Время меча - Нестеренко Юрий Леонидович (чтение книг txt) 📗
— Ждите здесь, — шепотом напуствовал он. — В принципе, никто не должен появиться, но если все-таки завяжется стычка — попытайтесь скрыться, я и сам сумею выбраться. Вы меня поняли?
— Да, — ответила Элина, думая, что скрываться ей особенно некуда — города она не знает, правда, дорогу, которой они приехали, вероятно, все-таки запомнила.
Эйрих слез с лошади и, чуть слышно цокая «граблями», направился к дому. Окна первого этажа были закрыты тяжелыми ставнями, но его это не смущало. Элина с восхищением следила, как Эйрих лезет вверх по отвесной, казавшейся совершенно гладкой стене; трудно было поверить, что здесь нет никакой магии, а есть лишь простые технические приспособления, сила и тренировка.
Эйрих некоторое время повисел возле окна второго этажа, затем двинулся дальше, к приоткрытому окну третьего, сунул руку в щель и неслышно проскользнул внутрь.
Ждать пришлось долго; Элина понимала, что сориентироваться ночью в незнакомом доме, не подняв тревоги — задача не из легких, но все же уже начала беспокоиться. От напряжения и долгого сидения в седле у нее затекли мышцы; она спустилась на землю, разминаясь и давая отдохнуть лошади. Тени постепенно уползали вправо, следуя за движением луны, и вот уже бледный призрачный свет пал на заднюю стену дома. Теперь человек в черном был бы хорошо виден на фоне белой стены.
В этот момент из окна — не из того, в которое влез Эйрих, а из соседнего — разматываясь, полетела веревка — или, точнее, сразу две веревки, хотя сперва Элине показалось, что это просто игра теней. Потом из темноты оконного проема выступил перехваченный веревками туго набитый мешок, а затем стало ясно, что он привязан к спине выбиравшегося задом Эйриха. Зажав веревки руками в перчатках и кожаными коленями, удачливый похититель заскользил вниз. Приземлившись, он потянул за один из концов — второй пошел вверх; на самом деле, это была одна длинная веревка, перекинутая через некий импровизированный блок — возможно, крепкую ножку мебели — внутри помещения. Через несколько секунд конец выскользнул из окна и, сворачиваясь петлями, упал на землю, не оставив никаких следов дерзкого ограбления. Эйрих, сматывая на ходу веревку и сгибаясь под тяжестью добычи, направился к лошадям.
— Что вы там такое прихватили? — громким шепотом поинтересовалась Элина. — Тургунайский золотой запас или статую из прихожей?
— Не что, а кого, — ответил Эйрих, прислоняясь своей ношей к лошадиному седлу. — Ну-ка помогите мне его отвязать. Только учтите, он тяжелый.
— Кто?!
— Хозяин дома. Не мог же я в такой темноте искать по всем комнатам, где он прячет деньги. Достаточно, что я нашел его. Не волнуйтесь, раньше чем через час он не очухается.
Элина, потрясенная таким оборотом дела, молча придержала мешок, пока Эйрих выбирался из веревочных лямок и привязывал свою добычу к коню. Сквозь грубую мешковину пальцы Элины ощущали тепло живого тела, и почему-то это вызвало у нее брезгливость.
— Он не ранен? — спросила она.
— Нет, просто понюхал тряпку, пропитанную эфиром.
— Вы, должно быть, долго его искали?
— Нет, нашел-то я его сразу, благодаря издаваемым им звукам… Он развлекался со своей наложницей, а может, женой, демон их разберет… Пришлось ждать, пока он останется один.
— И что мы теперь будем с ним делать?
— Потребуем выкуп, разумеется. Я тут приглядел одно местечко, где мы его спрячем…
Они вновь быстро и почти неслышно ехали по переулкам — конечно, уже новым маршрутом. Через какое-то время Элина заметила, что дома вокруг имеют явно нежилой вид. Когда-то они были добротными и внушительными, может, даже роскошными, но теперь в древних стенах мертво зияли оконные и дверные провалы, чернели в лунном свете трещины, обломки колонн торчали, словно гнилые зубы… Эйрих поворотил коня к одному из таких домов — там давно рухнула крыша и перекрытия, остались лишь внешние стены с чудом уцелевшим фрагментом мозаики на одной из них.
