Тысяча Имен - Векслер Джанго (читаем бесплатно книги полностью .TXT) 📗
Рядом захрустели шаги, и сердце Винтер подпрыгнуло от страха. Полковник приказал окружить лагерь двойными заставами, но среди солдат все равно ходили слухи, что десолтаи могут пробраться через любой заслон, тенью проползти по камням, проскользнуть по песку с порывом ветра. Поговаривали, что каждое утро в лагере находят убитых одним–единственным ударом ножа в сердце, а те, кто находился рядом с покойниками, ничего не видели и не слышали. Винтер не сказала бы, что всецело верит этим россказням, — но и противоположного утверждать бы не стала.
— Винтер? — Голос принадлежал Бобби. Едва слышный шепот, словно на самом деле она и не стремилась, чтобы ее услышали. — Ты не спишь?
Винтер села. Силуэт Бобби смутно темнел на фоне звезд.
— Извини, — сказала капрал. — Я никак не могла заснуть и вот подумала…
— Ничего страшного. — Винтер заглянула в лицо Бобби, но различить его выражения не смогла. — Что–нибудь случилось?
— Не знаю. — Бобби неуклюже протянула вперед руку, ухватилась за нее другой рукой. — Сегодня днем, когда мы перебирались через скалы, я поранила руку.
— Сильно поранила? — спросила Винтер. — Позвать Граффа, чтобы осмотрел?
— Нет, не надо, — сказала Бобби. — В том–то и дело. Все уже… зажило. Когда я завернула рукав, чтобы глянуть на рану, там было немного крови, но рана уже затянулась. И пяти минут не прошло.
— Ого!
Винтер устремила взгляд в темноту, туда, где спала Феор. Ханда- райку тоже было не разглядеть — она сжалась в комочек, забившись под одеяло с головой.
— Я осмотрела руку при свете лампы, — продолжала Бобби. — Кожа на том месте цела, но стала другой. В точности как…
— Я помню, — быстро перебила Винтер, опасаясь, что кто–то может слышать их разговор. И прибавила, понизив голос до шепота: — Утром спросим у Феор. Должна же она хоть что–то знать.
Бобби уныло кивнула. Глядя на ее силуэт, темневший в сиянии звезд, Винтер подивилась тому, что с первой встречи не распознала в юном капрале женщину. Такую маленькую, с тонкой шеей и узкими хрупкими плечами. Сейчас она съежилась, горестно опустив голову, и оттого походила на ребенка, который безуспешно пытается сдержать слезы. Да она же вся дрожит, поняла вдруг Винтер.
— Бобби? — осторожно окликнула она.
— Б-боже, как х-холодно, — пробормотала капрал, крепко обхватив себя руками за плечи. — Днем было такое пекло, что я думала, свалюсь замертво. Почему же сейчас такой холод?
Винтер помотала головой. И вдруг, повинуясь порыву, взяла девушку за руку, притянула ближе. Бобби ошеломленно вскинула голову.
— Ну, не робей, — сказала Винтер. — Это же старый солдатский обычай — жаться друг к другу, чтобы согреться холодной ночью. Я читала, что, когда Фарус Пятый воевал с мурнскаями, его солдаты целыми ротами сбивались в кучу, чтобы не замерзнуть до смерти. — Она улыбнулась. — Мне всегда трудно было представить эту картину. Сотня здоровенных потных парней с нелепыми усами, какие носили тогда все мужчины, — видела старинные полотна? Могу представить, какая стояла вонь.
Бобби слабо хихикнула. Подобрав ноги, она уселась на землю рядом с тюфяком, и Винтер обняла ее за плечи.
— Заметь, — сказала она, — я вовсе не считаю, что от меня сейчас пахнет хоть чуточку приятней.
— И от меня, — прошептала Бобби. — Я бы душу продала, только бы принять ванну!
— Горячую ванну, о да! — мечтательно подхватила Винтер. — Тебе когда–нибудь доводилось дежурить в купальне «тюрьмы»?
Бобби скривилась:
— Постоянно. Мы терпеть не могли этого дежурства. Драишь плитки, драишь…
— Со временем я стала ждать его с нетерпением. — После того как Джейн посвятила ее в радости непослушания. — Понимаешь, никто не проверяет, чем ты там занимаешься, а дверь можно запереть изнутри. Я готовила горячую воду с мылом, для запаха, потом наполняла какую–нибудь ванну и отмокала в ней часами.
— Правда? — Бобби хихикнула. — И тебя ни разу не поймали?
