Запретная Магия - Уэллс Энгус (книги онлайн .txt) 📗

Керниец выглядел довольно бодрым, хотя Каландрилл перехватил несколько его взглядов в сторону Кати. Когда наконец стало ясно, что она к ним не присоединится, Брахт предложил другу поупражняться в фехтовании.

— У нас нет тренировочных доспехов, — возразил он, — и тупых мечей.

— Есть обыкновенные доспехи, — ответил Брахт, — может, тут, на корабле, нам ссудят и оружие? Поговори с Текканом. А вдруг он соблаговолит?

Каландрилл кивнул и отправился на полуют, где изложил кормчему их просьбу. Теккан дал согласие и повернулся к Кате, предложив подыскать им, что они просят. До его прихода отец и дочь, видимо, говорили о вчерашнем происшествии, и Теккан не стал возражать против того, чтобы Катя к ним присоединилась.

— Мне кажется, что Теккан — твой отец — сегодня в хорошем настроении, — пробормотал он, когда они шли к ящикам с оружием и доспехами.

— Мы поговорили, — ответила она, — и я рассказала ему об обещании Брахта. Он согласен с этим.

— А кто такой Брахт? Кто это мы?

Катя улыбнулась.

— А что такое Каландрилл?

— Это другое, — ответил он и усмехнулся, поняв, что Катя дразнит его. — Мне кажется, твой отец не очень жалует таких людей, как мы: мы слишком часто и просто прибегаем к клинку, и он боится, что мы… заразим и тебя.

Она кивнула, все еще улыбаясь, хотя голос ее был серьезен.

— Ты проницателен. Именно этого он и боится: что я забуду о том, как живут в Вану, и что ваши странные обычаи очаруют меня.

— Ну и как? — спросил он напрямик.

Она перестала улыбаться и с неохотой сказала:

— Они мне нравятся, — затем усмехнулась, переведя все в шутку. — Но я же говорила тебе, что на меня смотрят как на чужеземку в моей собственной стране.

Ему хотелось поговорить с ней еще, может, более откровенно, но они уже подошли к ящикам, а рядом с ними стоял Брахт, склонив голову в вежливом приветствии.

— Отец не возражает?

— Он практичный человек. — Катя вытащила короткие защитные куртки и наголенники и передала их Каландриллу. — Он понимает, что подобное умение, в котором может возникнуть необходимость, нужно вырабатывать.

Брахт поднял брови, увидев, что перед ним на палубе лежат три комплекта доспехов и три меча.

— Он даже не возражает против того, чтобы ты присоединилась к нам?

— Что бы он ни думал о моих… способностях… он хочет, чтобы я выжила.

— Так, значит, цель оправдывает средства?

Катя ловко стала натягивать на себя доспехи, избегая взгляда кернийца.

— Нет, конечно, нет. Это аргумент жестоких людей, а Теккан не жесток. Средства должны служить цели. Но идти на то, на что идем мы, без подготовки — глупость, а Теккан далеко не глуп.

— Я и не говорил этого, — быстро вставил Брахт. — Я не хотел никого обидеть.

Катя посмотрела на него снизу вверх и рассмеялась.

— Так что, будем философствовать или тренироваться?

— Тренироваться, — ухмыльнулся Брахт. — В этом я более сведущ, чем в словоблудии.

Он надел наголенники и куртку, и Каландрилл последовал его примеру. Мечи, которые нашла для них Катя, чтобы им не пришлось затуплять свои собственные, были как раз такими, какие ей больше всего нравились. Видимо, в Вану предпочитают как раз такие клинки. Скорее это были сабли, более изогнутые, чем меч Брахта, и легче, чем прямой лиссеанский клинок Каландрилла; по всей видимости, они предназначались для боя на лошадях, но неплохо служили и в пешем бою. Он подбросил меч на руке, приспосабливаясь к его весу и форме. Теперь он делал это уже инстинктивно, наученный практическим опытом.

— Итак, — сказал Брахт, улыбаясь Кате, — нападаешь? Посмотрим, есть ли у тебя шансы. Каландрилл, считай уколы.

