Песочные часы (СИ) - Романовская Ольга (бесплатные полные книги .TXT) 📗
Не знаю, сколько я так пролежала, глотая снег, пока меня кто-то не тронул за плечо и не поинтересовался, всё ли в порядке. Я села и огляделась: какая-то дорога, обочина, на которой я предавалась своему горю, гружённая мешками повозка и сердобольный возница, в волнении склонившийся надо мной.
Что поделаешь, нужно жить.
Встала, отряхнула снег, отыскала носовой платок и обтёрла лицо. Спросила, где я. Оказалось, что в герцогстве Дортаг, в окрестностях города Сорра. Что ж, хоть с этим мне повезло — герцогство не подконтрольно Араргу, лежит много западнее Кевара и уже не в долине Старвея, а в соседней крупной долине, за цепью гор. Безопасное место. Сильное государство, вот только, чем торгует и чем знаменито, не помню. Кажется, в местных прудах каких-то редких рыб выводят.
Меня любезно согласились подвезти до города. Бесплатно.
Нужно думать о себе, о своём будущем ребёнке. Я ответственна за него, он должен родиться здоровым. Надеюсь, забота о нём поможет приглушить боль.
Стоя на улицах Сорры и провожая глазами удаляющуюся повозку доброго дортагца, пыталась успокоиться и понять, что мне делать дальше. Нужны кров, еда и работа. Здесь говорят на сойтлэ — хоть с языком проблем не возникнет. Только вот на что я могу рассчитывать?
Те тридцать семь цейхов при мне, драгоценности тоже — благослови, Шоан, лучший тайник всех женщин! Так что могу позволить себе гостиницу и хорошее питание. Но на работу нужно устроиться как можно скорее, чтобы скопить денег на те месяцы, когда я вынуждена буду сидеть с ребёнком. С учётом последних месяцев беременности — это год.
Тело ноет, голова чуть кружится — последствия падения с лошади. Да и снэрра Джованна постаралась. Наверное, только обрадовалась бы, если бы я умерла. Так что к врачу сходить тоже не помешает — вдруг что-то с ребёнком? Пожалуй, с доктора и начну, пока ещё светло.
Стараясь не думать о Рагнаре и Тьёрне, углубляясь в хитросплетение улиц.
Остановив прохожего, спросила о враче и поспешила в указанном направлении.
Ни о чём не думать, потому что это всё равно не принесёт ничего, кроме кровоточащей боли. Потом, всё потом, у меня впереди вся ночь. Не одна ночь.
Осмотрев, врач обнаружил несколько ушибов и ссадин, а так же сильное нервное истощение.
— В вашем положении, дорогая, волноваться вредно, — сказал он, обрабатывая последствия моего падения. — И себя нужно беречь. Осторожнее, сеньора, а то можете потерять ребёнка. В этот раз повезло, но в следующий выкидыш может быть. Да и сейчас опасность ещё не миновала. В течение нескольких дней нужен полный покой, положительные эмоции, регулярный приём микстур, которые я выпишу, и сбалансированное питание. Не понимаю, как ваш муж допустил, чтобы вы дошли до такого состояния?
— Он умер, — сдерживая слёзы, прошептала я.
Врач понимающе кивнул и не стал задавать больше вопросов. Тем лучше.
Он прописал мне мазь от ушибов, болеутоляющее, успокоительное, укрепляющее и какую-то питательную смесь для беременных. Всё это я купила в аптеке на первом этаже и, как ребёнка, прижимая к себе холщовую сумку с лекарствами (её мне дал аптекарь), отправилась на поиски жилья.
Мне удалось снять комнату у одной старушки на тихой улочке. Даже с пансионом. Поживу здесь несколько дней, может, потом найду что-то другое.
Нужно выяснить, какие деньги в ходу в Дортаге, не переплатила ли я. Со старушкой договорились за серебрушку в день, но лучше бы узнать, что здесь почём. И обменять деньги — цейхи вызовут подозрение.
Драгоценности пока продавать не буду, но о местных ростовщиках и ювелирах расспрошу.
Хорошо бы купить собственный домик — но разумно ли это? Не потрачу ли я на него все свои денежные сбережения? А мне следует быть разумной в тратах.
