Летняя практика - Демина Карина (читать полные книги онлайн бесплатно TXT) 📗

И дракон, вздохнув тяжко, накрыл человека горячим крылом. А вторым — детеныша, который появился в мире, где все забыли о драконах.

Он сидел так долго, согревая.

Сберегая.

И когда лишь на небе появилась крупная круглая луна, поднялся. Человек был нужен дракону, а самому человеку нужна была еда. Да и детеныша покормить следовало бы.

К счастью, на острове расплодилось изрядно мелких мохнатых быков. Если они закончатся, то дракон знал — недалеко есть и другие острова.

— Спасибо, — сказал человек.

А дракон подумал, что, быть может, у них и вправду получится.

Фрол Аксютович разглядывал нового царя без всякое робости, что этому царю, который был магом и силы немалой, явно не нравилось. И он изволил выказать свое недовольство.

Брови хмурил.

Заговаривать не спешил.

Постукивал пальцами по широким подлокотникам кресла.

Молод.

Вызывающе молод.

И собой хорош. Правильно, народ красивых царей любит. Привык думать, что раз снаружи светел, то и внутри пряник. А этот… откудова взялся? И как пропустили? Явился.

Чудо сотворил.

И…

Сотворили. Уж Фролу ли не знать, что чудеса творить не так уж сложно.

Гроб хрустальный…

Сказка уже давненько по городу гуляет, обрастая подробностями самого удивительного свойства. Тут тебе и царевна, проклятая гневливой любовницей… ни жива ни мертва, но спит сном чародейским, который лишь поцелуй истинной любви разрушить способен.

Про любовь сказки тоже любят.

И про царевен.

А она рядом сидит, пряма-пряменька. Бледна. Улыбчива. Только улыбка эта неживая какая-то.

— Значит, — царь сжал тонкие пальчики супруги, — ты утверждаешь, что все они погибли?

— Да.

Надо было бы склонить голову, повиниться, как бояре учили. И больше всех Волчевский старался. Мол, шапка с головы не свалится, зато и голову Фрол Аксютович не потеряет. И с чего они решили, будто он эту голову терять собрался?

— Вот прямо все?

А не верит-то. И Фрол бы не поверил. Уж больно удобно получилось, чтобы правдой быть.

— Все.

— И как это случилось? — Пальцы царицыны стиснул так, что та поморщилась. Впрочем, тень недовольства сгинула с лица ее, что облако с ясна неба.

— Евстигней утонул. Егора лоскотухи уволокли. — Фрол смотрел царю в глаза.

Никто не смел.

С ума сходили… значит, менталист, и уровня немалого… и ложь, что любого свести с ума способна. Не любого. Ему и не нужно… нашел пару слабых, с расшатанными нервами, их и свел показательно… правильно, с боярами только так, только страхом… боялись бы меньше, скоренько б придумали, как самозванца извести.

Может, на пики бы подняли, смуту кликнув.

А может… царица понесет, родит наследника, тогда и от батюшки избавиться дело милое, а уж после себя опекунами объявить и править до сталых [14] лет…

И он понимает это.

Потому и будет слухи плодить о силе своей нечеловеческой да избранности… и на плахи пошлет кого побеспокойней, прочих вразумляя, и с ума сведет, и к краю подтолкнет… у него просто дар такой.

Убеждения.

— Елисея волки задрали, когда за братом пошел, — спокойно продолжил перечислять Фрол Аксютович. — Емельку дракон сожрал…

— Настоящий?

— Настоящий. Кирей…

Царь махнул рукой. Судьба азарина его вовсе не волновала. Ныне заботило иное: принять ли сказанное на веру или потребовать, чтоб Фрол в память свою пустил. У этого бы хватило сил глянуть, но…

Фрол не пустит.

Своей волей.

А против воли… новая война еще и с магами, которые к царю относятся настороженно, не спешат клятвы приносить… и как знать, не озлятся ли, не станут на сторону бояр, которых этакая поддержка вдохновит на всякую дурь… нет, с магиками ему воевать не с руки.

Ему союз нужен.

— Что ж… — Царь первым взгляд отвел, на супругу глянул. Ручку ее к губам поднес, поцеловал не пальцы, но перстеньки разноцветные. — Знать, судьба у них такая… мы сожалеем, что у тебя не вышло сберечь царскую кровь… братьев моей дорогой супруги…

…которых бы он сам приказал удавить.

