Громбелардская легенда - Крес Феликс В. (читать книги онлайн бесплатно полные версии .txt) 📗
— Но… это же, наверное, так необычно? — искренне изумилась Верена. — Я думала… считала, что ты просто читаешь старые хроники. Все так думают…
— И ошибаются, — неохотно отрезал Рамез. — Поверь: ни я, ни твой отец не обладаем таким могуществом и такой властью, какие дает посланникам постижение Шерни. И все же… и все же они — бессильные властители. — Он на мгновение глубоко задумался. — Ибо именно то самое великое, неисчерпаемое знание велит им ничего, собственно, не делать… Ты знаешь, — неожиданно спросил он, — что еще не так давно я всерьез размышлял о том, чтобы стать одним из них?
Она не поверила.
— Но ведь… ты шутишь?
— Ни в коей мере.
— Шутишь…
— Говорю тебе — нет.
Она внезапно рассмеялась и развела руками.
— Извини, князь, — сладким голосом проговорила она, — но я не поверю.
Он покачал головой.
— Только ты меня удержала, — неожиданно заявил он. — Я очень тебя люблю, Верена. Я не смог бы с тобой расстаться.
Она удивленно смотрела на него — ибо Н. Р. М. Рамез, императорский представитель в Громбе, был не из тех людей, что ежедневно после ужина признаются в любви жене.
— Слушай дальше, — продолжал он. — Среди законов всего иногда можно найти особые законы, имеющие форму пророчеств. Я не хочу это объяснять, в двух словах все равно не удастся, пророчество всего не имеет ничего общего с болтовней предсказательниц, это вещь невероятно редкая, и ее можно прочитать лишь иногда. А именно тогда, когда происходящие в мире события подтвердят и начнут открывать его смысл. Он может скрываться в любом замечании кого-то из мудрецов Шерни. Видишь ли, старогромбелардская письменность вообще не отображает ударений, из-за чего тексты, написанные на этом языке, страшно неоднозначны…
Он сделал паузу.
— Пророчество, о котором я говорю, содержится в словах Дорлана-посланника. Вклад Великого Дорлана за много лет можно найти во всех Книгах всего, какие есть в распоряжении мудрецов Шерни. Но этот труд неполон… У меня здесь есть записи, из которых однозначно следует, что они должны быть добавлены к предшествующим текстам. Я не могу, как мудрецы Шерни, сделать так, чтобы новая запись появилась сразу во всех Книгах, но я сделал все, что в моих силах, чтобы уберечь вклад Дорлана от забвения. Я сам пополнил его собственную Книгу недостающим фрагментом, после чего приказал все переписать, и сразу в нескольких экземплярах. Работа все еще идет… Книги всего — это самые обширные труды Шерера.
Она с трудом поспевала за ним.
— Пророчество… Законы всего. О нет, даже не стану притворяться, что хоть что-нибудь понимаю, — беспомощно призналась она. — О чем говорит это пророчество?
— О войне Шерни с Алером. — Он извлек на поверхность несколько исписанных страниц. — Дорлан пишет о древнем соперничестве двух сил, объясняя его сущность. Сегодня я вижу в этом пророчество. Неоднозначности, о которых я говорил.
— До сих пор не понимаю, — возразила она.
— Послушай. — Он наморщил лоб и стал читать, сразу переводя со старогромбелардского на армектанский. — «Госпожа мира…», то есть Шернь, — пояснил он, — «утратив равновесие своей сущности…» ммм… так: «Серебряные Ленты, пометив Темные Полосы…» — речь о Лентах Алера и Полосах Шерни, — снова пояснил он. — И дальше: «Когда Ленты…»
— Нет, — сказала она. — Помилуй, я же из всего этого и слова не понимаю! Для меня… для меня это совершенная бессмыслица. Полнейшая.
Он прикусил губу, размышляя, как объяснить очевидные вещи… Правда, не для нее.
— Старогромбелардский язык не различает — без специальных обозначений, которых Дорлан не использовал, — мира как целого и мира Тяжелых гор. Здесь, — он показал рукопись, — госпожа мира (то есть Шернь) точно так же может быть госпожой гор… Этот текст я могу прочитать (но лишь сегодня, зная о некоторых событиях) совершенно иначе, чем предполагал Дорлан. «Утрата равновесия» и «безумие» обозначаются одним и тем же словом, это лишь вопрос ударения… Дай это кому-нибудь, кто знает старогромбелардский, и опусти вступление, из которого однозначно следует, о чем идет речь… Расскажи ему историю Охотницы и попроси перевести полтора десятка последующих предложений. Он переведет их без каких-либо сомнений и малейших колебаний.
