Тайны гор, которых не было на карте... - Вихарева Анастасия (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗
Глава 19. Тайна проклятых городов…
Борзеевич так расположился к заповеднику, изучая доисторических животных, что сообщение Маньки о продолжении похода понял не сразу, лишь на четвертое повторение. Учебное пособие открыло пасть и промычало Борзеевичу жалобное "прощай!" Скотина заповедника в Борзеевиче души не чаяла. Наверное, слово "животное" имело тоже скрытый смысл: "живот Дьявола", "его чрево", "живое существо". Нигде, ни у одного народа больше не было такого правильного языка. И как задумаешься, когда это слово пришло к человеку, сразу понятно, государство — самое первое было, самое древнее, и затонувшее… А иначе, куда все это делось?
Проводить их пришел весь народец, который присматривал за заповедником.
Русалки по личным мотивам захотели с Борзеевичем уединиться, чтобы сообщить о чем-то важном, но Дьявол торопил, и серьезные разговоры пришлось отложить до следующего раза, или когда сами они прибудут в Манькину землю с визитом, или когда Борзеевич с Манькой нагрянут. Украдкой три раза Манька плюнула через плечо — в ее земле было не хуже. Даже гномики впервые удивили открытостью, когда несколько представителей приблизились к Маньке и молча сунули ей в руку новую рукоять для меча, сделанную из частей неугасимого полена, обвитого золотыми ободками и впечатанными внутрь рукояти драгоценными каменьями. Вид они имели серый, и очень сумрачный, умея проваливаться сквозь землю на ровном месте. Уж на что Борзеевич Маньке до плеча едва доставал, гномы Борзеевичу едва доставали грудь. В других местах по преданию гномы уже не водились, и сохранились только здесь, в горах, охраняя Вершину Мира и прилегающую к ней территорию, — нечем было им удивить человека. Но горы занимали четверть государства, так что народец был немаленький.
Рукоять была такой красивой, что ахнули все, кто ее увидел. Новая рукоять оказалась, несомненно, лучше, той, которую выстругал Борзеевич, имея превосходные качества и крепость, умея в нужный момент разогреть металл, который при температуре резал камень еще лучше. Манька почувствовала себя не ловко, но Борзеевич на замену сразу же согласился, снимая рукоять, выструганную им самим, и передавая его Маньке, чтобы она посадила уже черенок в землю. На установку новой рукояти понадобилось полчаса, пока собрались пожитки. Гномы сами справились, вогнав стальное лезвие в новую рукоять, и закрепив его по всем правилам.
Расставались тяжело — и тут была Манькина земля. Неугасимые поленьи ветви пустили корни, согревая заповедник, охраняя доисторические растения и животных. Раньше растения на зиму тепло укутывали птичьими перьями, соломой и сеном, каждому дереву или луковице вели они строгий учет. Теперь труд работников значительно сократился, и можно было получать семена круглый год, и собирать по миру такие растения, которые здесь хранились только как семена, в устроенных гномами и лесными хранилищах. Как только ветка пустила корни, и они распространились по земле, надобность в том отпала, температура на поляне стала соответствовать нескольким климатическим поясам: в центре тропическому, чуть поодаль кольцо субтропическое, ну и так далее, — и каждому растению нашлось место. Работники заповедника уже подумывали, как собрать тропические эксклюзивные виды, имея в виду далекие заземелья, высвободив часть земли под растения, выведенные человеком.
Вечером хозяева земли устроили пир на весь мир. Скатерть расстелили на земле, наверное, на целый километр, заставив ее угощением, и все равно места всем не хватило. Пришлось разостлать еще одну такую же скатерть, чтобы вместить всех желающих. Тайными тропами и переходами, устроенными в горах, пожаловали гости из-за гор. Манька и Борзеевич удивились вниманию и оказанной чести, но Дьявол тут же вернул их на землю, открыв по секрету, что это праздник по случаю наступления осени, и празднуют его каждый год.
— А чего праздновать, убирать урожай надо, а они тут… — удивилась Манька.
— Они же духи! — напомнил Борзеевич. — Им ничего убирать не надо, они и есть тот самый урожай!
— Больно много их…
— Ну так, и урожай в этом году выдался хороший.
