Феникс - Андреева Юлия Игоревна (книги без регистрации txt) 📗
«Зачем все это?» Герману хотелось кричать.
Дверь распахнулась, на пороге стоял сам Повелитель. При виде которого слуга попытался заползти под алое покрывало, но Эдуард зыркнул на него так, что несчастный кубарем вылетел из комнаты, наткнувшись с разгона на дверь и полностью сорвав ее с петель. Принц улыбнулся и указал отцу на кресло в глубине полупустой комната.
– Ты отказываешься повиноваться приказам, да еще и позоришь меня перед слугами! – гневно бросил Повелитель и уселся рядом с сыном. – Это еще что такое? – Он ткнул носком сапога кучку пепла на полу.
– Ах, это… – Принц по-кошачьи потянулся, широко зевнув и показав собеседнику розовое горло. – Дурные вести.
Эдуард поднял валявшееся рядом и, видимо, безынтересное для юноши послание.
– Твой десятник сообщает об уничтожении еще двух крепостей? И это ты считаешь дурными известиями?!
– Да, в самом деле? Наверное, я посмотрел не на ту строчку или отвлекся на свои мысли. Сегодня жарко. Зачем ты держишь в приемной сразу столько горячих воинов? Или это твои, отец, дамы? Берегись, после них на твоей коже могут остаться ожоги. – Он свесил голову с постели, наблюдая, как звенит и пульсирует кровь в висках.
– Не говори глупостей, Тебе же известно, что это наши самые преданные подданные, а с ними всегда жарко…
– Жарко, душно и нестерпимо воняет! – Молодой человек потянулся за кувшином с вином
– Учителя хвалят тебя на все лады.
– Вот как? – Скучающая мина не исчезла, а, кажется, стала еще более непроницаемой. – А тебе не приходит в голову, что они попросту боятся рассердить тебя? Или потерять часть милостей, которыми ты с драконьей щедростью осыпаешь всех и каждого?
– Думаю, нет. Да я и сам не раз видел тебя в деле. – Тон сына вызывал раздражение; всякий раз, когда Адский принц оставался хоть на один день в замке, повелитель чувствовал такой дискомфорт, что время от времени его переполняло желание сгореть в собственном пламени или запереть себя в самый мерзкий и глубокий карцер на двадцать пять часов, и каюк. (Двадцать часов в небольшом, полностью закрытом помещении – смерть для любого даже самого сильного дракона.) Это действовала магия Германа. Идея принца уничтожить собственного отца жила в нем давно. Поначалу Эдд даже усматривал в этом здоровую жизнеутверждающую основу, но по мере того, как мальчишка рос и набирался опыта, эта забава перестала радовать Повелителя драконов. И все чаще и чаще он начинал замечать, что ему уже сложно выпутываться из всех сложных ситуаций, распознавать хитроумные ловушки и отвечать на смелые атаки сына. Вот и сейчас, поддавшись гневу и не желая, чтобы весть о непослушании наследника расползалась по покоям замка, Эдуард был вынужден убить драконицу, дочь ближайшего соратника, который теперь, может быть, будет мстить. Повелитель поглядел на сына. Красивый молодой человек с тонкими чертами лица, густые седые волосы были зачесаны назад.
Красив, можно сказать, женоподобен. Можно было бы, если, конечно, отбросить этот хищный взгляд, вместе с выражением жестокости. Красивые, изящные пальцы имели продолжение в длинных, слишком длинных ногтях. Обычно закрашенных в черный цвет, чтобы скрывать следы крови. Сегодня они были серебряные и блестели, как жала.
– Это еще что за гадость? – Эдд кивнул в сторону хищных ногтей.
– Лак. А тебе что, не нравится? Жаль, я думал, что надо. Недавно залетел в Аласводский княжеский замок и…
– Сжег его. – Повелитель уже привык, что о своих подвигах Герман не распространялся, по правде сказать даже не сообщал в обязательной для всех офицеров сводке, словно не придавал этому значения.
– Побродил. Испытал, признаюсь, массу удовольствия. Выпил, казалось, все, что было в зоне моей досягаемости, прихватил кое-что из этих штучек. – Герман перегнулся и вытащил из-под алого покрывала шкатулочку с различными духами и притираниями.
– Гадость. Мало этого – гадость другого мира. – Повелитель сплюнул. – Это тоже от Эльлинсинга?
– Фи. Как грубо. – Адский принц побрызгал на себя духами, отчего сделался еще невыносимее.
