Сбитый ритм (СИ) - Филатова Майя (читать полностью бесплатно хорошие книги TXT) 📗
Пульс затихал.
Мысли исчезли, мир встал. В моих пальцах появилась сфера-хранилище. Быстрее! Вскрывайся, зараза!…
Вот и он, белоснежный лепесток. Частица сокровища сокровищ, осколок святыни, уворованный, когда я перекладывала его собратьев в новую темницу. Думала: уйду домой, пригодится. Вот и пригодился. Правда, дом оказался несколько ближе…
— Эээвфф… нннкхх… эээппвфф….- захрипел Халнер, пытаясь оттолкнуть мои руки.
А я работала. Белый свет — основа основ. Универсальный, корневой цвет. Его только правильно применить. Вот и сосуды подлатались. Слиплись ткани, начала стягиваться кожа. Расправилось лёгкое, потеплела печень, усилился пульс. Халнер закрыл глаза, глубоко вдохнул и… резко оттолкнул меня. Попытался встать, чуть не упал. Пополз впёрёд на четвереньках.
— Эвелин!
Миновав тело Дарна, как бревно, Хал откинул плед, вернее, пропитанную кровью тряпицу, в которую тот превратился.
— Кет! Пламя! Пламя, пламя, быстро!
— Но… но это всё… больше… больше нет…
Он обернулся — я уже приползла следом — и схватил меня. Вырвал сферу меррила, которую я всё еще держала в руках. Затряс, выскреб несколько искр, бросил их в раны дочери. Повреждения начали затягиваться.
Эвелин застонала и приоткрыла глаза.
— Папа… — произнесла она чистым голосом, без малейшего хрипа, — папочка…
Схватила Халнера за рукав. Вздрогнула пару раз. Уставилась в потолок.
Неподвижно.
— Нет!
Халнер начал трясти Эвелин за плечи, хлопать по щекам. Достал флягу, вытряхнул на безжизненное тело остатки воды. Снова затряс.
Я не помогала: бесполезно. Тени уже начали пляску на белоснежном точеном лице.
— Эвелин… Нет…
Я положила руку Халнеру на плечо. Он вздрогнул. Развернулся, схватил меня за грудки.
— Зачем? Зачем меня, а не её?! Зачем?!
В зеленых радужках пылала ярость. Ярость смертельно раненого животного, что готово разорвать весь мир. Похожее я видела во взгляде Дейлы, жены управляющего, чьего сына Отто сожгли этим летом на костре. По моей вине, как она думала.
Халнер отбросил меня прочь. Повернулся к дочери, застыл над телом.
— Хални, я…
— Уйди! — рявкнул он, не оборачиваясь.
Я попятилась ползком, потом встала и побрела прочь. Оглянулась в дверях.
На фоне камина хорошо был виден силуэт сидящего на полу человека. На его коленях лежала девушка. Человек обнимал её и слегка раскачивался. И пел. Тихие, мелодичные звуки. Та самая колыбельная, какую пела молодая графиня, чей наследник случайно погиб от моей руки. Случайно. Всё всегда случайно. На всё воля богов. И Великого Апри…
Дверь в гостиную скрипнула и щелкнула. Опять петли барахлят, смазать бы…
Я прислонилась лбом к прохладной матовой мембране, стараясь дышать ровнее. Голова кружилась. В ушах шумело, сердце навязчиво стучало: неровно, настойчиво, то тише, то громче. Стучало. Стучало. Стучало во входную дверь.
Какого монторпа?!
— О, привет, Кет! Я увидела свет, и поняла, что вы вернулись! — затараторила Изабель, стряхивая снег с роскошного мехового плаща, — а Дарна всё нет и нет… Вот хотела спр… о Апри, синяки! Откуда?! Что случилось?
— Ничего.
Что это тварь тут забыла?! А хотя…
— Дарн в гостиной, отдыхает в семейном кругу, — с трудом сдерживая клокочущий смех, ответила я.
Развернулась, пошла на кухню. Бросила через плечо:
— Приятного вечера.
Вместо эпилога
Снег и лед под копытами ездовых волов скрипели и крошились с легким шелестом. Наша вереница из восьмерых всадников карабкалась вверх, к перевалу — единственному официальному выезду из долины Хейдар. Великий Апри дремал под горизонтом, в тишине зимней ночи. Только разноцветные всполохи, яркие, как никогда, выплясывали безмолвный танец.
