Выпускница Бартонского пансиона (СИ) - Елизарьева Дина (бесплатные полные книги TXT, FB2) 📗

Женские дни застигли меня через неделю после выезда из Бартона посреди дороги. Живот скрутила тянущая боль, я сильно прикусила губу, но, — увы, — так и не смогла пересилить себя и попросить остановиться или хотя бы сбавить темп. В ближайшей деревушке, где мы остановились пообедать, я подложила носовой платочек. Лезть на глазах мужа в рюкзак за приготовленными тряпочками — легче было повеситься. К моменту, когда мы остановились на ночлег в очередной гостинице, платок и нижнее бельё стирке уже не подлежали. У меня оставались последние панталоны и дурацкая гордость.

К счастью, на следующий день муж, казалось, перестал торопиться и на мой вопрос ответил, что мы вполне успеваем. Более того, мы заехали в небольшой городок, где он мне выдал золотой со словами: «В Южной не так много магазинов, поэтому купи здесь, что тебе понадобится».

Нас учили разбираться в деньгах и стоимости вещей. Золотой на расходы был немыслимой роскошью. На радостях я купила в лавке трое панталон, душистого масла, которое можно добавлять в воду для обтираний и мытья, а ещё две толстые тетради. Одну — чтобы переписать Томкин травник, вторую — для ведения хозяйства. В лавках продавали много разного товара, но мне больше ничего не было нужно. Сдачу муж забирать отказался. Одарил меня весёлым взглядом:

— Считай, что это твои подъёмные.

Оставшийся путь прошёл куда легче. Видимо, мы действительно успевали.

Южная показалась на двадцатый день путешествия. Крепость была огромна. Хель немного рассказывал в пути, что строили её в форме правильного восьмиугольника, на углах которого возвышались высоченные дозорные башни, а каждая сторона была укреплена башнями поменьше. Широкая река Билаюр, еле видневшаяся с нашей дороги, пролегала по границе Империи и служила естественной преградой неприятелю.

Пока муж разговаривал с привратниками, я рассматривала древнюю кладку массивных крепостных стен, сложенных из камня. Высотой семь метров и в ширину стена достигала тех же семи. Удобная цифра, никто из девчат ни разу не забыл это соотношение на экзаменах, хотя и было непонятно, зачем понадобилась такая толщина стен, ведь кочевники редко прибегали к таранам и прочим осадным конструкциям, брали больше числом да умением выжидать.

На уроках истории нам рассказывали, что крепость была заложена на самой южной точке Империи почти семьсот лет назад и с тех пор успешно противостояла набегам степняков. Но одно дело — слушать рассказы, другое — своей рукой прикоснуться к древним камням. Давно иссох и выветрился раствор, которым скрепляли кладку, однако за века камни настолько слежались, что казались единой скалой, заслоняющей город.

— Варьяна, поторопись, — окликнул муж и первым въехал в ворота.

Я не помнила городов моего детства, однако, казалось, что в Южной было всё, что необходимо для жизни. Мы проехали мимо лавки зеленщицы, по случаю хорошей погоды разложившей прилавок на улице для увеличения выручки. На подносах лежало травяное богатство, я успела разглядеть пушистые горки укропа и петрушки, базилик и душицу. Далее по улице располагались продуктовые лавки, ткани, посуда, также предлагали свои товары кузнецы, столяры, швеи.

Напрасно Хель сказал, что здесь мало магазинов. Харчевня обдала нас густым ароматом тушёного мяса со специями. Много было простых жилых домов. Нашлось место даже для детской площадки: на облегчённой полосе препятствий прыгали подростки, на мелких лазилках копошились малыши.

Оставив лошадей на попечение конюхов в большом конном комплексе, мы подошли к одному из длинных домов.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Офицерское жильё, — пояснил муж, — в каждом доме четыре квартиры. Соседи сейчас на службе, познакомишься потом, — он втащил наши вещи в светлую прихожую, — идём, надо доложить о прибытии.

— Да, знаю, сейчас документы возьму.

