Янтарная Цитадель - Уоррингтон Фреда (книги бесплатно без онлайн .txt) 📗
– Думаю, мы знали это с самого начала, – заключил юноша. – Просто не могли поверить.
Гелананфия внимательно оглядела его, будто осознавая – как подумалось Танфии – что эти землепашцы важней, чем кажется на первый взгляд.
– Со времен битвы на Серебряных равнинах бхадрадомен были слишком слабы, чтобы выйти с нами на честный бой. Они не осмелятся и сейчас. Однако эта тварь воспользовалась царским слабоволием и самомнением, и ныне правит им; или же, воистину, может лишь покорно подчиняться государевой воле, однако исход этим не меняется. Единственный способ освободить царя – силой прорваться в Янтарную цитадель, схватить Лафеома и заставить моего деда понять, что случилось. Если даже он не пожелает говорить со мною, на это есть Рафроем. Древний обычай не дозволяет царю отказать во встрече посреднику. Когда он увидит настоящего посредника, он поймет.
– А с чего вы взяли, – поинтересовалась Танфия, – что он не понимает?
– О чем ты?
– Почему вы так уверены, что царь не по собственной доброй воле творит все эти непотребства, что архитектор ведет его, а не наоборот?
Гелананфию бросило в краску.
– Потому что мой дед в глубине души добр.
– И мудр, и силен? – поинтересовалась Танфия. – Так нас всегда учили, и нам словно нож острый видеть, что это неправда! Если он был обманут – он не мог быть непогрешим. Так что царь или добр, но слаб рассудком, или хитер, но злобен.
Воцарилось потрясенное молчание. Даже Руфриду с Сафаендером было определенно неловко. Гелананфия пронзила девушку взглядом, но та выдержала ее гнев смело.
– Что ж, – проговорила, наконец, царевна, – над этим стоит поразмыслить. Я, как ты заметишь, не хочу в это верить.
– Вполне понимаю.
– Истину мы выясним, когда я встречусь с ним лицом к лицу.
– Подам еще тему для раздумий, – бросил Руфрид. – К нам прибилось столько народу, что царские соглядатаи непременно пронюхают. А костров мы палим столько, что завидеть нетрудно.
– Тут ты не бойся, – успокоил его Элдарет. – Пришла пора, когда мы хотим, чтобы нас нашли.
Царь Гарнелис бродил по подземным баракам под Башней, точно призрак, проходя сырыми переходами и пещерами, вмещавшими его работников. Стены вздрагивали от душераздирающего кашля, глухого бормотания, редкой ругани стражника. Порой в изможденной толпе попадались свежие лица, еще не огрубевшие от непосильного труда и не измученные болезнью. Гарнелис вглядывался, но вместо узнавания и трепета видел на них лишь слепой ужас. За ним струился шепоток: «Старый скелет, старый скелет…».
Что за мука – выбирать. Но это его долг. Этого требовали Лафеом, и заурома, и собственный его черный глад.
Гарнелис не видел никого, кто мог бы сравниться с Изомирой. Кто, как она, вмещал бы в себе, подобно лампаде, свет всей Авентурии. Но Изомира на свете только одна.
Рекруты были спокойны. Хорошо. Но в этом царь желал убедиться собственнолично.
Этим же днем, поутру, он в Солнечном чертоге часами выслушивал мрачные отчеты разведчиков и воевод. За плечом царя маячил владыка Поэль со своим помощником Дерионом.
– Государь, положение весьма печально, – отчитывался воевода Граннен. Щекастое его лицо побагровело от расстройства – ему самолично приходилось доставлять царю дурные вести – но приукрашивать он ничего не стал. – Некоторые ваши подданные перешли к открытому бунту. Получив донос, что Сафаендер и иные предатели скрываются в городке Нахиллея, мы провели там обыск. Местные же жители дерзко осмелились сопротивляться. Их быстро усмирили, однако многие успели скрыться.
– Сафаендера, как я догадываюсь, так и не поймали. – Гарнелис перекинулся мрачным взглядом с владыкой Поэлем.
