Сплетающий души - Берг Кэрол (книги серия книги читать бесплатно полностью .txt) 📗
Я не хотел, чтобы он видел. Если бы смотрел Д'Натель, а не мой отец, меня бы это, наверное, не заботило.
Ты ничего не можешь с этим сделать, — возразил я. — Просто дай Паоло один день, а потом делай то, что должен. Слишком опасно тебе копаться у меня в голове. Они узнают.
Но он объяснил мне, как важно для него и для матушки, чтобы мы не пропустили ни одного возможного решения. И если мы хотим найти другой ответ, ему потребуется знать все — кто я сейчас и кем я был. Кем я был всегда.
Если я позволю… ты не расскажешь ей? Я не хочу, чтобы она знала.
Обещаю. Она знает, каково твое истинное сердце, Герик. Она всегда знала, и ничто на свете не заставит ее передумать. Никто ни в одном из миров не сравнится упрямством с твоей матерью. Но ей нет нужды знать все, что было сделано с тобой. То, что сейчас происходит между нами, между нами и останется.
Все это так хорошо звучало. Кажется, он сам верил тому, что говорил. Но у меня не было иллюзий насчет того, что произойдет, когда я открою дверь и познакомлю его с Диете.
И в самом деле, все, что он смог сделать, — это остаться со мной. Ярость и отвращение грозили уничтожить моего отца, оставив только Д'Нателя, мечтающего воткнуть нож мне под ребра. Вместо этого он отстранился от моих мыслей, как тогда казалось, на очень долгое время. Когда он заговорил снова, его внутренний голос был холодным и суровым, и теперь я мог слышать только слова, а не его намерения или чувства.
Ты был прав во всем. Тебе придется умереть. Другого выхода нет.
И ни слова больше о том, что я не злой. Он увидел правду — почему я скорее умер бы, чем вернулся назад.
Всегда приятно, когда с твоим суждением соглашаются те, кто мнил себя мудрее, а принятое решение приносит облегчение. Но я думал, он мог бы и сказать мне, как он это сделает… или что это будет быстро… или, может, даже на что это похоже… после. Но он так и не заговорил со мной "снова, пока не оставил меня вовсе.
Я открыл глаза и увидел, как он перебинтовывает лоскутом кровоточащую руку. Паоло с озабоченным видом стоял в дверном проеме, а Роксаны нигде не было видно.
Затем события принялись развиваться стремительно. Я велел Паоло возвращаться в Пределье. Он знал, что это означает, и пообещал «присмотреть там за всем». Принц встал у дверей, глядя наружу, словно нас тут и вовсе не было.
Паоло присел рядом со мной, водя пальцем по земле.
— Это нечестно, — пробормотал он тихо. — Никогда бы не подумал, что он это сделает. Никогда.
Я взглянул на неподвижную спину отца.
— Он пытался найти другой путь. Честно, пытался. Береги себя, Паоло.
Я был признателен, что Паоло не пытается убедить меня сбежать. Мы уже обсуждали это в Пределье. И хотя он не хотел, чтобы я умер, он не мог предложить мне другого выхода. Но он покачал головой.
— Еще не все потеряно. Даже и не думай. Госпожа найдет, что сказать про все это.
— Где она? С ней все хорошо?
— Она…
— Убирайся отсюда, Паоло! — Принц быстро шагнул к нам, дернул Паоло за руку и оттащил от меня. — Еще мгновение, и наши гости узнают о твоем переходе.
Стук копыт в долине известил нас о приближении всадников. Десятка или больше.
Подняв руку в прощании, Паоло снова шагнул в портал — немногим сложнее, чем «думать о себе по ту сторону» каменного выступа в самом сердце развалин. Я забыл спросить его о Роксане.
Отец больше не говорил со мной, пока мы ждали, когда подъедут всадники. Понимая, что он увидел внутри меня — и что должно произойти днем позже, я тоже не знал, что ему сказать. Конечно, ничто уже не изменило бы его решения. Так что я просто сел в углу и принялся ждать, размышляя о том, кто сейчас приедет, даст ли отец Паоло время, чтобы спасти одиноков, и как он убьет меня: мечом, кинжалом или каким-нибудь заклинанием.
