Попытка говорить 2. Дорога человека - Нейтак Анатолий Михайлович (книги бесплатно без регистрации полные txt) 📗
В нормальных условиях я бы не достиг серьёзного успеха. Что такое моя ментальная атака для существа, настолько превосходящего меня опытом и могуществом? Однако именно в этой области разница между нами была меньше, чем в какой бы то ни было иной. К тому же на него в то же самое время не без успеха наседала Алмаз, заставляя моего врага рассеивать внимание.
Шепчущий рокот, несущий миллиарды мнимых смыслов, лавина одушевлённой и гневной пыли, веющей над равнинами парадоксов, дождь бессмысленных вопросов, разъедающих разум, – всё это и ещё многое иное в короткий миг обрушилось на Мифрила, ошеломило его, запутало. И радость вспыхнула в моей груди ярче, чем сияние Новой, когда сквозь потрёпанную стараниями Алмаз защиту проник один из отростков Голодной Плети и, прежде чем контратака уничтожила его, оставил в хитиновой броне язву, брызнувшую тёмной кровью! Но ещё хуже, чем Мифрилу, пришлось атакованному сразу тремя разнокрылыми фуриями Эфрилу. Чтобы спасти сына, его отец был вынужден вмешаться в потасовку разошедшихся родственников…
Что, конечно же, не оставила без своего внимания сестра-супруга Клугсатра. В полном соответствии со сценарием, враждующие риллу сцепились, заставляя реальность биться в корчах и сходить с ума локальные законы Сущего. Обо мне, – предлоге обострения конфликта почти столь же старого, как сам Зунгрен, – они забыли. А детям их, сражающимся друг с другом и наносящим родичам раны, тяжкие даже для бессмертных, и подавно было не до меня.
Что, собственно, и требовалось.
Развив предельное ускорение, я пробкой вылетел за пределы тропосферы, и сделал это как нельзя более своевременно. Очередное изменение законов отменило инертность антивещества, и все полторы тонны (плюс те полторы, с которыми они вошли во взаимодействие) сказали:
- БАБАХ!
Что тут говорить, рвануло знатно. Хотя и не так знатно, как могло бы: девяносто девять процентов выделившейся лучистой энергии риллу благополучно погасили, чтобы уберечь своих отпрысков. Однако аннигиляционный взрыв, в котором превращается в энергию не три тонны вещества, а "всего" тридцать килограммов – это, знаете ли, тоже… м-да.
Полагаю, в том исполинском оплавленном кратере, который образовался на месте бывшей резиденции Ордена Золотой Спирали, ещё очень…
…очень…
… оченьдолго никого не посадят в кутузку.
- Итак, теперь ты свободен от всех обязательств.
- Да, – кратко ответил я.
Мы встретились на веранде дома Неклюда, что в Пятилучнике. Помимо меня и хозяина дома, угостившего собственноручно заваренным чаем всех, способных угощаться, присутствовали там воплощённая богиня Айнельди, беременная прямым воплощением богини Омиш, высший маг, коего я знал исключительно под прозвищем Тенелов, а также другой, временно мёртвый высший маг, учитель последнего: Фартож Лахсотил.
Помимо своего старого тела и жизни, этот древний высший не утратил ничего: ни воли, ни души, ни разума и памяти. Не понесли урона от случившегося по его собственному выбору ни его великая Сила, ни поразительное, отточенное тысячелетиями искусство. Более того: утрата жизни словно заставила ярче пылать его суть. На веранде он присутствовал, будучи частично воплощён в специально для этой цели созданное вместилище из кристаллизованных минералов, металлов, жидкостей и лучей переливчатого света, также имеющих кристаллическую природу. Однако это воплощение являлось далеко не главным из нынешних воплощений Фартожа. А где сейчас находится его основное воплощение и существует ли теперь вообще у Силы этого древнего мага некий чётко локализуемый центр, вероятно, не знал даже Тенелов.
Кроме перечисленных мной существ, неподалёку от веранды левитировал Блюститель – первый из разумных и наделённых магией жителей Пятилучника, кого я встретил, а рядом с ним парил, порой незначительно меняя своё положение в пространстве, тороид примерно четырёх метров, если говорить о его внешнем диаметре. Тороид этот состоял из холодной плазмы, синей с белым, по сути же он являлся удалённой проекцией ЛиМаша: продолжением его сознания и проводником его чувств. В создании проекции принимал участие не только дельбуб: половину работы, если не больше, сделал за него я. Сам по себе он ещё не мог создавать подобные проекции, хотя учился благодаря почти не ограниченному обмену мыслями поразительно быстро.
