Буря Жнеца (ЛП) - Эриксон Стивен (книги без регистрации .TXT) 📗
Флот затем обогнул полуостров Сейдон, что на северном берегу Устричного моря, миновал Длинную Руку и оказался у входа в Гедрийский залив. На месте Первой Высадки, в устье реки Летер, основан город Гедри. Вот этот гобелен тысячелетней давности является полным тому подтверждением. Хотя всеобщее мнение утверждает, будто высадка произошла на месте столицы, далеко вверх по реке. Странно, как прошлое меняется, чтобы угодить будущему. Урок, который Брюллиг, став королем, постарается выучить. Трясы – народ неудачников, обреченных на трагедии и жалкое прозябание. Стражи берега, неспособные сохранить самих себя от алчности моря. Все это нужно… пересмотреть.
Летерийцы знавали поражения. Много раз. Их история была кровавой, полной измен, лжи, бессердечной жестокости. И всё это сегодня рассматривается как героические триумфы.
«Вот как народ должен смотреть на себя. Мы трясы. Мы – сияющий маяк на темном берегу. Когда я стану королем…»
– Поглядите на проклятую штуку, – сказал Гвалт. – Надписи по краям… они могут быть на эрлийском.
– Да нет, – пробурчал Лоб. Он разобрал один из кинжалов – на столе лежали навершие, несколько винтиков и заклепок, деревянная обернутая кожей рукоять, гарда с прорезью и тонкое лезвие. Кажется, солдат не может сообразить, как теперь соединить все это воедино.
– Некоторые буквы…
– Эрлийский и летерийский исходят из одного старого языка.
Гвалт поглядел подозрительно: – А ты откуда знаешь?
– Я не знаю. Идиот. Мне так сказали.
– Кто?
– Наверное, Эброн. Или Шип. Какая разница? Кое-кто, знающий кое-что. Вот и всё. Худ, у меня от тебя мозги заболели. Посмотри на мешанину.
– Это твой ножик?
– Был.
Брюллиг увидел, как Лоб склонил голову к плечу. Вскоре солдат сказал: – Шаги внизу лестницы. – Одновременно его руки замелькали размытыми пятнами… и когда Гвалт подходил к двери, Лоб уже насаживал навершие на рукоять. Кинжал полетел в направлении Гвалта. От поймал его одной рукой, даже не замедлив шага.
Брюллиг шлепнулся на кресло.
Мазан Гилани встала, доставая из ножен у пояса два зловещего вида клинка. – Хорошо бы получить назад родной взвод, – буркнула она и сделала шаг поближе к Брюллигу. – Не шевелись.
Он кивнул. Во рту стало сухо.
– Похоже, это доставка эля, – сказал Лоб от двери; Гвалт отомкнул ее и чуть приоткрыл, чтобы выглянуть в щель.
– Вроде. Но сапоги стучат неправильно.
– Это не старый пердун и его сынок?
– Совсем не похожи.
– Ну ладно. – Лоб сунул руку под стол и вытащил арбалет. Воистину иноземное оружие, целиком из железа – или из чего-то вроде летерийской стали. Тетива была толщиной в большой палец мужчины, положенная в вырез стрела снабжена крестовидной головкой, явно способной прошить летерийский щит как бересту. Солдат поднял предохранительный коготок и как-то закрепил его в этом положении, а затем сдвинулся в угол комнаты.
Гвалт отошел, когда шаги приблизились; он произвел серию жестов, Мазан Гилани неразборчиво буркнула в ответ. Брюллиг услышал за спиной треск ткани, миг спустя между лопаток уткнулся кончик кинжала, прошедший прямо сквозь спинку. Она склонилась: – Будь милым дурачком, Брюллиг. Мы знаем, кто эти двое, мы догадываемся, зачем они пришли.
Бросив взгляд на Мазан Гилани и кивнув один раз, Гвалт шагнул к двери и широко ее открыл. – Ну, – протянул он на ужасающем летерийском, – кто же это? Капитан и ее старпом. Так быстро растрясли денежки? Зачем вы таскаетесь с элем?
Снаружи раздался низкий рокот: – Что он сказал, капитан?
– Что бы ни сказал, сказал плохо. – Голос был женский. Брюллиг нахмурился. Он уже слышал его! Лезвие еще сильнее вдавилось в спину.
– Мы принесли Трясу Брюллигу его эль, – продолжала женщина.
– Как мило, – отвечал Гвалт. – Мы проследим, чтобы он его выпил.
– Тряс Брюллиг мой старинный друг. Я хочу увидеться с ним.
– Он занят.
– И чем же?
– Думает.