«Гости»: Радель, его отец Мен'Тор и несколько их людей — все были за то, чтобы казнить меня прямо здесь, в развалинах, и по тому, как принц с ними разговаривал, я подумал, что он так и собирается сделать. Но потом он сказал, что решил сделать публичное зрелище из провозглашения преемника и моей казни, чтобы дар'нети своими глазами увидели происходящее. Так что они просто надели на меня кандалы, мешающие пользоваться магией.
Вспоминая всех тех, на ком я запечатывал рабские ошейники, я не мог пожаловаться на оковы. Заговоренные серебряные кандалы, из-за которых казалось, что вместо костей мне в руку и спину вставили раскаленные железные прутья, были и вполовину не так ужасны, как ошейники. Но мне казалось странным, что отец, которого я освободил от ошейника в Зев'На, поступает так со мной. Должно быть, ему это тоже пришло в голову, поскольку, когда меня привязали к лошади и он подошел, чтобы запечатать цепи собственными чарами, он избегал смотреть мне в глаза. И в тот самый миг, когда его заклинание пронзило мой разум и тело стало напоминать пылающий топор, я мог поклясться, что услышал его шепот: «Прости меня». Но тогда я заходился криком, а после еще долгое время не мог ни о чем думать.
Весь следующий день и ночь я убеждал себя, как глупо даже думать об отце, не говоря уже о том, чтобы верить, будто у него есть какой-то план, который поможет мне выжить. И все же те два слова так и звенели у меня в голове каждый раз, когда я видел его. Он приводил одну за другой группы кровожадных высокопоставленных дар'нети, чтобы поглазеть на меня. Он рассказывал им, что я за чудовище и как я пытался убить собственную мать. Но потом он снова призывал магию Д'Арната, белое пламя, от которого мне хотелось выскочить вон из кожи, и после этого я не мог связать и двух мыслей.
Любопытно, что он ни разу не рассказал этим проклятым зевакам о настоящем зле, которое во мне увидел, только то, во что они и так уже верили. И он всегда заканчивал одной и той же речью:
— Когда придет время его казни, он позовет лордов прийти за ним. И не важно, в чем он клянется сейчас, когда наступит этот миг, он так и сделает. И этим покажет, кто он есть на самом деле. И если в этот миг я протяну ему руку и предложу свободу от его порочности, как вы думаете, примет ли он ее?
Он так и не ответил на собственный вопрос, но, когда я уже начал подозревать, что он пытается мне что-то этим сказать, он снова ударил меня огнем. После десятого или двенадцатого раза за этот бесконечный день я убедился: единственное, о чем он говорит мне, — это то, что мне вот-вот придется умереть. И меня перестало это заботить.
Но конечно, когда этот миг настал — когда Радель и Мен'Тор погибли, а я, прикованный к столу, пытался убедиться, что мой череп еще не распался надвое, как это ощущалось изнутри, — я вспомнил все, что он повторил столько раз. Если он хотел, чтобы я призвал лордов, око для этого как раз годилось. Я мог сказать Троим, что я отчаялся, что я готов сдаться, что я сделаю все ради силы и спасения от меча отца. Изобразить убедительность будет не так уж трудно. Но я не отважился слишком долго размышлять об этом. Лорды почувствуют мои сомнения и поймут, что это ловушка.
Когда я смог пошевелить головой, не потеряв сознания, я глянул на принца, не подаст ли он знака, который подскажет мне, чего он от меня хочет, но он не выказывал ни малейшего интереса. Я предупредил его, а он повернулся ко мне спиной. Но позади него… позади стояла моя матушка, а если он привел сюда ее, значит, ему было совершенно небезразлично, что произойдет. Я должен был верить ему.
Так что я потянулся к сфере и позвал лордов прийти и спасти меня. Они пришли. В тот миг, когда они вошли в меня, я почувствовал себя так, словно вернулся в Зев'На. Я взорвался всем тем, что так долго скрывал, игнорировал и прятал в себе: запахом крови, пролитой моей рукой, вкусом боли, которую я причинял, упоением от чужого ужаса, дающего мне удовольствие и силу. И хотя воспоминания об этом вызывали у меня отвращение, хотя я и ненавидел того, кем я был, и перепробовал все, что мог, чтобы оставить это в прошлом, я жаждал большего. Мои руки дрожали от жажды силы, моя душа изнывала по пустоте, которую давали мне лорды, свободе от сомнений, боли и страха. Я желал чего-то большего, чем боль и сомнения.