Последние полтора десятка дней получились насыщенными. Магистр переформировал гарнизон замка и отправил небольшой отряд в горы, на поиски остатков «святош». Следов они оставили предостаточно, но фора оказалась слишком большой. Инквизиторам пришлось повернуть обратно. Второй отряд ловил монторпов, каким-то проклятьем выпущенных церковниками. Он же попытался сунуться и в пещеры, причем со мной в качестве проводника. Но без Эви я так и не смогла найти путь в тот злосчастный грот. К лучшему, иначе пришлось бы объяснять произошедшее там. В итоге заупокойный молебен по братьям Доррику и Кевину отслужили у входа. На том и успокоились.
В долине наступило затишье. После исчезновения идейного главаря, театральное Сопротивление сникло. Молодёжь отбросила политическую дурь, и либо развлекалась, либо помогала родителям на гейзерных полях. Лишённые источника промыва мозгов, кадарги с прежним рвением и почтением занимались хозяйственными делами. Клоун Трен, основатель «ячейки», куда-то исчез: то ли успели подрать монторпы, то ли рванул в горы.
Горы! Изрезанные борта долины четко вырисовались на фоне ярко-зелёных всполохов. Я осмотрелась по сторонам и бросила взгляд назад. Внизу, на другой стороне реки, подмигивали огоньки селения. Свет особняка Варди различим и отсюда. Тёплые квадраты под окнами кабинета пытаются согреть снег снаружи… и ледяное молчание внутри.
После всего произошедшего, Халнер не общался со мной. Вообще — даже не упрекнул ни разу. Просто молчал. Молчал и смотрел мимо.
Видят боги, это оказалось хуже любых скандалов. Ночевал он в бывшей спальне Эвелин, где та жила в детстве. А я металась одна по огромной кровати, раз за разом вспоминая злополучный вечер. Была ли возможность поступить иначе? Переделать? Как-то всё переиграть?…
Похороны Эви прошли в тягостной тишине. Тем же вечером Халнер в первый и последний раз за все время добровольно появился в моем поле зрения. Молча положил на кухонный стол мою Нарну — я как раз нарезала себе очередную порцию закуски — и пошёл прочь.
— Хал, я… Я не могла иначе! — крикнула я, не узнавая собственный голос.
Не останавливаясь, Халнер сделал странное движение головой — возможно, так со спины выглядел кивок. И, не оборачиваясь, вышел.
Масла в огонь подлил Курт, вернувшийся в долину на следующий день после трагедии. Пространно рассказывая про какое-то благое паломничество, он ринулся врачевать души всем. Цитатами из Книги Апри, естественно. «Когда не можешь поступить по совести, поступай по любви. Совесть придёт с искуплением, а искупление и есть любовь».
Священник стал, моим, по сути, единственным собеседником: произошедшее надломило жителей долины, замкнув в себе. Даже Хелия тонко намекнула, что и сама не понимает, о чём теперь со мной разговаривать, кроме как на чисто хозяйственные темы. Маро забегал, но ненадолго, всё ссылался на какие-то дела. Переехала бы в Малый Замок, но общаться с молодежью не хотелось, да и уходить в такую компанию «при живом муже» по местным понятиям неприлично, о чем и напомнил мне магистр. Сдержанно-усталым тоном, ставшим в эти дни типовым.
Вот уж кто мало интересовался мирским, так это Паприк. Даже трагедия с Эвелин интересовала магистра исключительно с точки зрения Пламени. То, что мне удалось столь легко утянуть лепесток, а потом использовать его, превратив в материю, повергло магистра не в ярость, как я ожидала, а в капитальную задумчивость. Побродив пару дней, Паприк приказал ехать с ним. Поскольку находиться в долине становилось все тягостней, отказываться не стала.
Вол споткнулся. Я обругала скотину. Выровняла ход, потянулась. Почесала затёкшую шею. Там, у корней волос, приютилось клеймо рода Хайдек. Да, теперь оно скрыто искусным «пластырем» свертки, но останется навсегда. И на коже. И в душе. Да и в сердце, чего уж.
Зажмуриться. Глубоко выдохнуть и вдохнуть. Боги! Как же хочется развернуться и бежать обратно! Забиться на кухню сонного Варди, и что бы было всё по-прежнему. По-прежнему. И, как верят в Мерран, навсегда.
Может быть, со временем…
Хотя кому я вру, Великий Апри? Ни упрёка, ни скандала. Да пусть бы по морде двинул, в конце концов! Потому что жар эмоций — как пустыня. К ней можно приспособиться, её можно — хотя бы локально — оживить. А вымораживающий холод — нет. В снегах и скалах не бывает жизни.
