Конец игры - Раевский Андрей (читать бесплатно полные книги .txt) 📗

— Измена! — Андикиаст возбуждённо забегал взад-вперёд по комнате. — Клянусь богами, измена! Знал я, что Бринслорф что-то замышляет, но чтоб такое!

Гембра напряжённым взглядом следила за тем, как Андикиаст топает из угла в угол. Сфагам, сидя в расслабленной позе, невозмутимо разглядывал развешанное на стенах оружие и доспехи.

— Мне тоже не всегда нравится то, что делает регент, но он — законная власть и при нём в стране хоть какой-никакой, а порядок! — продолжал Андикиаст, бурно жестикулируя, — да и лучшего опекуна для императора, пожалуй, не найти…Каковы наглецы! Они бы на это не осмелились, если бы не имели поддержки в Военном Совете… Ты не помнишь, они не называли больше никаких имён?

Гембра покачала головой.

— Эх!… — Андикиаст наконец плюхнулся в глубокое кресло и с такой силой стукнул кулаком по изящному резному столику, что серебряные колокольчики, обрамляющие массивный светильник под потолком, испуганно зазвенели. — Значит, так, — продолжил Андикиаст уже более спокойным голосом. — Вы пока что останетесь в моём доме — здесь, по крайнем мере, безопасно. Не такой человек Бринслорф, чтобы оставлять в живых тех, кто стал у него на дороге…Действовать против него открыто мы сейчас не можем — измена ничем не доказана. Твоему рассказу императорский суд не поверит. Если б я тебя не знал — сам бы не очень поверил!

Гембра кивнула, криво ухмыльнувшись.

— Но я в Военном Совете кое-что выясню… Разберусь, кто у них там…

А на кого можно в случае чего положиться, я и так знаю…Ну а ты что скажешь, учёный монах?

— Если не можем действовать мы, то, стало быть, надо подождать, пока начнут действовать они. Здесь главное — внимательно следить…

— Уж я-то прослежу, — закусив губу, проговорил Андикиаст.

— А может всё-таки доложить самому регенту? — вставила Гембра.

— Нет! — поморщился Андикиаст, — ты в этих делах не понимаешь… не так это просто. Во-первых, он уже наверняка всё это знает, во-вторых, не мне положено докладывать о таких вещах, в-третьих, он задаст кучу всяких неприятных вопросов, на которые я не смогу ответить, а если отвечу, то себе же во вред. А в-четвёртых, он сделает совсем не те выводы, которые мы ждём. Ему ведь наплевать и на вас, и на меня — у него свои игры.

— И почему всё так устроено? — теперь Гембра в волнении заходила по комнате. — Чем выше человек стоит, тем больше у него мозги набок свёрнуты. Все мелочи видит, кроме самого главного!

Впервые с начала разговора Андикиаст весело улыбнулся.

— Это ты точно говоришь!… Как попадёт человек во власть — так сразу другой делается! Словно кто-то у него в голове поселился и всем командует…

— По-дурацки! — вставила Гембра.

— Вот этот кто-то и есть власть. Забросила свою отравляющую искру в человека и раздувает её потом всю его жизнь, — добавил Сфагам.

— А потом пожары разгораются… — промолвил Андикиаст, задумавшись, — а власть, пожалуй, пострашней огня — её ничем не остановишь. Кроме как другой властью. А люди перемалываются… А ты, я смотрю, можешь успокаивать, — обратился он к Сфагаму, — голос у тебя такой…

Гембра тихонько улыбнулась в сторону.

— Меня очень беспокоит безопасность этого самого проповедника Айерена. Я не могу привести тебе никаких доказательств, но поверь мне на слово — всё, что происходит и произойдёт с этим человеком, во сто крат важнее для будущего, чем интриги всех вместе взятых сегодняшних властителей, — веско сказал Сфагам.

— И даже важнее измены? Хм…

— Важнее. Если их всех и вспомнят, то только в связи с их отношением к судьбе этого Айерена. Их следы сотрутся на дороге времени в течение нескольких десятилетий, потому что вслед за ними придут такие же, как они. А он — не такой. Его след — на века, если не больше. А вот куда будет направлен этот след — решается здесь и сейчас.

— Постой, постой… Ты хочешь сказать, что те брожения в умах, которые нас всех давно беспокоят, — это всё из-за него?

— Не то чтобы из-за него. Не человек выбирает учение, а учение выбирает себе человека-носителя. Тот большой вопрос, который назрел в человеческих головах, выбрал Айерена и через него будет решён. А вот как…

— Странно ты говоришь, но я, кажется, тебя понимаю. Может, оно и так… Стало быть, человек вроде как и не отвечает за то, что взбрело ему в голову?

— Отвечает. Перед людьми, перед законом. Но меня не это беспокоит. Меня беспокоит судьба самой идеи.

Андикиаст понимающе кивнул.

На несколько минут в комнате наступила тишина. Сфагам и Андикиаст сидели за столиком. Сфагам беззвучно перебирал чётки. Гембра неподвижно стояла у окна, и только солнечные зайчики резвились на медово-матовой коже персиков и крупных лиловых виноградинах.

— А откуда берётся жажда власти? — задумчиво спросила Гембра.

— Мне случилось как-то беседовать об этом с правителем Амтасы, — ответил Сфагам, беря двумя пальцами виноградину и поднимая её на свет. — Мне кажется, этот разговор был ему не нужен… Жажда власти… Жажда власти проистекает из непонимания одной важной вещи. А именно — того, что все радости и все печали находятся у человека внутри. Просто есть у нас в душе нечто вроде лестницы, ведущей от самых горестных переживаний к самым радостным. И нет никакой разницы между радостью нищего, получившего на обед хороший кусок мяса вместо обычных объедков, и радостью вельможи, переехавшего из меньшего дома в больший, или царедворца, получившего повышение по службе. Меняются события и вещи, а лестница остаётся. А им кажется, что, овладевая всё новым и новым, они движутся вперёд. Ведь человеку свойственно всё время куда-то стремиться — или вперёд или назад.

— А назад — это куда? — спросила Гембра.

— Назад — это значит стремиться раствориться в рутине. Удрать туда, где нет противоречий. Жить, как животные, или заниматься очень простой однообразной работой. Но такие люди к власти не рвутся…Зря, наверное, я всё это говорю…

— Нет, чего же, — подёргал ус Андикиаст, — всё это, может быть, и так… Да только у нас теперь другие заботы. Погодите, я кое-какие распоряжения сделаю.