Великая Охота - Джордан Роберт (читать книги онлайн бесплатно серию книг .txt) 📗
— Я не стану в этом участвовать, — тихо сказал Ранд. — Как можно скорее мы уезжаем из Кайриэна. — Он сунул в карманы куртки сжатые кулаки и почувствовал смявшуюся записку Селин. Вытащив ее из кармана, он разгладил записку на груди. — Так скоро, как сумеем, — произнес негромко он, пряча ее обратно в карман. — Закажи себе выпить, Хурин.
Кипя от гнева, Ранд широким шагом вышел на улицу, не совсем уверенный, на что сердится больше: на самого себя, на Кайриэн и его Великую Игру, или на Селин за ее исчезновение, или на Морейн. Это она всему виной, она стащила его куртку и подсунула взамен одежку лорда. Даже сейчас, когда он утверждал, что свободен от их влияния, Айз Седай тем не менее умудряются вмешиваться в его жизнь, даже и не будучи рядом с ним.
Ранд прошел через те же ворота, в которые он входил в город, так как другой дороги не знал. Солдат, стоящий перед караулкой, сделал пометку — яркой курткой, как и ростом, Ранд выделялся среди кайриэнцев — и торопливо скрылся в помещении, но Ранд этого не заметил. Его влекли смех и музыка, несущиеся из Слободы.
Если внутри городских стен своей вышитой золотом курткой Ранд бросался всем в глаза, то в Слободе она казалась в самый раз. Многие люди, кружащие по запруженным толпами улицам, были одеты столь же мрачно, как и в городе, но не меньше народу носило куртки красного, или синего, или зеленого, или золотистого цветов — некоторые пестротой нарядов напоминали Лудильщиков, — и намного больше женщин щеголяли в платьях с вышивкой, с многоцветными шарфиками или шалями. Большая часть нарядов была потрепанной, поношенной, плохо сидела, словно первоначально была сшита для кого-то другого, но если кто из обладателей великолепных лохмотьев и разглядывал расшитую золотом куртку Ранда, то, по-видимому, не воспринимал ее как-то превратно.
Раз юноше пришлось остановиться, пропуская процессию гигантских кукол. Барабанщики стучали по барабанам, кривлялись, прыгая и дурачась, свиномордый троллок с клыками сражался с мужчиной в короне. После трех-четырех беспорядочных ударов троллок рухнул под смех и одобрительные возгласы зрителей.
Ранд хмыкнул. Так легко они не умирают.
Остановившись у дверей одного большого, без окон, здания, он заглянул вовнутрь. Его удивленному взору предстала, видимо, одна-единственная огромная комната: в одном конце — возвышение, вдоль стен — балконы, а в центре зал был открыт небу. Ни о чем подобном Ранд не слышал, не говоря уже о том, что ничего похожего не видывал. На балконах и на полу самой комнаты — битком набито людей, смотрящих за представлением на помосте. Проходя мимо других таких же зданий, Ранд заглядывал в них и видел жонглеров, музыкантов, разных акробатов, и даже менестреля в плаще из лоскутных заплаток, который декламировал отрывок из «Великой Охоты за Рогом» торжественно-звучным голосом, исполняя поэму Высоким Слогом.
Это навело Ранда на мысли о Томе Меррилине, и он заторопился дальше. Воспоминания о Томе всегда вызывали печаль. Том был другом. Другом, который погиб за него. А я убежал и бросил его погибать.
В другом большом здании женщина в свободном белом одеянии заставляла предметы исчезать в одной корзине и появляться в другой, потом они пропадали из ее рук в густых клубах дыма. Толпа жадно смотрела за ее действиями, громко ахая и охая.
— Две медных монетки, добрый господин, — обратился к нему крысиной наружности человечек в дверях. — Два медяка, чтобы увидеть Айз Седай.
— Что-то не похоже. — Ранд оглянулся на женщину. У нее в руках захлопал крыльями появившийся ниоткуда белый голубь. Айз Седай? — Нет. — Он чуть поклонился коротышке и пошел дальше.
Юноша с трудом пробивался сквозь толпу, гадая, что увидит здесь еще, когда из дверей, над которыми была прибита вывеска с нарисованным жонглером, до его слуха донесся глубокий, звучный голос, в сопровождении переборов на арфе.
— ...холодный задувал ветер с Перевала Шара; холодными лежали безымянные могилы. Но каждый год в День Солнца на этих грудах камня появляется одинокая роза, она, как хрустальная слезинка, блестит, будто капля росы на лепестках, возложенная прекрасной рукой Дунсинин, ибо она твердо держит слово, данное Рогошем Орлиным Глазом.
