, Ее голос может зазвучать сам, безо всяких прочих храмовниц.
Гленн принял решение — к демонам Нироха, Виллину, храмовницу и всех остальных. К демонам долг, честь и прочую чушь. Он поехал искать Линетту. Поехал по наитию, словно тот самый Голос звучал в нем и вел к нужной в жизни тропе. И он, Гленн, будет искать, пока не найдет. Во всяком из миров.
Наутро Гленн двинулся в путь. Взяв у трактирщицы немного еды в дорогу, друид улыбнулся и протянул золотой. За все.
— Повезло твоей зазнобе, — проговорила женщина ему в спину, когда Гленн уже попрощался. Фраза заставила его оглянуться через плечо.
— Мой муж никогда бы не стал искать меня так. Я не родила ему ни одного сына.
Гленн нахмурился, пожал плечами и вышел. Если ей в мужья досталась грубая скотина, роди она хоть десять сыновей, он скотиной и останется.
В знойном Аэлантисе стояла глубокая ночь.
Роскошные гобелены дворца выглядели дешевыми простынями из комнаты слуг. Белый и розовый мрамор гладких стен казался щербатым валуном у дороги. Витражные стекла из многоцветной смальты потухли, как угли, и даже днем чернели, как зола.
В зале малого совета Агравейн тер руки. Удгар стоял у распахнутого окна и глядел в непроглядный сумрак Нанданы. Уже третий с того дня, как они получили послание от шпионов в Иландаре.
Старый король и Железногривый просиживали здесь дни и ночи. Весь Этан ждал их действий. Иландар — они знали — трепетал в страхе. От следующего шага Тандарионов зависело слишком многое: Архон был оплотом старой веры среди всех стран на континенте, и взгляд на архонцев остальных, от кочевников на юге до грозных варваров на севере, мог измениться от одного решения. Чем больше проходило времени, тем сильнее нервничали Тандарионы: бездействие — тоже действие.
Первый порыв был прост — месть. Помятуя, что первая мысль нередко самая верная, Старый и Железногривый короли не отказывались от нее. Как не мстить, если единственно, о чем мечтали короли в день прибытия скорбной вести — разодрать ладони в кровь и насадить головы Страбонов на пики над крепостными стенами Аэлантиса?
Советники предостерегали от столь решительных шагов: в смутные времена лучше держаться старых союзов.
— Старых? — повторил тогда Агравейн, обругав советника последними словами. — Старым союзом был альянс с Адани, который не отверг архоновской дружбы, когда, не дождавшись Майи Салин, король Удгар женил меня на другой, — проорал Молодой король таким басом, что, казалось, дрогнули стены залы.
А союз с Иландаром в сравнении с аданийским — двухнедельный щенок в руке воина: раздавишь, и не приметив.
Удгар с трудом тогда угомонил сына, но после собрания, на котором было решено обдумать решение о вторжении в Иландар до сорокоднева по принцессе, пообещал сыну непременно спросить со Страбонов. Размозжить их ко всем демонам и забрать детей Виллины в Аэлантис. Даже хорошо, что до их ответа на подобное оскорбление пройдет время. Месть требует к себе уважения именно в виде времени. Ей, как пирогу с миногами, нужен срок, дабы остыть и обрести подлинный вкус.
А сейчас — пусть все думают, что они предоставили шанс Иландару уладить дело переговорами и особым почитанием покойной Виллины в день сорокоднева, с соблюдением всех-всех ритуалов. Поэтому случаю, Удгар обратился к жрецам в столице, попросив переговорить с храмовницей Ангората и запросил со Священного острова право присутствия на проводах Виллины Верховного друида Таланара.
Королю ответили жрицы со слов Неллы, что Вторая среди жриц будет присутствовать в Кольдерте в этот срок. Но поскольку речь идет о личном оскорблении дома Тандарион, Сирины и Тайи не могут остаться стороне, и, конечно же, Таланар проведет обряд прощания вместе с Шиадой.
Получив ответ, Удгар предложил сыну отправиться с переговорами в Кольдерт. Но тот решительно отказал:
— Я хочу, чтобы Нирох сгорел в пламени. Если я когда-нибудь ступлю на землю Иландара, то только с мечом наголо.
В дверь робко постучали, и в комнату, слегка отогнув от тяжести живота спину, вошла Ришильда. Было далеко за полночь, и мужчины обеспокоились — отчего она не в кровати в такое время? Только с ней, упаси Мать, не хватало сейчас забот.
— Ришильда, ты почему не спишь? — спросил Агравейн сразу. — Что-то случилось?
— Да, — незначительно кивнула она. — И с тех пор, как это случилось, ты тоже совсем не спишь. Я не могу позволить себе тревожиться из-за того, что мой муж себя не бережет.
"Твой муж сам знает, что делать" — устало подумал Агравейн, но вслух огрызаться не стал: веки и впрямь наливались такой тяжестью, как если бы весь дворцовый мраморный свод свалился на Молодого короля в одно мгновенье. Да и прошлый опыт показал, что пренебрегать спокойствием Ришильды в беременность нельзя.
Агравейн окинул взглядом жену. Сегодня ей было уже шестнадцать, но, как ни крути, перед ним стояла та же маленькая тринадцатилетняя девочка, на которой он когда-то женился, только чуть более оформившаяся. Невысокая, даже ниже Шиады. Худые руки были нарочито вытянуты вдоль тела. Худые ноги, казалось, едва выдерживали вес остального туловища. Нормальные женщины раздавались от беременности, но Ришильда тощала на глазах. У Агравейна при каждой с ней встрече возникало чувство, будто весь вес супруги переползает на живот. Пока она спит. Как дюны в пустыне, песчинка за песчинкой. А вместе с весом переползают и все ее крохотные силы. Со стороны отца было неразумно настаивать на их свадьбе, в бесконечный раз покостерил Железногривый Старого короля. Ришильда ни дать, ни взять, ребенок.
Агравейн поднялся, подошел к жене. Осторожно положил руку на живот. Этот ребенок вынашивает его собственное дитя, и в стране, которой нужен наследник, оправдываться детством не приходится.
— Ты права, пойдем спать.
Агравейн кивнул отцу — "Потом договорим" — и вывел супругу в коридор.
Ришильда сглотнула слезы: в детстве она мечтала, что ее мужем будет высокий, молодой красавец, браво восседающий на гарцующем коне и воздевающий острие стального клинка к небу, так, чтобы в нем переливались ослепительным блеском солнечные лучи. Такой муж сражался бы за ее честь, носил бы ее на руках и благодарил за детей, которых она бы ему родила…
Мечта сбылась: она замужем за Агравейном Железногривым, которого алчет всякая девушка и женщина в Этане. Он как во сне красив, несмотря на шрам на лице, сделавший его еще желаннее; он силен, и лучший воин из всех; он многократно носил ее на руках; он даже поблагодарил за того ребенка, что не прожил и дня. Но она как была для него никем, так и осталась. Роди она ему даже пять, даже десять детей, это ничего не изменит.
Добравшись до лестницы, Агравейн, как делал часто в последний месяц, подхватил Ришильду на руки и поднялся на два этажа. Вошел в спальню, уложил жену, укутал одеялом и лег рядом. Что ж, хорошо, что он так давно измотан и печален: сейчас от усталости он, кажется, впервые за много дней просто отключится.
