Кровь драконов - Маккефри Тодд (полная версия книги TXT) 📗
Во время празднования окончания Совета рекой лилось прозрачное освежающее бенденское вино.
— Тьеран, — сказала Эморра, с некоторым опозданием ощутив эффект от непривычно большой дозы алкоголя, — я, кажется, выпила лишнего. Нам очень нужно отдохнуть. Мать наверняка захочет начать завтра с самого утра.
Тьеран с тоской взглянул на свой наполовину полный стакан, залпом влил в себя его содержимое и поднялся.
— Могу я проводить вас в вашу комнату, моя леди?
Эморра широко улыбнулась, продемонстрировав ямочки на щеках. Тьеран помог ей подняться на ноги.
Юноша внезапно осознал, что он стал намного выше ростом, чем Эморра, но никак не мог вспомнить, когда же это случилось. Декан Колледжа раскраснелась от выпитого вина, ее миндалевидные глаза были нежными и манящими.
— Вы не будете возражать, — неожиданно для самого себя спросил юноша, — если я попробую поухаживать за вами?
— Нет, — негромко отозвалась Эморра, прильнув к нему грудью.
Тьеран нерешительно наклонился и поцеловал ее в губы.
После большого совета прошло два дня. Цветок Ветра экспроприировала классную комнату, превратила одну из операционных в лабораторию и спала за эти дни в общей сложности не больше шести часов. Тьеран знал это точно, потому что сам он уходил спать после своей наставницы, и на его долю пришлось пять с небольшим часов.
Сейчас они находились в классной комнате. Цветок Ветра с куском мела в руке стояла у доски, записывая их предложения.
— Драконы должны спасти себя сами, — заявила она. Тьеран воздержался от комментариев, заметив на лице старухи выражение глубочайшей сосредоточенности.
— Ты хочешь сказать, что они должны выработать иммунитет? — спросила Эморра, когда пауза затянулась. — Но мы же не имеем представления об уровне смертности при этой болезни.
— Мы слишком мало о ней знаем, — согласилась Цветок Ветра. — Это знание принадлежит людям будущего, а нам почти ничего не известно.
Она сделала паузу, чтобы дать возможность ученикам высказать какое-нибудь замечание, но Тьеран и Эморра лишь одинаково настороженно кивнули.
— Мы знаем, как изменить генетический код драконов, знаем, как изготовить препарат и создать карту генетического материала, но они-то не знают.
Она снова ненадолго умолкла и опять не дождалась ответа.
— Они не могут сообщить свои знания нам, не занеся к нам инфекцию, — продолжала Цветок Ветра. — Из этого следует, что мы должны передать свои знания им.
— Но М'халл сказал, что всадники не могут… — возразил Тьеран.
— Наши драконы там заразятся и тоже заболеют! — плачущим голосом воскликнула Эморра.
Цветок Ветра постучала мелом по доске; стук разнесся по комнате, и ученики умолкли.
— Мы их научим, — объявила она. — Мы научим их готовить препараты, пользоваться микроскопом и картографическим устройством, а также конструировать генетический код.
Тьеран откинулся на спинку стула; сдвинутые брови выдавали напряженную работу мозга. Сидевшая рядом с ним Эморра, сама того не замечая, кусала губы. Она закрыла глаза, чтобы лучше воспринимать слова матери.
— Вы хотите сказать, что мы должны устроить для них такой же колледж, как наш? — спросил Тьеран через некоторое время. — Чтобы обучить их биохимии, биологии и технологии? — Он покачал головой. — Не представляю, как мы сможем со всем этим справиться.
Цветок Ветра хмуро посмотрела на него.
— Достаточно научить их тому, как идентифицировать возбудитель и создать антиген, — сказала она. — Это совсем не так трудно.
— То есть ты хочешь, чтобы мы объяснили им все это без употребления специальной научной терминологии? — уточнила Эморра. — А что, может сработать.
Тьеран долго не мигая смотрел на старуху.
— Меня беспокоит то, что мы не имеем ни одного сообщения о болезнях огненных ящериц. Я считал за аксиому, что экосистема непрерывно развивается.
— Ты хочешь сказать, что через восемь лет что-то должно случиться? — Эморра спросила, хмурясь в недоверии.
