Искатель - Хоук Саймон (книга регистрации TXT) 📗
Листья опадали, умирая меньше чем за день и устилая красным покрывалом землю под деревьями. Эти мертвые листью были замечательным строительным материалом для грызунов пустыни, которые рыли глубокие норы под многими формами кактусов, которые росли в пустых землях. Некоторые из кактусов были очень маленькие, не больше человеческого кулака, и покрывались тонкими серебристыми иголочками дважды в году — после дождей — расцветая ярко окрашенными цветами, которые жили не больше чем день. Некоторые были велики и по форме напоминали бочонок, высотой они были как взрослый человек и вдвое шире канка.
Грызуны любили рыть норы среди толстых корней дерева пагафа, и, постепенно, это убивало дерево, хотя и через много лет. Медленно, огромные деревья теряли поддерживающие их корни, падали под собственным весом и умирали, их стволы становились временным домом для различных жуков, которые вгрызались в их умираюшую, сочную плоть. Большие, толстые иголки кактусов были излюблюбленным блюдом для антлоидов пустыни, созданий, похожих на муравьев, но достигающих в длину до десяти футов, которые образовывали длинные дорожки по пустыне, по которым они уносили эти иголки в свои подземные катакомбы, вырытые под обожженной поверхностью земли.
Иногда на эти муравейники нападали пустынные драки, большие рептилии, которые жили в пустынях Атхаса. Частично ящерицы и частично змеи, они обладали очень толстой кожей, которая высоко ценилась оружейниками в городах, и жвалы антлоидов ничего не могли поделать с ней. Их длинные, снабженные острыми когтями лапы позволяли им докапываться до самого сердца муравейника, а толстый и сильный, раздвоенный язык позволял хватать антлоидов и тащить их в рот, где мелкие, крепкие зубы перемалывали их экзоскелеты.
Антлоиды никогда не сдавались без боя, и, изредко, если их колония была достаточно велика, им удавалось задавить драка, нагромождая над ним целую гору из своих тел. Если же драку удавалось взять верх над антлоидами, выжившие разбегались и оставляли свои муравейники пустыми. В них тут же вселялись хуррумы, пестро окрашенные жуки, которые высоко ценились в городах за красивое, мелодичное жужжание, которые они производили, или ренки, большие слизни пустыни, которые пожирали все, оставленное антлоидами в своих жилищах.
Если антлоидам удавалось победить драка, они съедали его, делясь с другими жителями пустыни: дженксами, покрытым мехом млекопитающими, которые жили в подземных лабиринтах в пустыне и ценились за свое мясо и шкуру, или з'талами, высокими, прямоходящими ящерицами, которые жили небольшими стадами и откладывали яйца в вырытых антлоидами муравейниках, после того, как те приканчивали тело драка.
Пустое место, оставшееся после того, как драк уничтожал антлоидов, разрешало укорниться в них семенам кактуса-брамблевида, которые выростали вокруг яиц, отложенных з'талами, их острые иголки торчали из земли и защищали яйца от хишных змей и грызунов. Все формы жизни в пустыне были тесно связаны между собой взаимными узами, такая странная, но сбалансированная экология образовалось на месте разрушения, вызванного магией осквернителей.
Риана спросила себя, на что была похожа пустыня раньше, в те дни, когда Атхас был еще зеленый. Она попыталась представить себе эту пустынную, исковерканную землю, лежащую перед ней, чудесной равниной, покрытой высокой травой, колеблющейся на ветру. Всюду цветут дикие цветы и щебечут птицы. Это была мечта всех друидов и всех виличчи, вообще всех сохранителей, что однажды Атхас опять будет зеленым и цветущим. Да, мало шансов, что она доживет до этого времени, но даже и так, она была рада, что ушла из гор и увидела пустыню по настоящему — не как огромную и пустую равнину, какой она казалась с высоты Поющих Гор, но то странно-прекрасное и волнующие место, каким она была на самом деле.
