Схимники. Четвертое поколение - Дорош Сергей Васильевич (читать книги без регистрации .txt) 📗
На сей раз кровь брызнула во все стороны. Сабли, казалось, зажили собственной жизнью. Чуб приземлился на колено, но вместе с ним упало семь трупов.
– Сич! – вновь огласил он ночную улицу криком.
– Сич!
Ответ донесся сверху. Еще двое чубов, каждый с парой обнаженных сабель, вынырнули из дверного проема и обрушились на остатки егерей. Пусть не столь хороши, как первый, но и они прикоснулись к схиме. Новый взблеск молнии. Один стрелок из трех, уцелевших на крышах, попробовал пристрелить чуба, бывшего сейчас как на ладони, но вновь грянул выстрел из окна-бойницы. Тело сползло по черепице.
Теперь стало ясно, что посреди улицы идут в самоубийственную атаку последние защитники Атамана. А тот, кто прикрывал их огнем, наверняка не может ходить, иначе рубился бы плечом к плечу с братьями по оружию. Теперь я узнал чуба, первым бросившегося в атаку. Один из близнецов, тот, который так жаждал скрестить оружие с Барчуком. Он ни в чем не уступал брату, а по ярости превосходил во много раз. Ученик Императора только поднимался с колен, когда противник налетел на него, пытаясь вновь бросить на землю. Но имперец успел подготовиться, и, казалось, молот ударил по наковальне. Сабли взвились, плетя сложный узор. Каждый их удар заставлял щит дрожать. Ученик Императора не отступил, выбрал момент, контратаковал. Чуб легко отразил его удары. Но за спиной имперца уже надвигались, сомкнув щиты, бойцы песьей хоругви. А с флангов ударили остальные ученики Императора, связывая боем двух других чубов.
Сабли людей Атамана ковались под силу схимников, массивнее обычных. Они крушили древки копий в щепки, проминали щиты, заставляли мечи пытаться упорхнуть из судорожно сжатых рук. Но видел я – это уже агония. Имперцы уступали сечевикам в самоотверженности ненамного. Теперь тяжелые пехотинцы обступили чубов со всех сторон, давя щитами, лишая возможности маневрировать и тем самым сводя на нет преимущество в ловкости и скорости. А ученики Императора не давали противнику ускользнуть. Разбившись на три тройки, они весьма успешно сдерживали каждого.
Длилось все это не так уж долго. Следующий взблеск молнии осветил тело чуба, пробитое пятью копьями. Двое оставшихся прижались спиной к спине. Каждого покрывало множество мелких порезов. Кровь стекала по телам и оружию, мешаясь с потоками дождевой воды.
– Сдавайтесь! – крикнул Император. – Я не желаю убивать вас или вашего учителя. Бросайте оружие!
Имперцы попятились, давая чубам возможность принять предложение своего господина. А те переглянулись. Близнец кивнул, и четыре сабли, звякнув, упали на мостовую. Он запрокинул голову к небу, подставляя лицо под струи дождя, и вдруг запел глубоким, низким голосом:
– В правий руци шабля стрымыть. Калэная…
– А по шабли ричка бижыть. Крывава, – подхватил второй чуб.
– Над ричкою ворон крячэ. Смутнэсэнько… – голоса сплелись.
С последним словом близнец ринулся вперед, на того самого ученика Императора, который первым заступил ему путь. Прыгнул на плечи, повалил, в руке сверкнул изогнутый нож и вонзился в горло имперца. Люди Императора бросились на непокорных сечевиков. Второй так и не успел схватиться за оружие или уклониться сразу от трех мечей. А вот близнец, прежде чем его подняли на копья, успел высоко подпрыгнуть и метнуть свой нож в Императора.
Мой брат отбил оружие голой ладонью, словно от мухи отмахнулся.
– Зря, – произнес он с досадой в голосе и спешился. – Ученики, за мной, – приказал он. – Остальным – занять оборону. Чубы полгорода взрывами всполошили. Коней держать наготове. Мы с пленником должны уйти в любом случае.
Командовал он резко, отрывисто, и послушники тут же бросились отвязывать от седел свернутые сети, разматывать арканы. Ратники же сдвинулись поближе, прикрывая собой дверной проем, частично разрушенный взрывами, с пятнами гари и крови. Тела оттаскивали в сторону, перевязывали раны тем, кого еще можно было спасти, но основной боевой кулак держался наготове. Многие подобрали арбалеты перебитых егерей. Другие – их сулицы.