Так надежней.

— А посему объявляем в городе траур… и да пусть стреляют пушки, пусть звонят колокола, а в храмах всех молятся за безгрешные души.

Он перекрестился.

— И поминальные стопки велим мы во всех кабаках ставить. Пусть помянет народ…

…помянет…

…и подивится этакой доброте царской…

— …А всякого, кто вздумает отныне родства с моей супругой искать и объявлять себя умершим, иль воскресшим братом ее, или чудом спасшимся, надлежит объявить самозванцем и бить каменьями до самое смерти…

Он перевел дух и оглядел бояр: все ли уразумели.

Оно и верно, средь бояр сыщутся те, которые не поверят и полезут искать других наследничков, мол, может, и байстрюки, да все лучше, чем чужак с девкой смурною…

Плохо, что стрельцы верные люди.

И Архип поработал с каждым… он крыльями клялся, что люди эти не вспомнят больше, нежели позволено. А позволено им было узреть похороны…

— Таково мое слово, — молвил царь и посохом по земле ударил. И земля отозвалась гулом… интересное заклинание. Откуда взял? Да гадать нечего, из той, из проклятой книги, которая по сути своей вовсе и не книга.

Исчезла.

Надолго ли? Архип утверждал, что та, другая, найденная в деревне, относительно безопасна. И ее бы он даже мог оставить при Акадэмии, да только Фрол отказался. Иные знания вовсе не на пользу. А вот первая самая сгинула, будто бы ее и не было.

Пускай.

Глядишь, в ближайшую сотню лет не объявится. Нажралась душ.

Царь поднялся. Шуба едва не соскользнула с широких плеч. Медленно, словно все еще во сне пребывая, встала и царица. Подала супругу тонкую руку.

Фролу Аксютовичу он знак подал, мол, будет с тобой особая беседа, приватная. Фрол лишь вздохнул с немалым облегчением: прав оказался Архип. И хорошо, что ныне не он, не Фрол, ректорское кресло занял. Все ж не тот характер, чтоб с царем за всю Акадэмию говорить.

А махонький неприметный человечек уже скользнул к руке.

За собой поманил.

Фрол и пошел. Чего б не пойти? За свою голову он не боится, а прочие Кавьяр сбережет. Даром что некромант.

До дверцы тайной, которая ни для кого из бояр тайной и не была, ему дойти не позволили. Заступил дорогу боярин высокий да краснолицый. От него несло сивухой и кислою капустой.

Взгляд дурной.

Кулаки стиснул.

— Где, выродок, дочка моя? — И кулак этакий под нос сунул.

— Дочка?

Фрол уже и отвык, что этакие бестолковые встречаются.

— Велимира!

— Не имею представления.

— Сбегла… а вы поспособствовали… из-под руки отцовской ушла, паскудина… — Боярин качнулся и дыхнул брагой в лицо. — Ничего! Вот вы где у меня будете! На краю земли найду…

— А если края нет? — Фролу стало смешно.

А ведь было время — трепетал пред этакими вот… боярами… все думалось, что коль родились они не в сарае, но в белое рубахе, стало быть, не зря Божиней отмечены.

Молод был.

Дурковат.

— Чего? — Боярин нахмурился.

— Края, говорю, нет, — вежливо ответил Фрол и руку боярскую от себя отцепил. — Круглая земля.

— Умник…

А вот замахиваться на боевого мага — это даже не дурость, это много хуже… Фрол пальцами щелкнул, и посох боярский полыхнул синим пламенем. Боярин же отскочил, заверещал…

— Царь ждет, — напомнил серый человечек и головой покачал неодобрительно. Правда, кого он не одобрял, так и осталось тайною. Фрол надеялся, что не его.

Царь и вправду ждал.

Без шубы, без шапки высокой драгоценной он гляделся тем, кем и был, — молодым магом.

— Значит, умерли? — спросил он с порога, взмахом руки отсылая провожатого. — Все взяли и…

— Умерли, — подтвердил Фрол.

А что ему еще сказать было?

— Ясно… я ведь могу в Акадэмию заглянуть, проверить.

— Если на то будет воля ваша царская. — Фрол поклонился.