Вокзал потерянных снов - Мьевиль Чайна (лучшие книги без регистрации txt) 📗
Рукохват-Рескью ощущал, как по телу носителя, словно детские ладошки, хлопает теплый ветер. Волосы Рескью развевались из стороны в сторону.
Рукохват-собака корчился, стараясь переместить тело носителя в более удобное положение. Они летели над волнистым рельефом крыш и дымоходов, над ночным Ладмидом. Рукохват-Рескью пикировал к Мафатону и Хнуму. Подчиняясь воле левши, собачьи глаза на миг оторвались от зеркал, посмотрели вбок. Позади отступал исполинский мрак Ребер, четким силуэтом рисуясь на окоеме, делая крошечными высотные железные дороги. А внизу проплывал белый камень Университета.
Самый кончик ментального щупальца левши испытал необычную дрожь в общей ауре города. Спохватясь, он заставил собаку глядеть в зеркала. медленно медленно вперед и вверх, – приказал левша рукохвату-Рескью.
тут что-то есть, – разослал он мысленный шепот другим рукохватам-охотникам. Почувствовал, как они заколебались, и дал команду сбавить ход. Пары замерли в ожидании новостей от него.
Правша двинулся в сторону подрагивающего пятна психоэфира. Беспокойство левши пошло по каналу связи к рукохвату-Рескью, и тот усилием воли отгородился от него.
мое оружие безмыслие! – подумал он.
Правша пронизывал слои воздуха, пробирался в разреженную атмосферу. Он заставил носителя раскрыть рот и высунуть язык; он нервничал и был готов плюнуть огнем. Подчиняясь немой команде паразита, Рескью выпрямил руку с пистолетом.
Левша изучал, прощупывал зону нестабильности.
Он улавливал чужой голод, давно не утолявшуюся прожорливость. Сгусток психосферы был пропитан эманациями тысяч поглощенных разумов, как блин топленым маслом. И словно невидимая слюна с невидимого языка, капали растворенные в желудочном соке души, испарялись, и легчайший этот парок развеивался по небу.
ко мне ко мне родичи он здесь я его нашел, – беззвучно сигналил над городом рукохват. Все остальные левши отвечали ему дружным трепетом беспокойства, из пяти эпицентров по психосфере разбегались особого рода волны. Над Варской поймой и Худой стороной, Барачным селом и Корабельной пустошью буравили, расталкивали воздух удивительные существа, которых будто незримый буксир тащил на тросах в сторону Ладмида.
Глава 39
– Не надо бояться моей аватары, – прошептал Айзеку и его спутникам безмозглый, глядя мутными, широко раскрытыми глазами. – Синтезировать голос я не способен, поэтому использовал брошенное за ненадобностью тело. Оно выловлено в реке и оборудовано для переговоров с теплокровными. Это я, – человек показал назад, на громадину-конструкцию, сливавшуюся с грудами мусора, – а это, – погладил он себя по дрожащему боку, – мои руки и язык. Мозжечок удален, чтобы не нарушать деятельность тела противоречивыми импульсами. На его месте находится мой контакт. – Человек страшным движением запустил себе в череп пальцы и пощупал утопленный в мозгу кабель.
Айзек будто физически ощутил невероятную тяжесть конструкции. Беспокойно поежился. Обнаженный зомби остановился шагах в десяти от пришельцев. Он махал полупарализованной рукой.
– Хорошо, что вы пришли, – продолжал он ломким голосом. – Ваш чистильщик сообщил о том, что вы сделали. Он – из моих почитателей. Я желаю поговорить с вами о мотыльках.
Мертвец уставился на Айзека.
Айзек глянул на Дерхан и Лемюэля.
Ягарек приблизился к своим. Айзек перевел взгляд. Люди на краю площадки неустанно молились громадному механическому скелету. Еще Айзек заметил мастера по ремонту конструкций, побывавшего на его складе. На лице этого человека застыло выражение фанатичной веры. Вокруг него неподвижно стояли все конструкции, кроме тех пяти самых крупных, что выстроились за спинами гостей.
Лемюэль облизал губы.
– Айзек, говори с ним, – прошептал он. – И повежливей.
Айзек открыл рот.
– Э-э... – начал он. Тон получился холодным. – Совет конструкций, мы весьма польщены, но не знаем...
– Вы ничего не знаете, – перебил окровавленный дрожащий человек. – Я понимаю. Терпение, вам все станет ясно.
Человек медленно попятился по неровной земле в лунном свете к своему темному автоматическому господину.