– Господин, внутри еще один засел. – Кто-то из послушников попытался мягко отстранить Императора, но тот буквально отбросил наглеца гневным взглядом.
– Думаю, моих слабых сил хватит, чтобы не причинить вреда ему или себе, – отрезал он. – Вы об Атамане думайте. Ежели кто из чубов выжил – перевязать и следить пуще глаза, чтобы не умер!
– Они же враги. – Послушник попытался продолжить спор, но голос его дрожал.
– Они – не враги! – рявкнул Император. – Они – твои двоюродные братья по схиме прежде всего! Советую всем это запомнить! Не убивать сверх необходимого!
Император вошел внутрь, взбежал по сооруженному егерями помосту. Внутри его поджидали. Последний чуб сидел напротив прохода. Ружье в его руке чуть подрагивало. Грянул выстрел. Только схимник начал двигаться раньше, чем слабеющий палец надавил на курок. И ствол, поднятый могучей рукой против воли своего чубатого хозяина, изверг свинцовый шарик в потолок.
– Що ты робыш, дядьку? – прохрипел второй из близнецов.
Его нога, разрубленная Барчуком, все еще не повиновалась, несмотря на лечение Атамана. Но и в стороне от боя он остаться не смог. Чубы сражались до последнего. И сейчас, задавая вопрос, близнец тянулся к ножу. Такой же его брат метнул в Императора. Собрав силы в кулак, он успел выхватить оружие и даже ударить. Император вновь опередил ученика Атамана. Плавно ушел от изогнутого лезвия и успокоил чуба мягким ударом в висок.
– Делаю то, что должен, племянник, – печально ответил Император, хоть сечевик уже не слышал его слов. – За мной! Атаман должен быть наверху!
Я ждал, когда выволокут связанного Атамана. Не сомневался, что Император справится. Людей и сил у него достаточно, чтобы скрутить даже нашего неистового чуба. Тогда придет наш час. Сейчас же идти на прорыв… Нет, нас никто не остановил бы, но слишком уж много фанатиков готовы защищать своего повелителя. И случайно дело может не ограничиться выбитыми зубами и сломанными руками. Человеческая плоть хрупка, особенно когда кулак схимника становится подобным камню, а рука бьет сильнее, чем лягает самый могучий конь.
Жаль, забыл я, что в этом городе есть и другие мои братья. Наивно ожидать, что до Механика не дойдет весть о происходящем. Чубы, дав малыми силами столь яростный отпор, позволили ему собрать своих людей в ударный кулак.
Они выступили из-за пелены дождя на противоположном конце улицы. И лишь когда глаза поняли, что видят, до ушей донесся лязг железа и звон шпор. Серебряных шпор. Сколько их там? Две сотни? А сколько понадобится, чтобы урезонить обнаглевших гостей города? Забрала шлемов подняты. Страусовые перья плюмажей вымокли и свисают, подобно крысиным хвостам. Тяжелые латы не давят на плечи прикоснувшихся к схиме. Это – настоящий шедевр златомостских кузнецов. Пластины подогнаны так, чтобы не стеснять движений, при этом для вражеского клинка не оставлено даже малейшей щели. Сабатоны высекали искры из камней мостовой. Послушники Механика шли, чеканя шаг, и от их поступи, кажется, готовы были обрушиться каменные стены домов. Эти люди, привычные биться как в конном, так и в пешем строю, как поодиночке, так и единым отрядом, не испытывали страха или неуверенности. Песья хоругвь? Элита вилецкой тяжелой пехоты? А какое это имеет значение? У каждого на поясе пара пистолей новейшего образца, тяжелый кавалерийский палаш. На левом предплечье – небольшие треугольные щиты со стилизованным изображением моста, соединяющего два берега реки. Удивительно ли, что мост этот выполнен золотым литьем? Да, я слышал, что «Серебряные шпоры» должны внушать страх любому врагу одним своим появлением на поле боя. И с этой задачей они великолепно справлялись.
Признаться, я не сразу заметил, что они занимают лишь половину довольно широкой улицы. Те, кто шел рядом с ними, по привычке двигались бесшумно, мягким шагом дикого зверя. Но песьи морды над человеческими лицами иногда страшнее слитного лязга доспехов. Антов было всего лишь десятеро. А надобно ли больше? Механик и Мятежник шагали впереди своих учеников.