От этого голоса Ранд встал как вкопанный, его будто на скаку осадили. Он развернулся и протолкался через дверь, когда раздались аплодисменты.
— Две медные монетки, добрый господин, — сказал крысинолицый мужчина, верно близнец того, уже встреченного Рандом. — Два медяка, чтобы посмотреть...
Ранд выудил две монеты и сунул их человечку. Изумленный юноша вошел в зал, неотрывно глядя на мужчину на возвышении; тот кланялся в ответ на аплодисменты слушателей, одной рукой прижимая к груди арфу, а другой взмахивая плащом в многоцветных лоскутах, будто ловя им радостные вопли зрителей. Высокий мужчина, долговязый и немолодой, с длинными усами, такими же белыми, как и волосы на голове. И когда он выпрямился и увидел Ранда, широко раскрывшиеся глаза сверкнули пронзительной голубизной.
— Том. — Шепот Ранда потерялся в гомоне толпы.
Смотря Ранду в глаза, Том Меррилин медленно кивнул на небольшую дверь возле помоста. Затем вновь поклонился, улыбаясь и купаясь в аплодисментах.
Ранд пробился к двери и прошел в нее. Здесь оказался маленький коридорчик, с тремя ступенями, ведущими на подмостки. В дальнем конце коридорчика разминались шесть акробатов и тренировался с цветными шариками жонглер.
На ступенях появился Том, он прихрамывал, как будто его правая нога не сгибалась так, как раньше. Том глянул на жонглера и акробатов, дунул пренебрежительно в усы и повернулся к Ранду:
— Они хотят слушать только одно, подавай им «Великую Охоту за Рогом». Если они вспоминают про вести из Хаддонского Сумрачья и Салдэйи, то кто-нибудь просит еще исполнить «Кариатонский Цикл». А если и не попросят, то я сам заплачу, лишь бы рассказать что-то иное. — Пронзительным взглядом он окинул Ранда с головы до ног: — Парень, да ты выглядишь так, будто дела у тебя идут распрекрасно! — Он потрогал пальцем воротник Ранда и поджал губы. — Прекрасней некуда.
Ранд не удержался от смеха:
— Я уходил из Беломостья в полной уверенности, что ты погиб. Морейн говорила, что ты по-прежнему жив, но я... Свет, Том, я так рад тебя видеть! Надо было мне вернуться тебе помочь.
— Парень, если б ты вернулся, то большей дурости не придумаешь. Тот Исчезающий... — Том огляделся вокруг; никого, кто мог бы услышать, рядом не было, но он все равно понизил голос, — я ему был совсем не нужен. Он оставил мне маленький подарочек — нога теперь плохо сгибается, — и побежал за тобой и Мэтом. Ты бы ничего не сумел, только погиб бы. — Он помолчал, задумчиво глядя на Ранда. — Морейн сказала, что я все еще жив, верно? Значит, она с тобой?
Ранд замотал головой. К его удивлению, Том выглядел разочарованным.
— Где-то в чем-то это совсем плохо. Она — прекрасная женщина, пусть даже и... — Он не договорил. — Значит, ей нужен был Мэт или Перрин. Не хочу спрашивать, кто именно. Они хорошие ребята, поэтому и знать я не хочу. — Ранд беспокойно повел плечами и вздрогнул, когда Том упер в него костлявый палец. — Вот что я хочу знать, так это у тебя ли по-прежнему мои арфа и флейта? Парень, они мне нужны. На тех, что у меня сейчас, и поросенок играть постесняется.
— Они у меня, Том. Я их принесу тебе, обещаю. Поверить не могу, что ты жив. И не могу поверить, что ты не в Иллиане. Скоро выступает Великая Охота. Приз за лучшее исполнение «Великой Охоты за Рогом». Ты же так хотел туда отправиться?
Том фыркнул:
— После Беломостья? Если бы я так поступил, я бы наверняка погиб. Даже если бы я добрался до корабля раньше, чем он отчалил, Домон и весь его экипаж по всему Иллиану растрезвонили бы, как за мной гнались троллоки. Если они видели Исчезающего, или слыхали о нем до того, как Домон обрубил швартовы... Иллианцы считают Исчезающих и троллоков небылицами, но кое-кого может заинтересовать, с какой стати эти «небылицы» кого-то преследуют, так что Иллиан для бедолаги станет не очень уютным местом.
