Магический спецкурс - Летняя Лена (книги без сокращений TXT) 📗
Это было глупо. Норман и ректор могли вовсе не разговаривать друг с другом или говорить о чем-то скучном. И вообще едва ли они станут обсуждать меня, но… вдруг?
Быстрее, чем успела все обдумать, я скользнула в крошечную комнатку, находящуюся рядом с преподавательской.
— Оставил бы ты девочку в покое, Ян, — сокрушенно сказал ректор, когда мне удалось проявить на стене одностороннее окошко.
— Меньше всего я хочу лишний раз нарушать ее покой, — сдержанно ответил Норман, не глядя на ректора.
— Тогда зачем ты ее мучаешь? Ей и так нелегко. Узнать такое… Даже представить себе страшно, каково ей. Не каждый взрослый с таким мог бы справиться, а она еще почти ребенок.
— Ей двадцать три года, Эйб. Она не ребенок, она взрослая женщина. Прекрасная, умная, тонкая, сильная, искренняя и нежная женщина. Она справится. Она справится с чем угодно в этой жизни. Я точно знаю, потому что я знаю ее лучше, чем она сама себя знает.
В его тоне было столько восхищения и столько нежности, что у меня в груди разлилось тепло, от которого защипало глаза. Слова прозвучали абсолютно искренне. Не поверить в то, что Норман действительно так считает, я не смогла бы при всем желании. Которого у меня не было. Да и зачем ему врать ректору?
Однако вопросы ректора тут же вернули меня с небес на землю:
— Ее? Или Рону?
— Да при чем тут Рона! — внезапно вспылил Норман. — Ее нет. Ее нет уже пять веков! Ничто ее не вернет. Почему я один понимаю это? Вы совсем запутались в ваших суевериях. Окружили ревоплощение домыслами, которые не имеют под собой никаких оснований, но в которые вам так хочется верить. И вы поверили. Я знаю, уходить в небытие страшно, но обманывать себя — это не выход. Умирая, мы умираем. Точка. Нет второго шанса, нет второй попытки.
— Откуда ты можешь это знать? — Ректор плюхнулся в кресло, достал откуда-то самокрутку, повертел в руках, но закуривать не стал и недовольно посмотрел на Нормана. — Не дураки же писали теорию о развоплощении.
— О, в этом я уверен, — хмыкнул Норман, покачав головой. Он взглянул на ректора, как мне показалось, с обидой. — Эйб, по-твоему, я хочу, чтобы Таня превратилась в Рону? Ты правда в это веришь? И в то, что перстень может поспособствовать ревоплощению?
Ректор пожал плечами и снова сосредоточил внимание на самокрутке.
— Я видел тебя, когда ты появился здесь. Видел твою реакцию, когда ты узнал, что Роны давно нет. И когда ты узнал, как именно все закончилось. Ты жить не хотел.
— Прошло одиннадцать лет, — напомнил Норман. — Ты был моим другом все эти годы. Единственным другом. Ты видел, как я живу, как я меняюсь. До того как появилась Таня, ты был единственным близким мне человеком. Как ты можешь считать меня монстром, способным загубить жизнь ни в чем не повинной девушки ради возрождения другой? Я не понимаю, как ты можешь считать подобным монстром Рону? Думаешь, она бы смогла жить с этим? В чужом теле, зная, что фактически убила его хозяйку? Она была хорошим человеком…
— Все хотят жить, Ян, — перебил его ректор, ничуть не смутившись. — И я не считаю монстром того, кто просто борется за право жить. А что касается тебя… — На губах ректора появилась незнакомая мне улыбка. — Знаешь, ты мне нравишься. Ты мне всегда нравился, честно. Я люблю тебя почти как сына, которого у меня никогда не было. И я знаю, что ты целеустремлен, упрям и не умеешь отступать. Но я никогда не знаю ни что творится в твоей голове, ни что у тебя на сердце. Можешь ли ты любить эту девочку сильнее своей королевы? Да демон тебя разберет. Но дело-то в том, что даже она не верит тебе. А ведь она тебя любит куда сильнее, чем я.
Норман так резко опустился в кресло, словно у него внезапно кончились силы и он больше не смог стоять. На его лице появилось отчаяние, смешанное с безысходностью.
— Она не верит мне, потому что не верит в себя. Она думает, что, выбирая между ними, я бы выбрал Рону.