Она знала, что кое-что из этой красоты может быть смертельно. Если на тебя нападут десятифутовые антлоиды, что особенно вероятно в то время, когда их королева производит потомство, их страшные жвалы быстро прикончат ее. Редкие и пышные огненные цветы, также растущие в пустыне, могут быть настолько смертельны, насколько и прекрасны. Их легко избежать днем, так как их заросли видны на мили вокруг, но они легко могут убить ранним утром, если неосторожный путешественник окажется около них, когда их цветы-луковицы открываются. Сверкающие серебристые цветы, могущие достигать два-три фута в диаметре, открываются в направлении солнца и следуют за ним весь день, пока оно идет по небу, собирая его дающие жизнь лучи и отражая их назад смертельным потоком энергии. Конечно, это защитный механизм растения, но для многих зрелище раскрытия этих великолепных цветов оказывалось последним, что они видели в жизни.
Если огненные цветы убивали чисто случайно, просто из-за их способа выжить во враждебном всему живому климате, то для цветов-убийц это был способ жизни. Цветы-убийцы были плотоядными, и их выживание в пустыне зависело от того, удастся ли им заманить свою жертву. Они делали это при помощи широкой сети похожих на корни лоз, которые однако, в отличии от корней, вились по земле, отходя от тела цветка на расстояние до пятидесяти футов. Достатогно было слегка коснуться одной из этих лоз, как они посылали сигнал в пестики красиво окрашенных цветов, которые выстреливали потоком острых, похожих на иголки шипов. Кончики этих шипов были покрыты ядом и парализовали, попав в кровь. Как только беспомощная жертва, будь это животное, гуманоид или человек, застывала, усики цветка-убийцы протягивались и обвисались вокруг добычи. Небольшой пустыннуй грызун или млекопитающее переваривалось таким образом за несколько часов. Для человека процесс мог занять несколько дней. Это была ужасная и мучительная смерть.
Но не только насекомые и растения-убийцы представляли опасность в путыне. Было немало смертельных рептилий, от ядовитых змей, размером с человеческий палец до смертоносных драков, некоторые из которых достигали длины в тридцать футов и были шире, чем ствол напоенного водой дерева агафари. Смерть могла придти и сверху, в виде флатера, колоколообразного существа огромных размеров со студенистым телом, оболочка которого была покрыта слизью. У него не было ни крыльев, ни ног, зато были десятки усиков, похожих на щупальца, свисавших с ободка, находившегося в его нижней части. Прикоснувшийся к этому щупальцу получал сильнейший болевой удар, только на то, чтобы выздороветь после него требовались недели. Жесткий контакт был смертелен. Однако смерть могла придти и из под земли, в виде дюнного охотника, песчаного кактуса или глубинных червей.
Дюнный охотник был очень странной формой жизни, не растение и не животное, но что-то между ними. Они жили почти не выходя под поверхностью пустыни в ямах, которые сами и выкапывали, пока росли. Рот дюнного охотника понемногу рос и располагался на поверхности, наполненный тем, что издали казалось бассейном с холодной, прозрачной водой. Вокруг рта этого странного создания росли растения, которые питались производимой им жидкостью. В результате все вместе напоминало маленький, приветливый оазис. Но те, кто подходил к бассейну и пытались попить из него, были обречены на смерть. Когда дюнный охотник улавливал шаги жертвы, сигналы о которых передавала мягкая мембрана, протянувшаяся под песком, его рот неожиданно втягивал ничего не подозревающую добычу вниз, в яму в которой жил, и переваривал в жидкости, которая на первый взгляд была бассейном с водой.
Песчаный кактус был не менее опасен. Как и у дюнного охотника, основная часть растения была спрятана под поверхностью пустыни, особенно там, где почва была песчаная. Только кончики многочисленных шипов торчали из земли, на достаточно широкой поверхности, выходя наружу не больше чем на дюйм или два, так что их было очень трудно увидеть. Как только что-либо касалось этого кончика, растение немедленно выстреливало весь шип в ногу неосторожной жертве, где все его острые крючья немедленно распрямлялись и растение начинало пить кровь из своей жертвы. Единственным шансом на спасение у «пойманной на крючок» жертвы было избавиться от шипа, обрезав его или вырвав из раны, но это невозможно было сделать без потери хорошего куска мяса, а если любой, самый маленький кусочек шипа оставался в ране, его необходимо было прижигать, иначе инфекция могла убить жертву за несколько дней.