— Не через восемь, а через пятьдесят, — ответил Тьеран. — Но за истекший период случилась планетная эпидемия, чуть не истребившая людей, а вот огненные ящерицы, драконы, стражи порога, цеппи и, насколько мне известно, туннельные змеи, похоже, совершенно не страдали от каких бы то ни было форм вирусных, бактериальных или грибковых инфекций.
— Кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду, — сказала Эморра.
— Ты забыл о перинитском генетическом коде, — безжалостно перебила Цветок Ветра и покачала головой, словно желала подчеркнуть свое разочарование.
— Нет, я… — пылко возразил Тьеран и вдруг осекся. — О… — протянул он, его щеки порозовели. — Да, забыл.
— О чем это вы? — спросила Эморра, переводя взгляд с Тьерана на мать и обратно, в надежде, что кто-то все же объяснит ей суть спора.
Цветок Ветра предоставила слово Тьерану.
— Ладно, — вздохнув, сказал он. — Ты должна помнить, — (этой ночью из разговоров Эморры и Тьерана исчезла давняя официальность), — чем отличается перинитский генетический код от нашего.
— Э-э-э? — Эморра знаком попросила его продолжать.
— Хорошо. Наш генетический код состоит из двух цепочек ДНК, образующих двойную спираль, — сказал Тьеран. — Тогда как перинитский генетический код состоит из трех цепочек вещества, которому мы дали название ПНК, перноксирибонуклеиновая кислота, собранных в фигуру, похожую на перекошенный треугольник.
— Две цепочки служат дополнением главной, — продолжал он.
Подойдя к доске, он поднял руку, и Цветок Ветра вложила ему в пальцы мел. Кивнув в знак благодарности, Тьеран повернулся к доске и начал рисовать. Он изобразил ряд треугольников, соединенных вершинами; каждый из них был немного скошен, так что два соседних треугольника не лежали в одной плоскости. В углах треугольников он нарисовал крупные точки, которые обозначил буквами A, A', N; В, N, В'; С, С, N.
На другой половине доски он нарисовал всем известную двойную спираль дезоксирибонуклеиновой кислоты, похожую на винтовую лестницу, и обозначил «ступеньки» на одной половине лестницы буквами А, С, G, Т, а на другой — Т, G, С, А.
Для полной ясности Тьеран ткнул пальцем в каждую из букв.
— А — это аденин, С — цитозин, G — гуанин и Т — тимин. Они сгруппированы по тройкам, и каждую такую тройку называют кодоном, — продолжал он. — Каждый кодон или кодирует аминокислоту, или является особым маркером, указывающим начало или конец генетической последовательности. Поскольку комплементарных оснований существует четыре, значит, если их брать по три, может возникнуть шестьдесят четыре вариации. Но земная ДНК кодирует только двадцать аминокислот, да еще один стартовый и один конечный кодон.
— А, теперь я вспомнила, — сказала Эморра. — Это всегда казалось мне ненужным расточительством.
— Благодаря этому остается возможность расширения, — сказал Тьеран. — А также для ошибок или мутаций. Как правило, у каждого новорожденного можно отыскать шестьсот-семьсот мутаций.
— Ну да, именно поэтому мы и болеем, — кивнула Эморра.
— Больше из-за вирусов и бактерий, которые нападают на нас, когда и мы, и они хоть немного мутируем, чем из-за собственно наших мутаций, — ответил Тьеран. — Но иногда действительно проблемы создаются мутацией наших генов.
Он повернулся к искривленному треугольнику, изображавшему генетический код перинитских живых организмов.
— Здесь А, В и С всего лишь обозначают три других основания, специфические для Перна и составляющие местный генетический материал, — сказал Тьеран. Он указал на точку, отмеченную буквой А'. — Это амин, соединяющийся с А, В-прим — с В и, соответственно, С-прим — с С.
— А что такое N? — спросила Эморра. — Нуль?
— Именно, — подтвердил Тьеран. — Одно из фундаментальных различий между перинитским генетическим материалом и земной ДНК заключается в том, что вместо двух нитей, которые являются зеркальными отражениями друг друга, ПНК имеет основную нить и еще две нити, которые поочередно отражают основную.