– Тряс Брюллиг? Реально сомневаюсь. И кто ты такой, во имя Странника? Ты не летериец. Ты и твои дружки ошиваетесь в таверне, но ни один из вас не был здесь заключенным. Я поспрашивала. Вы с необычных кораблей, что встали на якоря в гавани.
– Ну, капитан, все просто. Мы пришли отгонять лед. За это Брюллиг нас наградил. Гости. Королевские гости. Мы рады составлять ему компанию. Он все время мило улыбается. Мы тоже.
– Думаю, вы милые идиоты, – прорычал мужчина снаружи (по всей вероятности, помощник капитана). – Мои руки устали. Отойди и дай мне внести чертову штуку!
Гвалт обернулся и поглядел на Мазан. Та шепнула по-малазански: – Почему ты пялишься на меня? Я всего лишь должна помогать ему держать рот на замке.
Брюллиг слизнул пот с губы. «Ведь все знаю, а действует. Я такой идиот?»- Пустите их, – произнес он тихо. – Я смогу умирить их и отослать прочь.
Гвалт снова поглядел на Мазан Гилани; хотя они не произнесли ни слова, но мнениями как-то обменялись, потому что солдат пожал плечами и отступил, крякнув: – И вот появляется эль.
Брюллиг смотрел на двух гостей. Первый – Скорген Кабан по кличке Красавчик. Что означает… да. Почти что король улыбнулся: – Шерк Элалле. Ты не постарела ни на день с нашей последней встречи. И, Скорген, опусти флягу, или вывихнешь плечо и добавишь к списку телесных пороков косорукость. Вскройте треклятую штуку и давайте напьемся. О, – добавил он, когда увидел, как пираты восприняли солдат (Скорген аж подпрыгнул, увидев в углу Лба со взведенным самострелом), – это мои, королевские, гости. У двери Гвалт. В углу комнаты Лоб. А эта милашка, положившая ручку на спинку трона – Мазан Гилани.
Шерк Элалле взяла один из стульев от двери и перенесла, чтобы сесть напротив Брюллига. Положила ногу на ногу, уперла руки в бока. – Брюллиг, ты жалкий наполовину безумный ублюдок. Будь мы наедине – тотчас свернула бы набок твою обвислую шею.
– Не могу сказать, что потрясен подобной враждебностью, – ответствовал Тряс Брюллиг. Он вдруг начал радоваться, что вокруг охрана из малазан. – Но, знаешь ли, я не такой уж дурной, как ты вообразила. Ты никогда не давала мне шанса объясниться…
Улыбка Шерк была одновременно обворожительной и мрачной. – Ну, Брюллиг, ты не из тех, кто любит объясняться.
– Люди меняются.
– Никогда не замечала.
Брюллиг постарался не пожимать плечами – это создало бы глубокую ножевую рану в спине. Он просто поднял руки ладонями кверху: – Давай оставим прошлое в стороне. «Вечная Благодарность» надежно укрылась в моей гавани. Груз выгружен, в твоем кошеле бренчит монета. Воображаю, как тебе не терпится покинуть наш благословенный остров.
– Вроде того, – отвечала она. – Увы, у нас возникли трудности с… гм… разрешением. Выход блокирует самый большой из виденных мною чертовых кораблей, а у причала стоит скромная такая боевая галера. Знаешь, – добавила она, быстро улыбнувшись, – это похоже на некий вид… э… блокады.
Кончик кинжала отодвинулся от спины Брюллига; Мазан Гилани вышла из-за кресла, вкладывая оружие в ножны. На этот раз она заговорила на совершенно незнакомом Трясу Брюллигу языке.
Лоб снова нацелил арбалет, на этот раз в Брюллига, и ответил Мазан на том же наречии.
Скорген склонился над флягой, выбил затычку ударом ладони и распрямил спину. – Во имя Странника! Что такое творится, Брюллиг?
От двери отозвались: – Именно то самое. Твоя капитан права. Ожидание окончено.
К двери прислонился солдат по имени Горлорез. Он скрестил руки на груди и улыбнулся Мазан Гилани: – Хорошая весть, не так ли? Можешь взять и потрясти округлостями, протанцевать прямо на пирсе. Уверен, Урбу и остальным до зарезу этого не хватает.
Шерк Элалле, все это время спокойно сидевшая на стуле, громко вздохнула: – Красавчик, думаю, нам не позволят в ближайшее время покинуть комнату. Так почему бы не найти кружки и не наполнить их?
– Мы заложники?
– Нет, нет, – отвечала капитан. – Гости.
Мазан Гилани, качая бедрами гораздо сильнее, чем требуется для ходьбы, выплыла из комнаты.
