Немёртвый камень (СИ) - Кисель Елена (читать книги без сокращений TXT) 📗
— Они собираются нас убить? — озвучил очевидное Гиацинт. По привычке он почесал нос, но нос был синим и почти отмороженным, и это испортило жест.
Макс полез в карман за пистолетом. Дара неохотно стащила перчатки, подышала на пальцы и выполнила пару пасов артемага на пробу. Пальцы всё равно гнулись плохо, а холод мешал сосредоточиться.
— Ну, наверное, они просто хотят, чтобы мы согрелись, — почти невинно предположила девушка.
— Мрый, — сердито и непонятно ответил Кристо. Дрожь у него пропала вместе с речью, глаза обессмыслились, что было верным признаком близкой драки.
Первым нанес удар Макс. Он малость подождал и дал возможность мертвецам начать переговоры (хотя он ни на секунду не верил, что создатели Целестии придали проводникам именно такой вид), а потом выстрелил. Один раз, в ближайшего. Тот вздрогнул, будто не забыл страха смерти, потом недоуменно почесал черепушку, в которую вошла пуля, потом зашипел черным ртом и ступил ближе — и расстался с головой, правда, Гиацинту это удалось не с первого удара, а с двух.
Рыцарь задорно оглянулся на Ковальски, а тот с унылой миной опустил пистолет.
— Вопрос, конечно, тупой, — проговорил он за секунду до начала настоящего боя. — Но ни у кого нет, как бы это… меча?
— В сторону! — рявкнуло в три глотки молодое поколение вместо ответа. Кристо дернул Ковальски вбок, чтобы тот оказался под прикрытием Дары, сам встал с третьей стороны. Теперь маг, артемаг и рыцарь закрывали Макса от своры трупья, лезущей со всех сторон.
Взлетел и вспыхнул, салютуя заходящему солнцу, первый артефакт Дары — простейшая огненная «семихвостка». Жидкое пламя прошло по льду, обращая его в воду, которая тут же стала замерзать опять. Семь мертвецов тут же выбыло из строя, у того, с ботинком, оторвало ногу, но как раз ту, которая никуда не вмерзала. Не расставаясь с сосредоточенным выражением лица, мертвец рухнул в снег.
Гиацинт будто расписался в воздухе стальной полосой меча. Раз-два, отскок, раз-два, вот только лезвие не всегда доходит до конца, нелегко это — рубить мясо такой глубокой заморозки. Рыцарь все же остался довольно спокоен и даже успел пошутить в перерывах между ударами:
— Этот бой так хочется посвятить какой-нибудь даме… Но если я о нем ей расскажу… она меня куда-нибудь сдаст! Вот же нечт болотный!
Один из мертвецов коварно насадился на меч животом, и клинок увяз, глубоко и надежно. Три других жмура тут же вырвались вперед, Дара была занята, ее пальцы как раз торопились вывязать последний узел над очередным артефактом…
— Пригнись! — рявкнул Макс, протягивая дуло над головой Оплота Одонара и нажимая на спусковой крючок четыре раза подряд.
Какая-то из пуль все же оказалась артефакторной: голова неуместно умного трупа брызнула во все стороны осколками замороженной плоти. Трое других приостановились, Гиацинт, упершись сапогом в живот упавшего, выдернул меч и при этом не изменился в лице, как тот, кого действительно всю жизнь готовили к ратным подвигам.
С трех ударов он закончил еще с одним, сместился и поинтересовался:
— Еще такие пули есть?
Макс окинул пространство взглядом — не меньше десятка помороженных уродов, и это только на них, откуда здесь столько трупов-то, это ж Антарктида, а не Освенцим!
Обойма с разрывными артефакторными пулями отыскалась в третьем кармане, неохотно подвернулась негнущимся пальцам в кармане. Макс торопливо выполнял привычные операции, не отрывая глаз от боя перед ним, отмечая, что Гиацинт все же слишком нарывается, по-мальчишечьи, и одновременно успевал боковым зрением замечать, что у Дары все в порядке, хотя силы, кажется на исходе: артефакты огня в такой морозной среде — не шуточки.
Лязг затвора. Выпуская первую пулю в какого-то пожилого, с наукообразной и даже в смерти интеллигентной физиономией, Макс на секунду задумался было о том, почему не слышно Кристо.
Хотя разве услышишь за выстрелами? Главное — что с той стороны нападения нет, и всё тихо.