Каландрилл отошел в сторону, и они приняли стойку. Их схватка была, как ему показалось, чем-то вроде ухаживания. Эта мысль рассмешила его, потому что он вдруг заподозрил, что Катя знала об этом с самого начала. Брахту хотелось произвести на нее впечатление, и это бы ему удалось, будь она слабее, но Катя ни в чем ему не уступала, и Каландрилл не скоро открыл счет. Брахт безошибочно отбивал удары Кати, но и достать ее тоже не мог. Выражение лица кернийца из уверенного в себе переросло в насупленную решимость, а затем в неприкрытое удивление. А Катя улыбалась, явно довольная тем, что может сражаться на равных с таким опытным соперником. На лицах их стал проступать пот, вокруг них собрались зрители, не столь неодобрительно настроенные по отношению к этому искусству, как Теккан. Каландрилл взглянул на кормчего — на лице Теккана было суровое и не совсем одобрительное выражение. Наконец Брахту удалось повести в счете воспользовавшись тем, что он сильнее, он отвел клинок Кати и нанес ей удар сбоку по ребрам. Она тут же встала в стойку, готовая продолжать схватку, но керниец умоляюще поднял руку и опустил меч, тяжело дыша.

— Я тебя мало чему могу научить, — заявил он восхищенно. — Ахрд, женщина! В Куан-на'Форе ты сама бы заработала себе приданое. И лучших лошадей.

Катя раскраснелась от упражнений, но Каландриллу показалось, что от слов Брахта она покраснела еще гуще. И, чтобы скрыть смущение, девушка нахмурилась и спросила:

— Ты хочешь сказать, что в Куан-на'Форе жен покупают?

Брахт несколько помрачнел, и улыбка его стала таять.

— У нас принято платить за невесту, да. И давать ей приданое, — пробормотал он.

— В Вану мужчина и женщина сами решают, — сказала Катя, и керниец опять расцвел.

— А отцы? — поинтересовался он. — Какое место отводится отцам?

Он открыто смотрел ей в лицо, а она спокойно встретила этот взгляд и сказала:

— Мы ищем их благословения.

— А если его нет? — спросил он.

Катя на мгновенье потупилась.

— Лучше его получить, — сказала она. Брахт серьезно кивнул и сказал:

— Что же, да будет так. — Затем, повернувшись к Каландриллу, словно желая уйти от столь деликатного разговора, сказал: — Хочешь попробовать?

Каландрилл хуже владел клинком, чем Брахт и Катя. Вообще-то, он неплохо фехтовал, и если бы Торвах Бануль или его отец присутствовали на этой схватке, они, скорее всего, рукоплескали бы ему, но, несмотря на отчаянное сопротивление и довольно удачную защиту, Брахт скоро повел в счете три — один. Он поклонился меченосцу признавая его превосходство, и они остановились передохнуть. Затем он дрался с Катей, и перед ее мечом он не чувствовал себя увереннее, хотя ему и удалось нанести ей два укола против ее трех.

Тяжело дыша, они опустили клинки. В это время стали расставлять жаровни к обеду. Они помогли друг другу снять доспехи и грудой свалили их на палубе. Пропитанные потом рубашки прилипали к телу, и Катя отправилась в каюту переодеться. Брахт с любовью смотрел ей вслед.

— Ты похож на втюрившегося по уши юнца, — пробормотал Каландрилл, указывая подбородком на корму, откуда на них хмуро взирал Теккан.

— Все так, — вздохнул керниец и усмехнулся: — Но я не забываю своего слова.

— Помни о Теккане, — предупредил его Каландрилл.

— Угу, — кивнул Брахт, неожиданно посерьезнев. — И, кажется, настало время поговорить.

Каландрилл открыл было рот, чтобы удержать его, но керниец уже решительно шагал по палубе. Каландриллу оставалось только поспешить за ним вслед, чтобы, если что, сгладить углы. Брахт вежливо поклонился кормчему.

Это застало Теккана врасплох, но еще больше его поразили слова кернийца.

— Надо поговорить откровенно, — заявил Брахт. — Чтобы между нами не осталось никаких недоразумений.

— Что? — тупо спросил Теккан, хотя по тому, как сузились его глаза, стало ясно: он понимает, о чем пойдет речь.

— Я должен был понять, что ты — отец Кати, — продолжал Брахт. — Но даже если бы я это знал раньше, я бы все равно поступил так же. И в случае с дикарями, и потом.

— Ты по крайней мере… — слегка улыбаясь, начал Теккан, — честен.

— У нас принято говорить откровенно. — Брахт стоял подле плотного кормчего и прямо смотрел ему в глаза. — Насколько я понимаю, ты догадываешься о моих… чувствах… к Кате.