Воровка чар (Дилогия) (СИ) - Сокол Анна (читаем книги онлайн без регистрации txt) 📗
С тихим щелчком Михей разрядил арбалет и откинул его за спину, Грес с сожалением отбросил потухший факел. Тот упал, подняв в воздух серую невесомую пыль, которая, словно снег, укрывала дорогу и наши ноги по щиколотки.
Я принюхалась.
— Это прах, — пояснила проводница. — В этом мире любая плоть превращается в прах.
— Кроме твоей? — поинтересовался Рэйвен, который выглядел лучше всех, возможно, дело в седине, или в чем еще, но он казался всего лишь немного нездоровым.
— Кроме моей, — не стала отпираться притвора и спросила: — Очухались? Тогда поднимите эту плаксу, если она, конечно, не решила врасти в дорогу.
Оле вскочила, как ужаленная. Зато разревелся Кули, совсем, как обычный ребенок.
— За мной, след в след. Для людей здесь времени или слишком мало или слишком много. Если кто-то отстанет, возвращаться не будем.
— Говори за себя, тварь, — выругался похожий на несвежий труп Тиш.
— Хорошо. Я возвращаться не буду, — согласилась она уже на ходу, бросая взгляды из стороны в сторону, на туман, на проступающие сквозь него силуэты деревьев, белесые, словно высушенные на солнце коряги. Изломанные и мертвые. — И те, кто хочет жить, тоже. Смертники могут идти лесом, — она указала вбок. — По своему разумению. Остальные — бегом марш.
И мы побежали. Сперва нестройно, кто-то пытался что-то сказать, кто-то ругался, Мира пару раз ойкнула, Кишинт пыхтел позади меня. Этакий отряд неловких мертвецов или белесых призраков или…
Ну, давай, скажи же это, хотя бы мысленно. Кого они все тебе напоминают?
Или притвор. Здесь потусторонними тварями смотрелись мы, а не наша проводница. Мы? А «мы» ли?
Я нащупала камешек артефакта на груди и, стараясь не сбить дыхания, скинула цепочку амулета. Нет, не «мы». Они. Я смотрела на руки, которые без всякого колдовства оставались живыми и теплыми в этом мире праха.
— Значит, я все-таки притвора, — проговорила я, пока еще не понимая, радует меня это или огорчает.
— А вы, монна, полны сюрпризов, — пропыхтел Киш, и его голос превратился в едва слышный шепот. — Чистых притвор почти не осталось. Что вам сказали родители?
— Много чего. Только я по малолетству не запомнила, — я обернулась, следом за магом шел Рион, последним Михей. — Затем они уложили меня в кузовок и вышвырнули в реку.
— Н-да, — высказался маг, приглядываясь, ко мне с интересом.— Тогда, боюсь, мы вряд ли узнаем, какой крови в вас намешано. Нечисть — точно, возможно, капля от дасу, народ ворд, правда, у тех перепонки между пальцами, — я с облегчением вздохнула, только перепонок мне для полного счастья не хватает. — И внутренний зверь, с которым они срастаются сущностью…
Кошка пошевелила ушами.
— Повезло Витторну. Ему всегда везет.
— Не отставать, — рявкнул Вит, и Кишинт развел руками.
Мы снова сосредоточились на дороге. Я старалась смотреть только под ноги, на взлетающий и опадающий от каждого шага прах, слушать шумное дыхание мага за спиной, видеть перед собой Миру и чернокнижника. Идти. Не поворачивать голову и не смотреть по сторонам. Даже если очень хочется, даже если в светлом мареве что-то мелькнуло, и очень хочется потереть глаза, чтобы унять резь от разливающейся вокруг белизны.
— Мы у исхода пути, — обнадежила нас притвора.
И тут же впереди закричала Оле. Горько, протяжно, с надрывом. От испуга кричат совсем не так, скорее это походило на…
— Отец! — запричитала она.
На стенание. На плач по давно умершим.
— Стой! — кто-то из солдат, я не видела, кто именно, попытался преградить ей дорогу.
— Не дайте ей сойти с тропы, — голос притворы был подобен льду, что намерзает на крышах домов каждую зиму. Острый, скользкий, твердый.
Но Оле его уже не слышала, она поднырнула под руку воина.
— Оле?! — крикнул Кули, вовремя перехваченный молчаливым лучником.
Молодая женщина согнулась, словно собиралась прыгать с высокого берега в прозрачную ледяную воду.
Никто бы не успел ей помешать, никто, кроме мага. Струя чего-то прозрачного, похожего на кипяток из котелка, сорвалась с руки Кишинта и хлестнула девушку наотмашь. Причитания оборвались, сменившись тихими всхлипами. Оле кулем свалилась обратно на дорогу, зажимая лицо руками.