— Ни разу. Директриса Дальгрен как–то похвалила меня за внимание к деталям. — Винтер сжала плечо девушки. — Ложись, я подвинусь.
Тюфяк был довольно узкий, и Винтер пришлось уступить большую его часть Бобби, но ее это устраивало. И так в самом деле было теплее, особенно когда Винтер укрыла их обеих тонким одеялом. Бобби лежала, напрягшись всем телом, как тетива, и до сих пор то и дело начинала дрожать. Винтер взяла ее ладони в свои — руки у Бобби были как ледышки.
Некоторое время они лежали молча. Мало–помалу Бобби, согретая чужим теплом, расслабилась, обмякла — так разжимается судорожно стиснутый кулак. Винтер позволила себе закрыть глаза и обнаружила, что начинает засыпать.
«Интересно, что скажут солдаты, когда обнаружат нас утром?» — Винтер попыталась ощутить беспокойство при этой мысли — не вышло.
— Винтер? — окликнула Бобби. — Можно тебя кое о чем спросить?
— Только если мне тоже можно будет кое о чем спросить тебя.
— Справедливо. Тогда ты первая.
— Как тебя зовут на самом деле? Мое настоящее имя ты знаешь.
Девушка помолчала.
— Меня всегда звали Бобби, — наконец сказала она, — только полное имя Ребекка, а не Роберт. Форестер — фамилия моей матери. Отца я не знала.
— Вот оно как. Это удобно. Меня в «тюрьме» звали Фаруссон, но это вымышленная фамилия, которую всегда дают сиротам. «Игерн- гласс» я взяла из одной книжки.
— Хорошая фамилия, — заметила Бобби. — Звучит вполне по- солдатски.
Снова наступило молчание.
— Ты хотела меня кое о чем спросить, — напомнила Винтер.
— Просто… — Бобби замялась. — Просто хотела узнать правду. О твоем побеге. Я слыхала добрую сотню разных историй, но все они какие–то ненастоящие.
— Ясно. — Винтер с трудом сглотнула. — Рассказ будет долгий.
Бобби поерзала, чуть теснее прижавшись к ней.
— А я и не собираюсь никуда уходить.
— Я не… — Винтер осеклась, и наступила зияющая тишина. Она почувствовала себя немного неловко, вновь прижавшись к Бобби.
— Если не хочешь рассказывать, то и не нужно, — негромко проговорила девушка.
Винтер сделала долгий выдох:
— Не то чтобы не хочу. Просто я никогда и никому об этом не рассказывала.
— Конечно! — отозвалась Бобби. — Кто еще мог бы тебя понять?
Так оно и есть, подумала Винтер. Вряд ли ей когда–нибудь довелось бы встретить другую воспитанницу жуткого заведения миссис Уилмор. Возвращаться туда она уж верно не собиралась. И все же заставить себя заговорить оказалось неимоверно трудно — все равно что встать беззащитной под вражеским огнем.
— В «тюрьме», — произнесла она, — была девушка по имени Джейн. Ее привезли, когда мне было лет четырнадцать или, может, пятнадцать — не помню. В то время я была… не то чтобы примерной узницей, но близко к тому. Когда я впервые увидела Джейн…
— Сколько времени ты провела в «тюрьме»? — перебила Бобби.
— Я жила там с тех пор, как себя помню. Наверное, лет с шести, не больше.
— Чем могла провиниться шестилетняя девочка?
— Маленьких девочек забирают в «тюрьму» за провинности родителей, — мрачно ответила Винтер. — Думаю, мой отец был преступником… или, возможно, мать.
— Понимаю. — Бобби шевельнулась, прижимаясь к ней. — Значит, ты познакомилась с девушкой по имени Джейн…
— Вначале мы не поладили. — Губы Винтер тронула невидимая в темноте улыбка. — Джейн была сущим дьяволенком. В первый же месяц она трижды пыталась бежать и в третий раз укусила одну из воспитательниц. За это миссис Уилмор исхлестала ее до крови. Одному Господу известно, как я ухитрилась с ней подружиться. — Винтер с трудом могла вспомнить, как это произошло. Некая таинственная сила притянула их с Джейн друг к другу, словно пару магнитов. — Однако же подружилась. Мы были… близки.
Наступило недолгое молчание. Винтер сглотнула.
— Знаешь, что происходит с девушками из «тюрьмы», когда они становятся взрослыми? — помолчав, спросила она.
— Если они достаточно исправились, их выдают замуж, — ответила Бобби. — Или отправляют в Мурнск, чтобы принять духовный сан.
