Хождение Восвояси (СИ) - Багдерина Светлана Анатольевна (версия книг txt) 📗
С ужином у них было всё замечательно, и самым замечательным являлось то, что дежурных по кухне вообще удалось выявить [169] и заставить приняться за дело.
Костры, разложенные прямо на площади, на месте старых кострищ, ужинали первыми, пожирая обшивку домов, куски заборов и рамы. Над одним из них на железном листе жарились лепешки из найденной под деревом субстанции, на другом в огромном казане варилось мясо коровы-альтруистки. Нефритовое молоко, разлитое по разнокалиберным посудинам, найденным в домах, стояло на бортике фонтана в ожидании своего часа.
Пока царевичи навестили лукоморскую экспедицию, расположившуюся в большом красном [170] доме в глубине того же переулка, пока нанесли визит вежливости семейству О, поселившемуся в доме соседнем, веселые возгласы с площади известили о том, что еда готова. После чего по ушам ударил стук-бряк, словно кто-то пытался сплющить о камни лопаты.
С видом великомучеников, ведомых на сварение после поджаривания, лукоморцы направились на дегустацию. Попробовать из вежливости, граничащей с самопожертвованием, по крошечному кусочку бродячего меню и удалиться в апартаменты отплёвываться и готовить своё было их единственным намерением. Рядом, с выражением гадливости и высокомерия на двух личиках из трёх, семенили вотвояськи. Серафима скосила глаза на Лепестка. Она шла между дуэньями, сложив сомкнутые в замок руки на веере и не поднимая глаз – образец покорности и смирения.
Наверное, беседа с Чи Хаем не закончилась ничем хорошим, решила царевна. Если только в их положении хорошие варианты исхода существовали вообще. Быть умыкнутой бездомным разбойником и его восемью десятками зверобратьев, жить в чужих разваленных домах, питаться милостями Нефритового Государя, конечно, дало бы неплохой сюжет для одной из историй Лючинды Карамелли. Но вот когда кончатся и дома и милости, или правители провинции наймут, наконец-то, войско, достойное своего названия – или просто достаточно многочисленное… Нет. Наверное, не случившийся роман с Самом – к лучшему.
Костры теперь горели по всей площади – не для приготовления еды, а как светильники уюта за семейными столами. Вокруг каждого расселось-развалилось братовьёв по семь, нетерпеливо стуча блюдами о мостовую, головы с истекающими слюной пастями и клювами повернуты в сторону поварских костров.
– Омерзительное зрелище, – скривившись, что было лицевых мышц, выдавила Чу Мей.
Ду Вань попыталась переплюнуть напарницу по части гримасы, не смогла, и поэтому просто презрительно выпятила нижнюю губу:
– Жброд! Река Текучх песков по ним плашет!
Лепесток, чуть приотставшая в этот момент, показала их спинам язык.
– Особенно по этому мужлану и наглецу, что верховодит тут! – безжалостно продолжала Чу Мей. – Вот кого надо в первую очередь скормить Суй Жую!
– По чаштям!
Рука Лепестка, не сводившей со своего эскорта яростного прищура, вытянула из шапочки державшую ее на прическе спицу…
– Несколько раз, если бы это было возможно! А голов…
…метнулась к одной иссушенной попе…
– АЙ!
…к другой…
– ОЙ!
…а свободная рука огрела что было мочи Чу Мей веером по голове.
– Что это?! – позабыв о кровожадных планах, дуэньи обернулись в одинаковых позах.
– Ах ты, негод…
– Я не хотела, тетушки! Я не виновата, тётушки! Это всё оса, тётушки, – Лепесток ткнула пальцем в вечереющее небо. – Отвратительная оса! Она укусила вас обеих, потом села на вас, тётушка Чу Мей – наверняка желала укусить еще раз, гнусное существо! И тут я не стерпела! Как послушная племянница, я не могла простить ей такого вызывающего поведения, тётушки! Такого вопиющего неуважения к гордой фамилии О!
– О?..
– О.
Багровые, дуэньи обежали сверлящими взглядами лукоморцев в поисках насмешки, но от всех и каждого получили по степенному кивку, а от Серафимы еще и заверение:
– Именно так всё и было.
– А… кто такая… оша? – помолчав, переваривая услышанное и потирая укушенное, вопросила в конце концов Ду Вань.
Пальцы Ля Ля прижались к губам, очи расширились в панике. Мститель никогда не был так близок к провалу.
– Да, – подозрительно прищурилась Чу Мей. – Кто это?
– Это пчела в отпуске, – обворожительно улыбаясь, сообщила Серафима. – Несколько штук прилетели с нами.
– Жачем?
– В отпуск?