Вышли в путь ранним утром. За время обучения военному ремеслу, и Манька, и Борзеевич привыкли подчиняться Дьяволу без лишних вопросов, вспомнив, сколько раз он уводил их от беды. Поднимались молча и бегом, как на тренировке. И тут Дьявол все же сумел их удивить еще раз, преподав им урок, уличив в невнимательности.
Он поднялся от их пещеры метров на сто пятьдесят и пропал, как гном, нырнув в землю. Манька с Борзеевичем переглянулись, поднялись следом и заметили небольшую щель, а, заглянув в щель, обалдели: огромная пещера уходила в глубь горы, да так ровно, что казалось, специально ее кто вытесал.
— Я же говорил, это правильная гора! — Дьявол поманил их вглубь.
— А что ж мы на гору-то лазили каждый день? — не расстроилась Манька, но подумала: много в горах этих было секретов.
— Училась же! — ответил Борзеевич, заступившись за Дьявола, подправив на спине рюкзак. — Зато как мы с тобой бегаем! И оборотня обгоним…
Было лето и на Маньке больше не было железа. Теперь в ее руке был легкий посох из неугасимого полена, красивый и грозный, а в темноте камни светились, освещая дорогу, вместо железного скарба лук и колчан со стрелами и меч, но нет-нет, да и совала она в рот по привычке бурый железняк, который во рту таял, как сахар. В горах его было предостаточно. И все вокруг она знала и помнила. И куда бы она ни шла — оставалась позади нее земля. И где посох ударился о землю и она ступила своими новыми сапожками, вампиру делать было нечего — но об этом ни Манька, ни Борзеевич пока не знали. У нее была новая льняная рубаха, выбеленная и вышитая по краю узором из серебряных и золотых нитей, шерстяной вязаный свитер до колен в две нитки с меховыми оторочками, в виде курточки, вязаные брюки, легонькие меховые сапожки с прошитой подошвой из кожи. На подошву водяные использовали кожу не то древней рыбы, не то какой еще водной зверюги, которая бродила долгие годы по дну озера, и подошва была крепкой, не стираясь о землю — подарок лесных и русалок. Подошву прошили нитями из древесины неугасимого поленьего дерева для тепла, подбили каучуком, чтобы однажды древесина не проросла, если вдруг забудет прибрать сапожки на ночь. На шее кроме креста крестов с золотой монетой висело ожерелье из мелких перламутровых ракушек, в котомке новый рушник для изб, сотканный из льна и многих трав. Отказаться было неудобно — дарили духи, а от их подарков не отказывались. Обиженный дух был не лучше нечисти.
И Борзеевич приоделся так, что она с трудом узнавала старого друга. Новые лапти из древесины неугасимого полена, тоже на коже и прошитые мехом, — плел сам Дьявол. Новая рубаха в горошек, и отреставрированный полушубок, новые штаны, и новая плетеная шляпа, утепленная мехом. От гномов ему достались золотое колечко в виде печатки с изображением креста крестов, платиновая цепь, в которой Манька ничего не смыслила, ибо смотрелась она не дороже серебряной, золотая фикса на зуб — украшаться Борзеевич любил.
И Дьявол заметный стал, не просвечивал так часто, как вначале, когда она сомневалась, есть ли он, или параноидальная шизофрения посвящает ее в тайны Бытия…
И каждую минуту тосковала Манька по избам, переживая, потому как заступиться за избы было некому, а не видела она их уже семь месяцев. Она подсчитывала, как скоро она вернется. Получалось, что пройти цивилизованную часть государства она должна бы быстрее, чем нецивилизованную, ведь железа на ней не было, следовательно, если зима нагрянет, она могла использовать снегоступы, и до зимы еще полтора — два месяца, а то и все три. И раз железа нет, то предстать перед Благодетельницей она могла смело, не имела она права отказать ей в аудиенции. Неужто не добегут они до дворца за пару месяцев, умея за три — четыре дня подняться на непреступную гору высотой в пять — шесть километров, с пропастями и расщелинами в сотни метров глубиной?! На сердце было тревожно: отчего гремело, и шел дым в земле, где остались избы?! Щемило, хотелось скорее закончить этот поход, разобраться уже, наконец, с вампирами и вернуться к ним.
