Тысяча Имен - Векслер Джанго (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
Внушительная толпа хандараев собралась поглазеть, как Первый колониальный покидает город. Молча провожали они взглядом колонну, и хотя никто не проявлял открытой враждебности, но приветственных криков слышно не было. Маркус заметил множество злых и мрачных лиц. Повсюду раздавалось тихое ворчание.
Он вздохнул с облегчением, когда колонна вышла за пределы старой границы Нижнего города. Здесь уцелели редкие дома, то ли лучше построенные, то ли более везучие, чем их соседи. Обветшалый лабиринт улиц сменился проселочными дорогами, которые прихот- либо вились между старинными, огороженными камнем полями и оросительными каналами. Здесь, в отличие от предыдущего похода, в распоряжении полка не оказалось широкого удобного тракта. Дороги уходили из Эш–Катариона на юг и на запад, но не на восток, поскольку в этом направлении не было ничего, кроме бескрайних песков Большого Десола. Колонна двигалась по вехам, поставленным конными разведчиками Зададим Жару, которые проезжали по любой тропе, внешне как будто ведущей в нужную сторону, и сверяли местность с не отличавшимися точностью хандарайскими картами.
Нанисех, ближайшая цель полка, был ярмарочным городком в двенадцати милях от Эш–Катариона. Маркус надеялся дойти до него к середине дня, но к тому времени, когда солнце поднялось высоко, понял, что им повезет, если доберутся в Нанисех до темноты. Узкие проселочные дороги вынудили колонну вытянуться в тонкую длинную линию, и всякое замешательство или препятствие, с которым столкнулись первые ряды, передавалось по всей длине «змеи», отчего шедшим сзади приходилось останавливаться и ждать, пока впереди разберутся с очередной помехой. Хуже всего, безусловно, как обычно, приходилось повозкам, с трудом тащившимся по каменистой почве.
Раздражение Маркуса росло с каждой вынужденной остановкой. Масла в огонь добавило падение с лошади, случившееся около полудня, когда Мидоу шарахнулась от особенно сильной вспышки ярости. На миг Маркус ужаснулся, решив, что кобыла сейчас растопчет его, но Мидоу изящно отступила в сторону, и на долю капитана достались только длинная ссадина на предплечье — там, где он, падая, зацепился за каменную стену, — да внушительный удар по самолюбию.
Полковника, разумеется, нигде не было. В самом начале дня Маркус видел, как он проехал к голове колонны — такой бодрой рысью, словно собрался поохотиться на лис. Фиц, Вал и Мор занимались поддержанием строя в своих батальонах, и Маркусу ничего не оставалось, кроме как отдышаться, встать и, шепотом кроя все на свете, двигаться дальше.
Он разбирал ссору между одним из пушкарей Пастора и незадачливым возчиком, который ухитрился устроить безнадежный затор, когда к ним рысью подъехал Фиц. Несмотря на дневной переход по пыльным дорогам, мундир лейтенанта каким–то чудом оставался безукоризнен. Артиллерист как раз произносил гневную тираду, угрожая затолкать возчика в ствол одной из двенадцатифунтовых пушек и обрубить все, что будет торчать наружу. Маркус дождался, пока он выпустит пар, а затем приказал возчику как можно скорей убрать свою колымагу с дороги, и плевать, что может сломаться ось.
Затем он повернулся к Фицу, который терпеливо ждал, стоя рядом с ним. Лицо молодого лейтенанта было, как всегда, бесстрастно, но что–то в его манере держаться тотчас пробудило в Маркусе тревогу.
— Что–нибудь случилось?
— Может случиться, сэр, — ответил Фиц. — Вам стоило бы взглянуть лично.
— Веди! — бросил Маркус и вопросительно глянул на лейтенанта, когда тот не двинулся с места.
— Лучше поехать верхом, сэр.
Маркус мысленно чертыхнулся, но делать было нечего. Ноги у него уже ныли после дня, проведенного в седле, отвратительно саднило ободранное предплечье. Но Фицу прекрасно известно о глубокой нелюбви Маркуса к лошадям, и если он при этом считает, что нужно ехать верхом, значит дело совсем дрянь.
Адъютант подвел Мидоу, и Маркус с Фицем поехали вдоль вынужденно остановившейся колонны.