Ректор несколько мгновений с интересом разглядывал его лицо, а потом мягко поинтересовался, понизив голос:
— Ян, сам-то ты во что веришь?
— Я верю в то, что Таня — лучшее, что случилось в моей жизни. И я должен был говорить ей об этом каждый раз, как мы были вместе. Но я почему-то считал, что все и так понятно. И не говорил.
— Может быть, еще не поздно? — в голосе ректора неожиданно прорезалось сочувствие. Но секунду спустя, словно устыдившись этого, он спросил уже в своей обычной манере: — Кстати, разве у тебя нет сейчас лекции?
Норман закатил глаза и со вздохом поднялся из кресла.
— Да есть у меня лекция. Что вы ко мне пристали?
И он вышел из преподавательской. Оставшись в одиночестве, ректор наконец закурил, довольно усмехнувшись.
— Вот молодежь… — пробормотал он.
А я сидела у окна, забыв прервать «сеанс» и пытаясь переварить их разговор. Норман ведь не мог знать, что я подслушиваю. Ему же не было смысла врать ректору. Ведь не было же?..
Глава 22
В тот день я не смогла сосредоточиться ни на одном занятии. К счастью, это был последний учебный день для спецкурса. Со следующей недели у нас начиналась сессия, во время которой мне предстояло попотеть. Я все еще с трудом направляла магический поток через подаренный родителями кулон.
Все мои мысли крутились вокруг подслушанного разговора. Я вспоминала лицо Нормана, когда он спрашивал ректора, действительно ли тот считает его монстром. И мне почему-то становилось очень стыдно. Считала ли я сама его монстром? Чем больше я задавала себе этот вопрос, тем больше понимала: нет, не считала. Больше того, я не хотела жить в мире, в котором известный мне Ян Норман был таким монстром.
Поэтому в субботу я не выдержала и отправилась к нему, считая, что нам нужно еще раз поговорить в более спокойной обстановке. К сожалению, ни в кабинете, ни в личных комнатах его не оказалось. Обе двери были заперты, и на мои попытки достучаться никто не ответил. Я не знала, куда он мог деться, но, по всей видимости, Нормана не было в Орте, потому что я не нашла его ни в спортивном корпусе, ни в библиотеке.
Вечером того же дня я сидела в комнате общежития одна, старательно пытаясь готовиться к экзаменам, но мысленно возвращаясь к вопросу, не стоит ли наведаться к Норману еще раз. Хильда убежала на свидание с Андреем, поэтому отговорить меня от этой не самой гениальной идеи было некому.
Решиться я не успела: мои раздумья прервал деликатный стук в дверь. Когда я ее открыла, то лишилась дара речи, потому что на моем пороге стоял сам Норман собственной персоной. Я ни разу не видела его в студенческом общежитии, поэтому никак не ожидала визита. Настолько, что застыла, глядя на него, как на пришельца из другого мира.
— Можно войти? — вежливо поинтересовался он. — Мне бы не хотелось долго стоять на пороге твоей комнаты. К чему нам лишние слухи?
Я судорожно кивнула, пятясь и впуская его в комнату, и заодно окидывая ее быстрым взглядом. К счастью, сегодня у нас с Хильдой особого бардака не наблюдалось, а такое бывало не всегда.
— Ты…
Я запнулась, почему-то не понимая, как себя вести. Он еще никогда не был на моей территории, мы всегда встречались на его: в аудитории, кабинете, гостиной, спальне.
— Присаживайся, — в конце концов выдавила я, неловко указывая на свою кровать и радуясь, что она застелена.
— Я ненадолго, — заверил Норман, оставаясь стоять.
Он сделал знакомое движение рукой и извлек из воздуха довольно толстую и на вид очень древнюю книгу. Невооруженным глазом было видно, что ей как минимум несколько веков. Он протянул книгу мне, но я побоялась ее коснуться и испортить: такой хрупкой она выглядела.
— Что это?
— Одна из немногих доживших до нашего времени книг, содержащая в том числе теорию о развоплощении, какой она была до гибели Роны Риддик. Оказалось непросто ее найти: за пять веков большую часть книг на эту тему уничтожило время. Да и до того, как стать концепцией второго шанса на жизнь, теория о развоплощении не являлась такой уж популярной темой. Надеюсь, если ты прочтешь об этом в настоящей книге, тебе будет проще поверить в мои слова.
