Кембрийский период (Часть 1 — полностью, часть 2 — главы 1–5) - Коваленко (Кузнецов) Владимир Эдуардович
— Уши покажи, пожалуйста, — попросил Рис.
Немайн вздохнула и сняла шлем. Уши расправились. Встали торчком. Легли, как перед атакой. Свисли к плечам. Снова поднялись. Дёрнулись. Ищуще пошевелились.
— Ну как? Понравились?
Парочка молчала, глядя во все глаза. Онемели. Немайн ждала. Первой дар речи обрела Гваллен.
— Дай потрогать, а?
Немайн свесила уши к плечам.
— Ну пожалуйста, ну хоть погладить…
И гладила. Почти полчаса! Но, правда, очень осторожно. Как царапучую кошку. Пока не согрелась вода в бочках. Клирик ринулся «домой» — в палатку. Откинул полог — внутри девушка. По меркам двадцать первого века — девочка. Сидит по-японски, на пятках. И именно как японка — привычно и ловко. Нормальный европеец, конечно, и не так может свернуться. Но удобно — не будет. А эта естественна. Клирику представилось: сейчас она снимет гуттаперчевую маску. И представится: полковник Хидзиката, токийская военная полиция! Достанет из воздуха катану — и хрясь напополам! Стало весело, дальше незваную гостью рассматривал, улыбаясь. Для верности обошёл кругом. Одёжек только две — по валлийским меркам, нищета. Верхняя, синяя, чуть коротковата для приличной дамы — так бритты поступают, когда нет денег на два разных платья — для работы и для представительства. А вот грязной каёмки по краю нет. Так что — не работала она в этом платье, и даже ходила недалеко. Рукава узковаты, да ещё и перехвачены красной тесьмой на запястьях. Рубашка — краешек торчит, по подолу вышита, и довольно тонко. Кажется, льном. Вот и всё. Кто бы ты ни была, милочка, а опыта тайной службы у тебя нет, и прокол детский — бедное платье поверх богатой рубахи. Тоже чистой, а ведь вся грязь липнет на тот подол, что длиннее, в этом Клирик уже убедился. В волосах — простые роговые гребни, без резьбы. Никакого намёка на клан нет.
И вообще — выглядит чуточку знакомо. А вот ведёт себя — нет. Собственно, никак себя не ведёт. Разве — дышит. Пахнет вишнёвой настойкой. Самую чуть. Ждёт? Хм. В эту игру могут играть двое. И отчего не проверить, как тело эльфийки отнесётся к японскому стилю утончённости?
Хорошо отнеслось. Клирик уселся рядом — хотя с эльфийским зрением это было и неудобно, гостью он видеть не мог. Зато прекрасно слышал. Ровное дыхание, больше ничего. Минуты шли. На пятках оказалось уютно. Самое то для отдыха. И для ухода за ребёнком, вон как на коленях удобно умостился. Или любимым человеком… Настроение испортилось. Улыбка не сползла с лица Клирика — выцвела. Но, наконец, тишина закончилась. Не детским плачем, как ожидал Клирик. Словами.
— Ты права, — сообщила гостья, — Так проще.
И снова замолчала.
Потом прибавила задумчиво:
— Я — это ты, но ты — не я. Не только я. Но меня достаточно… Или нет?
Клирик решил, что да. По крайней мере, что ещё сказать, кроме банального "кто ты такая?", не додумался. Но гостья вела себя непросто, и захотелось подыграть. И — переиграть.
Гостья встала, поклонилась — низко, но с достоинством, и отбыла.
Только тут в палатку вернулась Анна.
— Я снаружи, за задней стеночкой, подслушивала, — призналась, — на всякий случай. Но мысли читать не умею. Расскажешь ученице новости из Аннона, или секрет?
— Новости тут делаем мы, — напыщенно заметил Клирик, стараясь понять, при чём тут вообще болотный край, почитаемый местной преисподней, — а в Анноне… Беспокойно и непонятно.
— Как всегда, — согласилась Анна.
А к утру принц Рис вбил себе в голову, что должен построить второй мангонель.
— Раз норманн может, почему не могу я? — спрашивал он.
Никто не понимал, почему. Сэр Эдгар, правда, сразу вспомнил про деньги. Принц только рукой махнул. Его домен начинался здесь же, рядышком, на восточном берегу Туи. А сладкую воду и свежую пищу кораблям, идущим в Кер-Мирддин, продавал отнюдь не Гвин ап Ллуд. А получить всё это после нескольких дней на одних сухарях, разбавленном вине и воде с уксусом… Раскошелишься, даже если всего в дне пути вверх по реке ждёт столица королевства. Но в распоряжении Риса была и одна из трёх римских дорог, проходящих по южной Камбрии. Пошлины и постой обеспечивали его казну куда лучше, чем взносы за суд, плата за ремесленные привилегии и другие традиционные источники дохода.
Увидев в ладони принца дюжину блестящих жёлтых кружочков, командующий сразу оказался за. Для него это означало ускорение осады вдвое. Для сиды — нет.
— Одной машины отлично хватит.
— Но я хочу построить мангонель! Он мне нравится, и опыт может пригодиться, — выложил неотразимый козырь Рис, — это не последняя на свете война, да и где я ещё научусь сиды брать?
— Поработай с моим орудием, — предложила сида, — пойми, мы с Эгилем и возле одной-то машины в кусочки разрываемся. И просто не успеем заниматься второй.
— Второй займусь я.
Принц выдержал скептические взгляды.
— Я не буду ничего рассчитывать, как ты, Немайн. И я не имею опыта в постройке морских судов, как Эгиль. Но я в состоянии изучить и измерить каждый узел машины и заставить своих работников сделать всё точно так же. Не отклонившись ни на волос.
— Не советую, мой принц.
Клирик помнил множество историй с подобным копированием. Там вариантов было два — либо приходилось отвлекать хорошего конструктора, и всё равно получался урод, как вышло с Ту-4, либо что-то упускали, и такая штуковина просто не шла в серию. Был и третий вариант — грамотная обратная разработка похожей вещи. Опять же, требующая хорошего конструктора. Которым Рис ап Ноуи явно не был. Потому и предлагал второй вариант.
— А я построю всё равно! Сэр Эдгар не возражает?
Командующий не возражал.
— Ну тогда, ты мне не указка, сестрица.
С первой встречи Немайн он иначе не именовал.
Как ни удивительно, пока второй камнемёт ничем не отличался от первого. Только по готовности отставал на пару дней. И понемногу нагонял… Рис шёл вторым, и набивал гораздо меньше шишек. Но свой аппарат Клирик достроил, разумеется, первым.
Первый же мешок влепился в скалу. И лишь немного не попал в дыру. За спиной раздались недовольные возгласы тех, кто поставил на попадание первым же выстрелом. Сыграла роль репутация сиды. Против ставили Анна, Эгиль — потому ему наводку и не доверили — и Рис. Этот — из весёлой вредности и коммерческого чутья.