Физиономии дуэний вытянулись.
– А… разрешите узнать, о вездесущий дух Сыма Цзянь… что есть… кчела?
Тут настала пора Серафимы открывать и закрывать рот.
– У вас разве нет пчел? – удивился Иван не меньше ее. – А кто же у вас делает мёд?
– Делает? – подумать только, минутой раньше тётки считали, что удивляться больше некуда. – Никто его у нас не делает. Мы вымениваем его у торговцев из Зареки на рубины, жемчуг и изумруд.
– А откуда у вас столько драгоценных камней? – заинтересовалась Лариска. – Причем странных каких-то. Дешевле мёда. Треснутые, что ли? Или мелкие?
– Сама ты треснутая, – абсолютно несправедливо пробормотала Чу Мей, обжегши боярышню неприязненным взором. – И мелкая тоже.
– Шамые нормальные у наш камни раштут! Это мёд у торговтшев из Жареки такой дорогой! И вще оштальное тоже… Деликатешы… Наряды… Бежделушки… Украшения…
– А что вам мешает самим в эту Зареку съездить и мёда и всего остального прикупить, разлюбезные боярыни? – вмешался боярин Демьян. – Вы удивитесь, когда узнаете, сколько всё это на самом деле стоит!
И тут уже все три вотвояськи посмотрели на лукоморцев как на сумасшедших – или и впрямь свалившихся с неба – и серьёзно ушибивших при этом головы.
– Теперь мы в самом деле верим, что вы – пречудные духи, спустившиеся прямиком с небес, – благоговейно покачивая головой, произнесла Чу Мей. – Только пришельцы могут не знать, что через реку Текучих песков не в состоянии переправиться ни одно живое существо: ни человек, ни птица, ни эти… как их там… фчёлы.
Сердце Серафимы пропустило такт. Если духи посчитают, что проблема с зверобратьями не решена, или решена недостаточно хорошо, или просто забудут выполнить обещание… Иванова рука мягко, но уверенно легла ей на плечо.
– Они не обманут. Всё будет хорошо, Сень.
– Разберёмся, – буркнула сквозь зубы она, не зная, радоваться или огорчаться тому, что супруг смог прочитать ее мысли с такой лёгкостью и точностью.
Ну что ж. Теперь, когда вариант дезертирства в случае неудачи исключался, думать, чего делать с братьями-кроликами, волками и прочили барсуками, придётся всерьёз. Знать бы еще, чего они сами хотят…
Завидев гостей и пленителей, братья разразились шутками по поводу того, что достанется – или, скорее, не достанется – приходящим позднее всех. Но Чи Пай, которому сегодня вместе с Чи Ни и Чи Шо выпала задача накормить родичей горяченьким, прицыкнул на крикунов и заверил, что еды хватит. Боярин Демьян, взявший на себя роль кулинарного разведчика с карьерными перспективами великомученика, подошел к котлу с мясом, три раза коротко потянул носом, и на лице его отразилось тихое, но от этого не менее горькое сожаление:
– Лучше бы не хватило…
– Присаживайтесь к нашему огню! Брат Я сейчас подвинется! – звучно рыгнув, Чи Тай ткнул в бок медвекрола. – Сшевелись, лопоухий!
– Уткни своё рыло в коленки, – щелкнул ему по пятаку тот, – и еще пятеро поместятся!
– Не твоё рыло, не трогай грязными лапами! – с шутовским возмущением вскричал Чи Я и пихнул брата в плечо. Тот повалился, сверкнув пятками и сбивая с бортика фонтана плошки с нефритовым молоком – на спину Чи Ни.
– Да забодали вы оба-два, да?! – вскочил Ни и под гогот аудитории принялся отвешивать тумаков обоим спорщикам, не разбирая правого и виноватого.
– А ты-то куда, морда зеленая?! – задетый по уху коротким, но жестким хвостом крокольва, Чи Шо отшвырнул свою плошку, набросился на обидчика, повалил на землю, и через секунду уже две пары братьев Чи катались по площади, мутузя друг друга на чем Белый Свет стоит. Посуда с едой и питьем, не вовремя попавшаяся на пути, летела в разные стороны. Размётанные костры осыпали компанию искрами и головёшками. То и дело нога или лапа дерущихся задевала кого-то, и обиженный присоединялся к куче-мале, пытаясь достать обидчика, задевая в процессе непричастного зеваку, который, в свою очередь, бросался навешать кренделей противнику – задевая по пути еще кого-нибудь. Не вовлеченные – пока – в свалку братья уворачивались с уханьем и подначками, освобождая драчунам место. Потасовка, начавшаяся как безобидная шутка, медленно перерастала в сражение всех против всех.