— Что за бардак!.. — пробормотал Маркус, обращаясь больше к самому себе. Фиц, однако, тут же отозвался:
— Так точно, сэр! Дорога слишком узкая, а других пригодных маршрутов нет. Зададим Жару сказал, что за Нанисехом мы наконец избавимся от этих огороженных полей.
— Радуйся хотя бы, что на нас до сих пор не напали. Страшно подумать, что было бы, если б они устроили здесь засаду.
Маркус содрогнулся, представив, как полковая колонна пробивается между каменных стен, окутанных дымом выстрелов. С другой стороны, десолтаи обожают своих коней почти так же сильно, как ненавидят ворданаев, так что им наверняка тоже пришлось бы не по вкусу драться в этакой тесноте. И тут Маркуса обожгла страшная мысль.
— Ты ведь не это хочешь мне показать?
— Не совсем, сэр. Головные роты первого батальона дошли до Нанисеха, и там произошло столкновение.
— Столкновение?!
— Перебранка, если можно так выразиться. Местные жители недовольны.
— Восхитительно. Где полковник?
— Он уже проехал через город, сэр. Сказал, что заметил что–то на холме, сразу за городом, и направился туда, взяв охраной эскадрон кавалеристов.
— Хоть на это ума хватило. — С Януса сталось бы, если что–то привлекло его внимание, отправиться туда в одиночку. Обладая безусловным полководческим даром, он проявлял иногда поразительную недалекость. — Поехали! Доберемся до этой дыры, пока кто–нибудь не спалил ее дотла.
До поджога дело не еще дошло, но к тому близилось. Маркус обнаружил две роты первого батальона, стоявшие в ожидании на окраине городка, который в Вордане едва ли назвали бы и большой деревней. Нанисех представлял собой скопище запыленных лачуг, среди которых затесалась пара строений из кирпича и бревен, размерами не больше Велты. Изначально он служил стоянкой для крестьян, которые везли на продажу в город плоды своих трудов, да еще здесь устраивались ярмарки, где столичные купцы торговали с местными жителями, никогда не выбиравшимися в Эш–Катарион. Главной достопримечательностью Нанисеха был подземный источник с чистой пресной водой, который один из древних правителей Хандара преобразил в фонтан и пруд с изваянием неведомого божества.
Именно возле этого фонтана разворачивалось действо, которое Фиц назвал «перебранкой». Больше десятка ворданайских солдат, явно взвинченные, стояли, взяв мушкеты на плечо и примкнув штыки. Еще один человек в синем мундире лежал на земле, и над ним склонялся капрал. Перед этим строем Маркус с огорчением, но без малейшего удивления увидел старшего сержанта Дэвиса. Багровый, со вздувшимися от натуги жилами, Дэвис орал на хандарая с квадратным подбородком, совершенно бесстрастно внимавшего сержантской тираде. Позади хандарая собралась небольшая компания местных жителей. Они больше походили на любопытных зевак, чем на разъяренную толпу, но Маркус знал, что черта, отделяющая эти два понятия, может оказаться опасно тонкой.
— Эй ты, недоделанный серомордый ублюдок! — орал Дэвис. — Если ты и твои дружки сейчас же, сию минуту, мать вашу, не очистите улицу, я прикажу вот этим парням отправить всех вас скопом в ваш зачуханный рай! Вы этого хотите, да? Хотите, чтобы я взялся за штык и перелопатил вам кишки?
— Сержант Дэвис! — громыхнул Маркус гулким голосом, который приберегал для парадов и смотров.
Дэвис, пылая гневом, стремительно развернулся, и на миг Маркусу почудилось, что и ему сейчас достанется порция хлесткого красноречия. Затем здравый смысл все же взял верх, и толстяк–сержант, всколыхнувшись по стойке «смирно», со всей четкостью, на какую был способен, взял под козырек.
— Сэр! — отрывисто рявкнул он. — Прошу разрешения взять свою роту и подавить сопротивление, сэр!
— Разве они сопротивляются? — Маркус окинул взглядом собравшихся хандараев. — Они даже не вооружены.
— Они перекрыли дорогу, сэр! И один из них вырубил Втыка… то есть ударил рядового Нуненбаста, сэр!
— Это был вон тот человек? — уточнил Маркус, показав на рослого хандарая.
— Так точно, сэр! Его нужно наказать, сэр!