– Боюсь, что нет, государь. Сафаендер мог послужить зачинщиком, однако ж дело переросло скромный масштаб его персоны. Беда куда значительней, Как вам ведомо, в Нафенете случился бунт – сейчас мы заняты восстановлением порядка. Однако наши разведчики доносят, что беглецы из Нафенета и Нахиллеи собирают из мятежников войско в Лузанийском лесу…
– Войско? – перебил его Гарнелис. В царском сердце расплавленным свинцом вскипал гнев. – Уж извините великодушно за мою мелочность, воевода, но собирать войско позволено только мне и моим удельным князьям.
– Смиренно прошу прощения, государь, – невыразительно ответил Граннен. – Мне следовало сказать «сброд».
– Однако… – Гарнелис склонился вперед, и собравшиеся напряглись, будто узрев изготовившуюся к броску змею. – Не столь уж важны слова, если ты хочешь сказать, что на нашу погибель собирается вооруженный отряд.
– Следует предположить, что именно таковы их намерения. Я собирался добавить также, что подобный отряд создается и северней Парионы под водительством некоего Маскета, а также в других уединенных местах по всему Параниосу. Следует учесть также непрекращающиеся беспорядки в Танмандраторе…
– Да как они смеют? – Гарнелиса трясло от слепящего взор гнева. – Они – подданные мои! Все, что делаю я – ради их же блага! – Он махнул рукой в сторону окна, за которым возвышалась Башня. – Подобная неблагодарность невыносима! Нестерпима!
Поэль кивнул. Граннен расправил плечи, несокрушимый, точно гранитная стена за его спиной.
– Воистину так, государь.
– Тогда – разгони их. Подави эту глупость в зародыше. Снисходить до них я не намерен.
– Слушаюсь, государь, – ответствовал воевода. – Я займусь этим.
– Хорошо.
– Только одно, государь… – Помощник владыки Поэля прокашлялся. – Последствия…
– Какие последствия, Дерион?
Помощник стеснительно склонил голову.
– Войны с собственным народом? Не повредит ли это завету…
Гарнелис молча уставился на него, чувствуя, как тревога юноши перерастает в страх.
– Это, – вмешался Граннен, – не война. Это восстановление порядка.
– Именно. – Гарнелис внезапно осознал, насколько он ненавидит воеводу. Ненавидит его безжалостность, жажду крови и власти… и нужду в подобных людишках. Но любимые покинули его… да и сама любовь потерялась на просторах его долгой жизни… кроме любви к Изомире. – Но ты в чем-то прав, Дерион. Я дам этим людям шанс сдаться миром. Отправляйся к этим лесным дикарям, Граннен, и выясни, что они намерены предпринять.
– А затем?
– Предупреди, что если они не склонятся передо мною, то умрут.
– Государь! – Граннен набычился.
– Ты получишь все, потребное для твоих трудов. Любыми мерами раздави этих… предателей. – Цари отвернулся, пытаясь сдержать черную, желчную злобу на собственный, так не понимающий его народ. – Восставшие на меня падут в день единый, как поденки. Я же останусь в веках. Когда Гелиодоровая башня достигнет небес… они падут предо мною в трепете и раскаянии.
Собравшиеся молчали.
– Верные же будут вознаграждены.
И все расслабились, склоняя головы в благодарной покорности. Все поняли друг друга; и Гарнелис вздернул подбородок, чувствуя в руке перекованный меч царской власти.
– И последнее, государь, – проговорил Граннен. – Хотя нам пришлось расширить ряды войск, из-за скопления рекрутов в Башне в моем распоряжении остается всего двенадцать с половиною тысяч солдат. Дозвольте призвать владыку Серпета Эйсилионского с его княжеским войском, числом две тысячи. Все они принесли присягу, и ждут вашего приказа под городскими стенами.
– Да, да. Призывай. Теперь идите; делайте, что велено.
Помощники разошлись, и Гарнелис остался один. Некоторое время царь стоял недвижно, подобно великанскому пауку наблюдая за кипением собственных страстей, точно чем-то отдельным от себя – так копошится в паутине мошка. Потом, накинув скрывающий его лик простой плащ, он отправился в бараки.
Как безмолвны они, его слуги. Открыться ли им, увериться в их верности? Падут ли они перед ним ниц, целуя стопы его от благодарности, что дозволил он им трудиться на великой государевой стройке? Или отшатнутся в ужасе? В глазах рекрутов царь видел лишь подавленный ужас. Эти глаза наполняли его кошмары. И под этими взорами он желал лишь раздавить их, как гусениц под каблуком.