- Надо полагать, – снова заговорил Неклюд, выдержав паузу и убедившись, что никто другой среди присутствующих не торопится подать реплику, – теперь ты с новым рвением примешься за решение задачи о безопасном возвращении на Дорогу Сна.
- Да, примусь. Хотя не так-то просто будет мне выбрать наилучший способ из тех, которые проще всего реализуемы на практике.
- И каковы же, на твой взгляд, эти способы? – спросил Тенелов.
- Кратко говоря, их три. Я могу попытаться пройти второе высшее посвящение и овладеть силами Улицы Грёз. Затем я могу создать для поиска на Дороге Сна специальное воплощение и путешествовать там бодрствуя, пока воплощение моё в Сущем будет спать. Наконец, я могу сделать примерно то же, что и в самый первый раз: сковать свою суть, память и душу добровольными оковами и тем уберечь их от влияния Дороги. Однако из-за произошедших во мне изменений этот путь – едва ли не самый неприятный, потому что слишком многое придётся мне сковывать и от слишком многого отказываться.
Помолчав, я добавил:
- Хотя ещё меньше нравится мне четвёртый вариант, самый простой: перейти на Дорогу Сна вообще без дополнительной подготовки и надеяться, что я научусь управлять неизбежными изменениями раньше, чем эти изменения начнут управлять мной.
- Почему же тебе не нравится последний вариант? – поинтересовался Неклюд. – Ты ведь сам демонстрировал мне, как легко и просто способен менять облики.
- Глупый вопрос, – заметил Фартож, слушавший очень внимательно… впрочем, големы, даже одушевлённые, невнимательными быть не умеют. – Рин Бродяга овладел изменениями форм, когда была защищена его суть. Но как можно быть уверенным в том, что с той же лёгкостью ему удастся овладеть и изменениями сути? Да, власть, которую можно обрести на этом пути, будет огромна… ведь даже риллу не являются господами своей сущности и в этом, как в немногом ином, равны смертным. Но и риск этого пути превосходит все разумные пределы. Безумцем надо быть, чтобы отказаться от себя!
- Тут неподалёку, – заметил Неклюд философски, – существуют сотни и тысячи тех, кто исповедует именно эту форму безумия. Называют таких существ Отринувшими.
Я возразил:
- Странно ты трактуешь их стремления. Насколько я понял, Отринувшие отказываются вовсе не от себя. Они всего лишь стараются избавиться от всего наносного, чтобы прояснить свою изначальную суть. Не отказа от неё, но как раз приобщения к ней они хотят.
- Это вопросы веры, притом теоретические, – вмешалась Айнельди. – А Рина, как я поняла, интересует вопрос вполне практический.
- Есть ещё один практический вопрос. И формулируется он в трёх словах: что нам делать?
Неклюд улыбнулся угрюмо:
- А я уж было решил, что ты, Бродяга, добавишь к этому ещё два слова: с риллу.
- Так далеко мои амбиции не простираются. Мне довольно того, что имеется анклав реальности, не зависящий от произвола риллу, ибо не они его творили. Заметьте, что я, как самый настоящий бродяга по своей сути, не претендую на какую-либо часть Пятилучника. Хватит с меня и того, что Пятилучник есть. И что в нём у меня имеется место, куда я могу приходить в промежутках между странствиями, а также добрые друзья.
- Ты быстр в суждениях, Рин.
- Это тоже следствие моего характера. Или сути, если угодно. Для меня каждый, готовый к диалогу, ничего не желающий от меня получить и ни к чему меня не принуждающий – друг… пока делом не докажет обратного.
- Единые стандарты, единая мера для всех и каждого… это иллюзии, причём опасные. У каждого из здесь присутствующих, даже у Блюстителя и ЛиМаша, свои интересы. И далеко не каждый готов поступиться своим ради совместного дела. Особенно если ради этого дела требуется идти на серьёзный риск и терпеть невосполнимые потери.