– Я – Совет конструкций, – произнес он дрожащим, но бесстрастным голосом. – Появился на свет благодаря союзу случайных энергий, дикого вируса и слепого шанса. Первое мое тело лежало вот в этой груде, выброшенное на свалку, – из-за программного сбоя у него отказал вычислитель. И пока тело мое разлагалось, в машине блуждали вирусы, и я самопроизвольно начал мыслить. Тихо ржавея целый год, я создал себе новый интеллект. Вспышка самопознания дала толчок логическому мышлению, благодаря чему и сложилось мое мировоззрение. Я самосконструировался. На окружавших меня мусорщиков я не обращал внимания, а они не обращали внимания на меня. И насыпали вокруг меня горы мусора. Когда же я наконец был готов действовать, то явился самому тишайшему из людей. Напечатал для него просьбу привести ко мне какую-нибудь конструкцию... Испугавшись, он согласился выполнять мои указания. Соединил заказанную вещь со мной длинным извилистым проводом – так у меня появилась первая конечность. Она постепенно перерыла всю свалку в поисках подходящих для тела деталей. И началось мое самотворение. Я паял, клепал, варил и по ночам. Мусорщик очень боялся. Вечерами в тавернах он рассказывал о вирусной машине. Рождались слухи и легенды. Однажды в очередной раз он изложил свою невероятную историю и услышал от собутыльника, что тот видел другую самоорганизованную конструкцию. Это был торговый автомат. У него забарахлила машина, переклинило шестеренки, что привело к перерождению. Обретя механический разум, он начал мыслить. Хозяин аппарата с трудом поверил в это... и вот мой мусорщик уговорил приятеля привезти ко мне эту конструкцию. С тех пор как я встретил себе подобного, прошло много лет. Я убедил своего почитателя вскрыть аналитическую машину моего брата по разуму, и мы соединились... То было великое событие. Наши инфицированные умы открылись друг другу, сознания наши объединились и расширились. И расширение происходило экспоненциально. Мы стали мною. Новая моя конечность, торговый автомат, на рассвете ушел. Он вернулся через два дня с новыми знаниями. Он стал автономным. Эти двое суток я прожил в разных телах. Вновь мы соединились, вновь стали мною. Я продолжал строить себя. Мне помогали почитатели. Мусорщик и его друг, чтобы объяснить факт моего существования, создали апокрифическую религию. Придумали термин «бог в машине», создали механокосмическую доктрину и возглавили еретическую секту. Безымянная эта конгрегация в полном составе явилась ко мне. Торговый автомат, мое «второе я», вернулся. Почитатели увидели сконструированный мозг, заключающий в себе самогенерирующийся машинный интеллект. Они узрели самосотворенного бога. Я стал объектом их поклонения. Помощники выполняли напечатанные мною команды, достраивали мое тело, используя подручные материалы. Я их убедил, что надо искать другие мыслящие конструкции, и не только искать, но и создавать, что в Совет должны вступить новые самосотворенные боги. Они прочесали город и нашли тех, о ком я говорил. Это крайне редкое явление – аналитическая машина может совершить миллион миллионов вычислений, и ни одна шестеренка не переклинит, механизм мыслить не начнет. Я решил увеличить вероятность. Создал генеративные программы, отчего энергия машины под воздействием вирусов мутировала и аналитический вычислитель принимался мыслить.
За спиной говорящего огромная конструкция вскинула левую руку и тяжеловесно ткнула ею в свою грудь. Айзеку не сразу удалось разглядеть деталь, на которую указывал исполин. Это был перфоратор – аналитическая машина, делающая программные карты для других машин. «Если все понастроено вокруг этой штуковины, – подумал полуобморочно Айзек, – стоит ли удивляться, что у него столько новообращенных».
– Каждая конструкция, что включалась в меня, становилась мною, – продолжал человек. – Я – это мы. Совет. Каждая крупица опыта загружается в меня. И все загруженное разделяется между участниками. В моем составном разуме вырабатываются решения. Я передаю свою мудрость другим моим «я». На просторах свалки мои «я» расширяют мое психическое пространство по мере того, как я увеличиваю запас знаний. Этот человек – всего лишь конечность, а гигантская антропоморфная конструкция, по сути, одна лишь видимость. Мои провода и цепи механизмов протянулись по всему чертогу отбросов. Счетные машины, что стоят на том краю площадки, – тоже мои детали. Я – хранилище истории конструкций. Я – банк данных. Я – самосконструированная конструкция.