– Ну конечно – князь – друг принца Кира! Вот тот и шляется туда-обратно за лаком для ногтей или тенями для век. А наши мудрецы еще ищут в этих походах в другие миры какой-то особый смысл. Но тебе совсем не нужно быть похожим на Эльлинсинга или вообще на кого-то из людей.
– А на кого я должен быть, по-твоему, похож? Если сам говоришь, что я уникален?
– Да. В тебе две крови, и ты нужен престолу именно таким. – Сказав это, Эдд был не совсем уверен в том, что кому-нибудь может быть по сердцу бессмысленная жестокость его сына. Вообще-то драконы воспитываются на почитании старейшин и родителей. Но эта добродетель, впрочем как и другие, благополучно миновала его отпрыска.
– Ну раз уж я такая паинька, может, я заслужил, наконец, игрушку? – Герман посмотрел на отца невиннейшим взглядом молодого дьявола, отчего Повелителя драконов передернуло.
– Что ты имеешь в виду?
«Сейчас он таким же девственным голоском объявит, что хочет поиграть с моей головой!»
– Я хочу девочку.
– Что?
– Ну девочку, невестушку. Драконы рано взрослеют, а мне уже тринадцать.
Эдуард почувствовал некое замешательство, пронзительные голубые глаза сына сверлили ему душу.
– Честно говоря, я ничего против не имею… Просто я хотел, чтобы это случилось позже, как минимум в четырнадцать… – Отец знал, что ни о какой первой ночи его сына уже нельзя говорить, во всяком случае в будущем времени, и Герман понимал, что ему обо всем известно. Зная, и продолжая прожигать Повелителя глазами.
– …Я думал, – Эдд терял самообладание. – Я думал провести ритуал… купание в крови, золотой пыли, прахе, пепле…
– Полно, полно. Что за глупости, в крови я и так купаюсь по несколько раз в день, во время боя окрашиваю лицо в золотой цвет. Это не суть. Вопрос в том, кто будет она?!
– Вокруг тебя полно дам, готовых убить, сжечь, растерзать ради одной ночи с тобой!
– О нет! – Принц с притворным испугом упал на ложе, сотрясаясь от беззвучного смеха. – Прости, отец, но у меня слишком нежная кожа для того, чтобы спать со шлюхами драконицами. Благодарю покорно.
– Что же ты имеешь в виду? – С того дня как Герман начал проливать человеческую кровь, для него уже не было никаких табу, но, ставя себя таким образом в позицию исключительности, он не брезговал уже и драконьей.
– Я считаю, что я сын двух народов, родился в мире Кармалон, живу здесь, а создан, скорее всего, для чего-то совершенно третьего. Так вот мне и нужна особенная невеста.
– Что ты имеешь в виду, не свою ли сестру-Феникса?! – С точки зрения драконов кровосмешение считалось страшнейшим из грехов. – Я хотел предложить тебе убить ее, а не спать с ней!
– Убить?.. – Юноша снова занялся своими ногтями. – А кому от этого будет больнее?
«Больнее – это единственное, что ему приносит радость».
– …Если Трорнту, так он меня не интересует, а моя племянница еще слишком молода, чтобы что-либо понять и оценить. – Он вынул веер и начал обмахиваться, попеременно любуясь то одним, то другим сверкающим ногтем. – Как здесь жарко…
– Положи на место мухобойку, – сказал Повелитель строго. – И отбрось эти бабьи личины. Я не позволю, чтобы мой сын…
– Полно, полно. Я же прошу у тебя девочку. – Удар достиг цели, и Герман отложил ставший бесполезным веер. – А кстати, тот же Эльлинсинг называет непрозрачно описанное тобой поведение молодых людей – нравственными особенностями. У него же самого такие женщины! Этот вечный жид, мой братец предложил ему сделать семь башен, выкрасив их по основным цветам радуги, и поместить туда семь красавиц, чтобы каждый день посещать одну из них с песнями и разодетым в соответствующий цвет шествием. Хотя любовниц у него намного больше, и в замке такая радуга…
– Ненавижу его, Эльлинсинг – шут королевы.
– Напрасно, напрасно… Мне он кажется забавным. А что до девочки, то ищи. Я не желаю растратить все твое наследство на мазь от ожогов. – Теперь в его ушах появились длинные черные серьги. – Кстати, удовлетвори мое любопытство, как же ты спал с моей матушкой, если готов прожечь своим семенем все вокруг?