— И что из них будет следовать?
— Что госпожа гор, утратив разум в борьбе с враждебной силой, может сдвинуть с места Ленты Алера в Тяжелых горах. — Он говорил быстро, не глядя в рукопись. — Что из-за этой враждебной силы она забеременеет, а ее ребенок станет, — он заглянул в текст, — «носителем сущности Алера», то есть с тем же успехом «носителем темного знания» (ибо «алер» означает то же, что и «тьма» или «зло»). Наконец, «в середине мира» точно так же может быть «посреди Тяжелых гор»… а посреди Тяжелых гор находится Громб. «Громбелард» ведь означает «средний край», а «громб» означает «середина», Верена.
— Это… невероятно. Это безумие, — запротестовала она.
— А я тебе говорю, что именно так проявляются пророчества. Ты мыслишь по-армектански, где каждое слово обычно имеет одно, четко определенное значение. Громбелардский же, заметь (а уж тем более старогромбелардский!), руководствуется совершенно иными законами. Невероятная бедность звуков — и неизмеримое богатство ударений, попросту головоломных. В этом фрагменте нет ни одного слова — слышишь, ни одного слова! — которое не позволяло бы именно так понять общий смысл. Не думаешь же ты, что величайший мудрец Шерера вписал в важнейшую книгу мира, которую углублял всю свою жизнь, какие-то каламбуры? Я говорю и знаю, что говорю: это пророчество! Никому не ведомо, какие последствия может повлечь за собой прикосновение к лентам Алера. Но точно известно, что сделали Шернь и Алер, сражаясь над горами. А именно — разрушили до основания весь Громбелард.
Он снова посмотрел на исписанную страницу.
— Что еще для меня неясно, так это смысл слов: «отмеченная Лентой». Серебряные Ленты Алера вплелись в Темные Полосы Шерни, выводя ее сущность из равновесия… — Он нахмурился и потер ладонью подбородок.
Усталая и сбитая с толку, Верена поглядывала то на мужа, то на странные записки.
— «Отмеченные Лентой»… ведь речь идет о Серебряных Лентах? — задумчиво говорил Рамез. — Как это еще можно истолковать?
— Не знаю, — вздохнула она. — В самом деле…
Утомленным жестом она откинула назад густые черные волосы, в которые вплеталась необычная для женщины в ее возрасте одинокая прядка седины.
Верена не скрывала эту прядку — она придавала ей своеобразное очарование…
7
Хель-Крегири была отнюдь не из болтливых, тем не менее считала, что кое-что обсудить все-таки следует. Однако Готах, с тех пор как они покинули Овраг, не произнес ни слова. Она понимала, что ему есть о чем подумать, но все же, когда они расположились на ночлег в окрестностях Громба, попыталась было завязать разговор — тщетно. Посланник лишь что-то буркнул, погруженный в свои размышления. Она начала всерьез задумываться о том, большая ли будет польза от такого союзника. О своих сомнениях она поведала вслух, добавив при этом:
— Завтра, видимо, я получу донесения от моих разведчиков в Громбе. Бруль искал Охотницу, и если он ее нашел, это означает, что он угодил в мои сети. Но дошло ли до тебя, господин, что я, собственно, не знаю, чего ждать? Что-то мне подсказывает, что слишком долго я носилась по горам, желая разыскать тебя.
Готах молчал. Она немного подождала, потом легла на спину, подложив руки под голову.
Бивак расположился у ручья, во всем остальном это место было ничем не хуже и не лучше других. Костров не разводили, поскольку не было топлива. Люди сидели небольшими группами, негромко разговаривая друг с другом. Лагерь охраняли две линии постов.
— Ваше благородие, — сказала она, — тебе удалось привести меня в ярость. Не знаю, что лишило тебя дара речи. Но если он сейчас же к тебе не вернется, то я отрежу тебе голову, руки и все прочие члены… причем порядок, пожалуй, будет скорее обратным. И тогда я уж точно услышу твой голос, и звучать он будет весьма громко. Я сказала.