Мысли отступили, когда нахлынула тошнота. Видимо, виной всему не только беременность, но и падение. Никогда ещё меня не рвало вечерами, а тошнота не сопровождалась головной болью. Так что прописанный постельный режим я соблюдала, пользуясь добротой своей хозяйки, которая не только готовила, но и кормила меня. Правда, есть я могла только жидкое или мелко нарезанное, поэтому все эти три дня провела на курином бульоне с какой-то заправкой и овощных салатах.
Потом полегчало. Врач не зря взял с меня деньги за услуги — голова гудеть и кружиться перестала. Ума ни приложу, как я в тот день не упала в обморок, как смогла ходить по улицам, разговаривать с людьми?
Прописанные лекарства исправно пила, приплачивала старушке несколько медяков в неделю, чтобы на столе было мясо, а не только курица. Фруктами, увы, баловать себя каждый день не могла — слишком дорого, так что довольствовалась яблоками прошлого урожая.
К поискам работы приступила, когда приступы тошноты практически прекратились, то есть в марте.
Март — месяц рождения Рагнара… Через недельку ему исполнится годик. Без меня. Меня, которую он не будет помнить, меня, которую ему заменит норина Мирабель. Это её он станет называть матерью.
Скучает ли он по мне, плачет ли так, как иногда, уткнувшись лицом в подушку, рыдаю я? А потом принимаю двойную дозу успокоительного, потому что боюсь навредить малышу внутри себя. Я всё чаще думаю о нём, гадаю, кто родится, на кого он будет похож. Если бы не он, я бы, наверное, сошла с ума. Только любовь к нему, мысли о нём помогают пережить двойную потерю.
Они снятся мне по ночам, и я теперь покупаю снотворное, чтобы не видеть их лиц, не слышать последних слов, эхом отдающихся в голове.
Слёзы… Когда никто не видит, я позволяю себе плакать и днём. Пару минут, не больше. На людях стараюсь держать себя в руках: жалость только бередит раны.
Работу я нашла, но, разумеется, не продавщицей в лавке — туда без документов девушку с улицы не возьмут. Так что мне была прямая дорога либо на постоялый двор, либо трактир.
Устроилась в 'Сломанной подкове' — мыла посуду, прибиралась, помогала кухарке с готовкой. Кроме меня там работала ещё одна девушка, подавальщица.
От старушки пришлось съехать — мой постоялый двор находился на другом конце города.
Продав серьги с бриллиантами и потратив часть своих денежных сбережений, купила домик в двух минутах ходьбы от места работы. Он не шёл ни в какое сравнение с нашим в Кеваре, но и такая крыша над головой подойдёт. Маленький, втиснутый между табачной лавкой и домом молочника. Из окон виден мой постоялый двор. Кухонка, кладовка, нечто вроде прихожей и две комнаты в мезонине.
С соседями я ладила, особенно с женой молочника, которая частенько приносила мне что-то вкусненькое, вроде домашнего пирога.
Ела в 'Сломанной подкове' в счёт жалования.
Чтобы выправить себе документы, недели две провела, обивая разные пороги, десятки раз рассказывая душещипательную историю о вдове, то есть мне. То, что кеварийка, говорить не стала, назвав в качестве родины другое государство в долине Старвея. Якобы мы ехали в Дортаг по делам мужа, но в горах нас накрыла лавина, под которой сгинули почти все мои спутники, в том числе, супруг, и наши вещи.
Поверили. Впрочем, за деньги не могли не поверить, и внесли в списки жителей Сорры.
Цейхи просачивались сквозь пальцы, как вода. Казалось, что их так много, но всё когда-нибудь кончается. Мне повезло, что они закончились уже после родов.
В последние два месяца я не работала — тяжело было. Пришлось даже нанять временную помощницу — не могла ходить на рынок, прибираться в доме, воды принести и нагреть. Готовила сама, но что-то простое, не требовавшее усилий.
Помощница сначала была приходящей, потом жила со мной — чтобы было, кому акушерку позвать. Не мышей же просить! А до соседей могу не дойти — вдруг ещё с лестницы упаду?
Утром двенадцатого сентября (дату узнала от акушерки, у меня календаря не было) я родила девочку. Назвала её Сагарой. Имя было дортагским, но мне понравилось. А ещё в нём были первые две буквы родителей малышки — меня в Сорре знали как Арону.
Мы с Сагарой обе были свободными — мой браслет торхи легко снялся, стоило мне оказаться в Дортаге. Я не выбросила его, а закопала за городом, чтобы никто не нашёл. И чтобы не напоминал о прошлом.