— Дураки, — высказалась притвора.
Я насторожила уши, в одном из них что-то премерзко зажужжало.
— Она же говорила, что ее отец умер? — прошелестел Рион.
— Да. Именно поэтому он и здесь, в мире мертвых, вернее не совсем он, — Вит отцепил от себя Миру и скомандовал: — Выводи нас отсюда, быстро.
— Поздно, кудесник, они уже учуяли вас, как свора голодных псов всегда чует кровь раненой добычи. Скажи спасибо своему другу.
— Я что, должен был позволить ей прыгнуть? — растерялся Кишинт.
— Да, — кратко ответила притвора, не трогаясь с места, остальные благоразумно промолчали. Оле плакала, закрыв лицо руками и только глухо повторяла: «Отец, отец!»
Жужжание в ухе приблизилось, казалось, где-то неподалеку пчелиный рой.
— Да что это такое? — выругался Тиш, как и я, разворачиваясь к источнику звука.
Безмолвно обнажились мечи, старые и тусклые, и какие-то потрескавшиеся в этом мире. Кули тонким голосом уговаривал сестру встать, дергая за безвольную руку. Мира спряталась за Вита, Рион переводил взгляд с одной стороны дороги на другую, а вот Михей удивил, не сделав ни одной попытки коснуться арбалета, лишь смотрел в туман своими голубыми глазами…
— Выводи, — процедил чернокнижник, поднимая руку.— Или я вбухаю сюда столько магии, сколько не снилось и магистрам в Велиже. И тогда сожрут не только нас, но и тебя, просто не смогут остановиться.
— Сожрут? — истерично переспросила Оле, поднимая голову.
Лучше бы она этого не делала. Кули с криком отшатнулся. Я не знаю, чем ее приложил Киш, но правая сторона лица девушки теперь выглядела, как кусок сырого мяса. Волдыри, съежившаяся кожа, будто ее и в самом деле ошпарили кипятком. Я бы орала так, что услышали бы и в Солодках. Она же лишь закусывала губу и трясла головой.
Жужжащий звук раздавался со всех сторон.
— Выводи или… — чернокнижник не закончил, они вместе с притворой посмотрели на меня.
Украдкой, вскользь, но посмотрели. Остальные, увлеченные разглядыванием мира мертвых, этого не заметили. Кто вообще замечает такие мелочи в ожидании жужжащей смерти? Я заметила только потому, что всю жизнь от всех ждала чего-то такого… чего-то неправильного, как сказал Рион.
Притвора зарычала, и ее рык совершенно не понравился моей кошке. Мне. Губа задралась, и я зарычала в ответ.
— Там… там… там… — Грес указал в туман, меч в его руках ходил ходуном. — там Зуб и… Хош и Осук... Рэйвен, они же умерли! Та тварь их убила!
Оле, покачиваясь, встала на ноги.
— Чего застыли? — закричала притвора. — Мертвецов, что ли, не видали? А ну, быстро за мной. Они не сразу сунутся на тропу. Бежим. Так быстро, как только можете! — договаривала она почти на бегу.
Я повернулась к туману и встретилась взглядом с девочкой в рваном сарафане. Девочкой с черной косой через плечо и ярко-синими глазами.
— Майка, — позвала я давно мертвую подругу, и в тот же миг на меня налетел Вит.
— Бегом, Айка, бегом — он схватил меня за руку и потащил дальше по тропе.
Нас нагонял Рион, впереди топали солдаты, что-то кричал Рэйвен, плакала Оле, где-то рядом маячила Мира, и только стрелок продолжал стоять на месте. Он все вертел и вертел головой. Арбалет все еще висел за его спиной. За спиной парня, который хватался за него при каждом удобном и неудобном случае.
— Михей! — заорал Рион и, словно сам у себя, спросил: — Почему он не бежит?
Деревенский парень, наконец, отвел взгляд от белого марева тумана, оглянулся и недоуменно спросил:
— А чегось вы там видите? — и быстро пошел вперед, догоняя Риона.
Отвечать ему никто не собирался. Мы просто видели. Мы бежали. Дыхание сбилось, спина чернокнижника маячила впереди, кажется, кто-то упал. Кули. Оле запричитала, вирийский лучник одним движением вздернул парня кверху, ставя на ноги. Мы бежали, стараясь смотреть только перед собой. И не могли не смотреть по сторонам. То и дело кто-то оглядывался, сжимал зубы, и… Мы бежали.
