Понты и волшебство - Мусаниф Сергей Сергеевич (читать книги без регистрации полные TXT) 📗
— Потому что мне нравится существовать, — сказал орк. — Мир был для меня отличной шахматной доской, и я вовсе не намерен терять ее по прихоти какого-то новоявленного божка. Мне нравится здесь, и я не хочу искать для себя что-то другое.
— И все же я вынужден отклонить твое предложение, — сказал Морган. — Выиграем мы или проиграем, но это произойдет без тебя.
— А кто назначил тебя главным, маг? — поинтересовался орк. — Между прочим, не ты носишь на своем бедре Валькирию, и не ты вступишь в последнюю схватку. Избранный, ты сам волен выбирать свой путь. Что ты скажешь, сэр Геныч?
— Мне не нравится, когда мне врут.
— Не разводи здесь детские сопли, — сказал орк. — Я понимаю, что на тебя давит окружение, и все такое. Можем мы поговорить с тобой наедине? С глазу на глаз?
— Нет! — рявкнул Морган.
Орк не удостоил его даже взглядом. Он смотрел на меня, а я на него.
— Не вижу в этом ничего плохого, — сказал я. — Выступать сейчас мы все равно не можем, уснуть я не усну, а время чем-то занять надо.
— Ты подвергаешь себя большой опасности, — предупредил Морган.
— Да бросьте вы, — сказал я. — Какая может быть опасность в простом разговоре? Если бы он хотел убить кого-то из нас, мы уже были бы мертвы, правда?
— Пусть поговорит, — молвила Галадриэль. — Это его право.
Я тихонько пожал ее руку, благодаря за поддержку, убрал Валькирию в ножны и сделал шаг навстречу орку. Тот сразу же поднялся с корточек и пошел в дальний конец оврага, где наш разговор был бы неслышен для остальных.
— Я не буду тебя ни в чем убеждать, — сказал он, посчитав что мы уже удалились на безопасное расстояние. — Я хочу просто поговорить.
— Говори.
— Я — чужой в этом мире, как и ты. Мой народ, те, кого теперь называют Владыками Танг и о ком говорят всегда со страхом и презрением, был заброшен сюда много веков назад. Наш прежний мир не был похож на этот, и мы являемся другой формой жизни, высшей формой, хочу заметить, по отношению к населяющим этот мир аборигенам. Думаю, что с их точки зрения мы причинили миру много зла, но, если посмотреть на историю под другим углом, для нас зло таковым не являлось. Не назовешь же ты убийством жест, которым ты прихлопываешь надоедливого комара, не будешь же ты называть истреблением расы происшествие, когда твой ребенок поджег муравейник в лесу? Ты испытываешь вину, когда счищаешь со своей подошвы остатки раздавленного таракана?
— Таракан не разумен.
— Откуда ты знаешь? И что такое «разумен» вообще? По сравнению со мной, никто из обитателей этого мира не имеет разума. Но я сказал правду, мне нравится этот мир, более того, я привязан к этому миру, и если он погибнет, то и я погибну вместе с ним.
— Здесь я должен заплакать?
— Мне много лет, и я вовсе не намерен заканчивать сейчас свое существование. Тем более по воле мага, возникшего из ниоткуда всего пятьсот лет назад, а это ничтожно мизерный срок по моим меркам.
— И что ты предлагаешь?
— Ты должен убить его.
— Я и собираюсь.
— Но при помощи Моргана, Кимли и эльфов ты этого сделать не сможешь. Их сила велика, но недостаточна.
— Они — мои друзья.
— Я тоже был твоим другом, помнишь?
— Ты притворялся.
— Ты говоришь об эмоциях, а я говорю о поступках. Если кто-то спасает тебе жизнь, важно ли для тебя, какими мотивами он руководствовался? Хочет, чтобы его считали героем, либо ему неприятно смотреть на твой изуродованный труп, либо он искренне желает тебе добра? Какая разница, ведь без него ты был бы мертв.
— Может, для тебя и нет разницы.
— Это не твой мир. Ты пришел в него, и пришел не по своей воле. Тебя привела сюда магия. Тебе нравится здесь, здесь ты встретил женщину, которую полюбил, по крайней мере, ты так считаешь, ты хочешь спасти мир и выглядеть в ее глазах героем, не так ли?
— Возможно.