Вот здесь Макс ошибался. Ему бы обернуться, хотя бы для того, чтобы увидеть почти невозможное зрелище: Кристо размышляющего. Тот, кого считали не слишком-то способным на такой подвиг, натуральным образом стоял и мыслил. Драться ему пока не приходилось: Кристо был настолько синим и с таким отмороженным выражением лица, что мертвяки пока принимали его за своего, просто стояли напротив плотной стеной и втихую тормозили. Наверное, не понимали, что тут не так, и ждали, пока он откроет им дорогу с тыла.
Но зато их и было не менее сотни, и поэтому Кристо выделил себе минутку подумать: отвлекать остальных от драки или как? Если отвлечь — лучше, кажется, не будет, они вон сами с трудом справляются, Дара почти задыхается со своими артефактами, раз еще такую толпу слева от себя не заметила…
И щиты не помогут, и магия тоже. Тут же количество, да и кровь в жилах от мороза стынет, как еще Ковальски стреляет? Поручиться можно — ни одного силового потока он, Кристо, создать не сможет.
И выход… выход…
Выход отозвался теплом около сердца. До этого Рукоять лежала спокойно, да он и вспомнил-то о ней, когда начал перекладывать вещички из своей куртки в зимнюю. Удивился ещё слегка — точно же, она ж там всё время была, сроднилась вон с внутренним карманом, как это раньше не вспомнил? Подумал — сказать или не сказать, прикинул, а не прибьют ли его Дара с Ковальски за то, что не воспользовался подарком Экстера в бою с колобоями (воспользуешься тут, когда эти твари сигают и воняют, а Ковальски орет: «Давай, надейся» — да он чуть свое имя не забыл). Рисковать не стал, прибрал в карман молча. Ну, а теперь…
— Альтау, итить, — хмуро и почти пафосно проговорил додумавший мысли Кристо и извлек из-под куртки согретую теплом тела гладкую рукоять с нестрашной, маленькой полоской лезвия на ней. Не зная, что делать с этой штуковиной, он просто выставил ее перед собой, как будто в руке был меч — и конечно, ничего не случилось, разве что вся стая вдруг поняла, что он, несмотря на цвет лица, совсем не с ними. Мертвецы заворчали и двинулись вперед.
Тонкий луч солнца, один из последних, прорезал небо и упал на полоску стали возле рукояти. Алый луч словно вобрался в то, что когда-то было мечом, замерцал золотом и налился настоящим, целестийским солнцем, которого никогда не видывали здешние белые просторы. Луч стек с рукояти и прыгнул солнечным зайчиком вперед, к тем, которые поднялись из снега — и они начали опускаться в снег, уже с совсем другими лицами, как будто теплый маленький блик напомнил им о чем-то другом, тоже теплом, чего им так не хватало за эти стылые годы. Кристо развернулся в сторону Дары — и солнечный зайчик побежал туда, куда ему приказывал клинок. И все новые и новые тела ложились спать, накрывались снегом, как пушистыми одеялами, сами, будто хотели досмотреть далекие, милые и недосмотренные сны. Мертвецы оставили Ковальски и Гиацинта, как только увидели, что происходит — и сами поковыляли к забавному прыгучему солнечному зайчику на снегу. Он погладил по щеке одного, мигнул второму — и через несколько секунд его не было.
Ничего не было — по крайней мере мертвого, движущегося и мороженного. Отрубленные и разнесенные головы, воронки в округе, тела — красноречиво напоминали, что бой был. Но противников не осталось. Кристо с недоумением и восторгом пялился на чудесное оружие в своей руке.
— Меч Витязя, — прошептала Дара, отряхивая руки. — Экстер? Да?
— Сказал, что я теперь вроде как его оруженосец, — смущённо пробормотал Кристо. — А почему они…
— В округе наложены чары. Очень жестокие. Заставляют тела собираться сюда и вставать, если появляется кто-то живой. Какая-то ловушка. Ниртинэ, думаю… Рукоять Клинка Витязя разрушила эти чары. Это как с теми артефактами в Особой Комнате…
— Ловушка? — тут же насторожился Гиацинт. Он оживился и принялся шнырять глазами по окрестностям, но окрестности были… антарктическими. Макс, который уже спрятал пистолет, просто сказал:
— Идемте.
Идти уже никуда не хотелось, да и темнело, но не оставаться же на ночь посреди этого побоища.