— Старый город, помнящиий, возможно, еще времена магов, — пояснил Эйрих. — И не скажешь, что мы не так уж далеко от дворца, верно? Многие столетия это был респектабельный район, но в конце концов дома слишком уж обветшали, и прежние хозяева оставили их. Теперь здесь селятся нищие и бездомные. Говорят, градоправитель все никак не решит, что ему делать с этим кварталом. По идее, конечно, снести, но вроде бы не то нынешний, не то прошлый хан высказал пожелание восстановить старинные дома, чтобы все было, как при магах. Высказать-то высказал, а денег на это не дал. Ну да нам это на руку.
— А нищие нам не помешают?
— Они предпочитают дома с крышами.
— А мы не предпочитаем дома с крышами?
— Мы предпочитаем глубокие надежные подвалы, куда не проникает свет солнца. Смотрите под ноги, здесь могут быть змеи.
И действительно, среди многолетнего хлама и мусора, частично поросшего уже сухой колючей травой, отыскался ход, ведущий куда-то под землю. Они спустились по выщербленным, засыпанным землей и битым камнем ступеням (Эйрих нес на плечах мешок с бесчувственным пленником) и остановились перед черной дырой квадратного сечения. Эйрих сгрузил свою ношу на землю, нашарил в котомке длинную лучину и зажег ее. Слабый огонек осветил коридор, с потолка которого сквозь щели между камнями свешивались длинные корни; коридор заканчивался массивной трухлявой дверью. Дверь, вросшая в намытую дождевыми ручьями землю, хотя и с трудом, но поддалась их усилиям. За ней оказалось довольно обширное помещение с выложенным плитами полом и остатками фресок на стенах. Кое-где из стен торчали позеленевшие бронзовые кольца для светильников. В углу громоздились остатки какой-то деревянной мебели. Эйрих закрыл за собой дверь (теперь, когда ее низ был освобожден от земли, сделать это было проще, хотя по-прежнему требовало изрядных усилий), уложил свою добычу на пол в дальнем углу и воткнул лучину в щель между плитами.
— Ну вот, пора будить нашего приятеля, — сказал он, развязывая мешок и стаскивая его за углы.
В тусклом свете лучины Элина увидела упитанного коротышку в халате на голое тело, связанного по рукам и ногам. Во рту у него был кляп, на глазах
— черная повязка. Эйрих, вновь надевший свою шапку-маску, присел на корточки, проверил надежность затянутых на скорую руку веревок, затем достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и грифель, отложил их чуть в сторону и похлопал пленника по щекам. Тот замычал и дернул скрученными за спиной руками.
— Пойдите приглядите за лошадьми, — велел Эйрих Элине. — Хоть мы их и привязали, в таком месте, как это, оставленные без присмотра вещи могут исчезать даже глубокой ночью, — это было, в принципе, верно, но у Эйриха имелась и другая причина отослать Элину — он не собирался церемониться с пленником, если тот вдруг начнет артачиться и торговаться, и справедливо опасался, что кое-какие методы быстрого убеждения вызовут слишком решительные протесты графини.
Его опасения, однако, оказались напрасны по обоим пунктам. Ни один обитатель развалин не явился поинтересоваться неожиданными гостями и их лошадьми, а похищенный торговец, как только очухался достаточно, чтобы понять свое положение, перепугался до смерти и быстро согласился на все. Он попытался было выразить робкое возражение против суммы в две тысячи турга, однако обещание Эйриха отрезать ему язык и кое-что еще, после чего продать евнухом в хурданистанский гарем, оказалось достаточно убедительным контраргументом. Самое интересное, что план этот был легко исполним — если бы Эйрих был работорговцем, то, покалечив похищенного таким образом, мог бы среди бела дня вывести его из города в караване невольников. Никто не стал бы слушать, что мычит закованный раб. Жуткий для тургунайского уха иностранный акцент похитителя лишь усиливал ужас керулумца.
Эйрих освободил пленнику одну руку — вторая была привязана к лодыжкам
— и сдвинул ему повязку с глаз, подсовывая бумагу и грифель. Бедняга дважды ломал грифель, прежде чем смог унять дрожь и нацарапать требуемое послание своему подручному.