— Но ты слишком мало знаешь об этом мире. Морган далеко не такой мудрый, каким выглядит, и не такой всемогущий, каким кажется. Он не знает ответов на все вопросы. Кимли не так примитивен, как может показаться на первый взгляд. Ты можешь этого не знать, но все гномы, выползающие на поверхность из своих подземелий, шпионят в пользу своего народа. А эльфы? Что ты вообще знаешь об эльфах, что ты знал о них до того, как мы нарвались на посланцев Бранда в лесу? Галадриэль прекрасна и мудра, спору нет, но, возможно, она слишком мудра. Она старше тебя в десятки раз, она — дочь Повелителя Эльфов, вся ее жизнь прошла при дворе ее отца. Ее жизнь — сплошные интриги, войны и предательства. За ней тянется столько трупов, что не приснится и иному солдату. Не кажется ли тебе странным, что она воспылала к тебе любовью, стоило ей только тебя увидеть? И как легко отпустил ее Бранд? Возможно, они используют тебя лишь как орудие своего спасения, и она пошла с тобой, только чтобы укрепить твою решимость и не дать ей ослабнуть.
— Ты тоже хочешь использовать меня как орудие.
— Да, но я больше не лгу. Я рассказал тебе все как есть. Я — зло, но кто сказал, что нельзя использовать одно зло для борьбы с другим злом?
— Все средства хороши ради достижения цели?
— Верно.
— Твои речи отравляют мой разум, Владыка.
— Возможно, они лишь открывают тебе глаза.
— И чего ты от меня хочешь?
— Брось их сейчас, и пойдем со мной. Я проведу тебя в логово к Темному Властелину и сделаю все, чтобы ты мог его убить.
— А потом?
— Потом ты будешь волен делать все что хочешь. Можешь вернуться в свой мир, можешь отыскать своих друзей, жениться на эльфийке… Если у нее сразу после победы не пропадет такое желание.
— Я уже на ней женат.
— Не важно. Мне нет дела до того, чем ты займешься после победы.
— А чем займешься ты?
— Я готов поклясться чем угодно, что не причиню вреда тебе и твоим друзьям.
— А другим? И что такое слова для демона, чье имя стало синонимом лжи и обмана?
— Как я понимаю, твой окончательный ответ…
— Будет отрицательным.
— …будет ошибочным. Но я все равно останусь рядом.
— Только не подходи слишком близко.
— I will be back.
— К сожалению, в этом я не сомневаюсь.
К друзьям я вернулся один. Судя по выражению их лиц, кроме лица моей любимой, разумеется, они не ожидали увидеть меня снова и мысленно уже распрощались со всеми надеждами на удачный исход нашей беседы с демоном.
— Не боись, — сказал я им. — Прорвемся.
Любите ли вы мюзиклы так, как люблю их я?
В стране, в коей я имел счастье, или несчастье, ранее проживать, сей музыкальный жанр появился не столь давно. Ветром его задуло к нам прямо через Атлантический океан. Или через Тихий. География никогда не была моим любимым коньком.
Понимаю, что, признаваясь в любви к мюзиклам, я демонстрирую наличие плебейского вкуса, ибо мюзикл — это не опера и даже не оперетта, которые серьезное искусство есть. Мюзикл — это ширпотреб, как принято было считать в нашей стране.
А мне нравились мюзиклы. Это масштабное музыкальное действие, полное песен, танцев, классных декораций, и, что самое приятное, артисты в мюзиклах поют вживую, а у некоторых из них даже наличествует приличный голос.
«Пятьдесят первая улица» меня не слишком впечатлила. На кой ляд подсовывать русскому зрителю англоязычный мюзикл с переводом, льющимся вам в наушники? Тут уж либо получать удовольствие от музыки и зрелища, либо слушать, что тебе там бормочут, чтобы хоть отдаленно представлять, что, собственно говоря, происходит в данный момент на сцене. Я понимаю, что интеллигентный человек должен знать несколько языков, читать Шекспира в оригинале и отличать Ван-Гога от Ван-Дамма. Ну и сколько у нас в таком случае интеллигентных людей?
«Чикаго» мне нравился, пусть в любом другом виде Киркорова я на дух не переношу. От «Норд-Оста», еше до того печального эпизода с чеченскими меломанами, не желающими платить за билеты, я был просто в восторге. «Иствикских ведьм» с Лешей Кортневым в роли Николсона, которого я вполне уважаю (и Кортнева и Николсона, но Кортнева больше) мне посмотреть не удалось. Были они в плане, но как-то не сложилось. Борьба с Темным Властелином и с Черными Лордами, и все такое.