Я только мельком глянула в открытую дверь. Конечно, хотелось сразу увидеть мой новый дом, но пришлось умерить любопытство.

Размашистым скорым шагом Хель направлялся к площади. Я торопливо семенила рядом, опасаясь, что сейчас придётся ещё и бежать. Посмотрела на него, собираясь попросить идти помедленнее, и слова замерли. На лице мужа проступала лёгкая улыбка и радостное предвкушение, взгляд устремлялся вперёд, даже движения стали чётче, собраннее.

На площади муж указал на старинное трёхэтажное здание:

— Твоё начальство на втором этаже. Спросишь лери Абрану, — и быстрым шагом направился к комендатуре.

У всех стен комнаты стояли шкафы для хранения документации. Единственное окно было забрано решёткой, как будто здесь не полагались на магические щиты. За большим столом трудилось начальство, оказавшееся худощавой пожилой дамой. Неприязненно глянув на меня, лери Абрана погрузилась в изучение моих документов, не утруждая себя соблюдением правил этикета.

— Полагаю, вы на лошади приехали? Отойдите от стола, вы мне свет загораживаете, — лери ткнула пальцем на место, где мне полагалось стоять, и усиленно замахала веером.

— Да, — я послушно сделала шаг назад.

— Эти животные так сильно пахнут, — проговорила она будто про себя.

Я сделала вид, что не услышала. Ноги ныли, требуя отдыха, но присесть меня не приглашали, а прислоняться к стеночке было слишком позорно. Не будет же она в день знакомства задерживать меня до вечера?

— Почему так поздно? Вас ожидали ещё два дня назад! — резкий голос оторвал меня от самопроверки, лери разглядывала документы.

Это она мне?

— Я вас спрашиваю, — с нажимом подтвердила лери Абрана, — в чём причина, что вы задержались на два дня?

— Следовала за мужем, — я попыталась угадать правильный ответ.

— Но вы знали, к какому сроку необходимо прибыть в крепость? Да? Нет?

— Нет.

— Почему?

Лери Абрана наконец-то подняла взгляд и минуту рассматривала стеллаж, выдерживая многозначительное молчание.

В самом деле — почему? Мне даже в голову не пришло спросить у мужа. Как легко меня ткнули носом в несамостоятельность. Ответить мне было нечего.

— Понятно. — Поджав губы, лери снова уткнулась в бумаги.

Повисла тишина, прерываемая шелестом страниц.

— Почему не указана девичья фамилия?

Мысленно уговаривая ноги постоять прямо, я как можно спокойнее ответила:

— У меня не сохранились детские воспоминания, а в пансионе не сочли нужным давать новую фамилию, поскольку предполагалось, что в аттестате всё равно будет стоять фамилия мужа.

— И с какого возраста у вас «не сохранились детские воспоминания»? — выделила она голосом.

— С двенадцати лет.

— В двенадцать лет уже рожать можно, какое же это детство!

— Да, лери, — самый безопасный ответ из всех пришедших мне на ум.

Будущая начальница изогнула бровь и со значением проговорила:

— Насколько я знаю, в ваш пансион берут только здоровых воспитанниц.

— Да, лери, — кротко повторила я, так запросто причисленная к больным.

— С этим надо ещё разобраться, — проворчала она, — надо же! Подсунуть отличному офицеру… У вас есть заверенное свидетельство лекарей, что амнезия не будет мешать службе? — зашуршали бумажки.

— К аттестату прилагается выписка из пансионской карточки, разрешите? — я сделала движение, чтобы подойти к столу.

— Я найду, — тон лери Абраны не допускал вариантов.

Ну ладно, хоть ноги чуть размяла.

Из вороха бумаг наверх было выдернуто заключение по моему здоровью. Лери вчитывалась в каждую строку, скорбно хмурясь. Следующим изучению подвергся аттестат. Уж там-то всё было в порядке, не зря я так старалась эти годы! Всего лишь пара четвёрок омрачала стройную колонну "отлично".

— Значит, по танцулькам у вас пять, а в стрелки вы не годитесь.

Если вопрос ставить так, то да, конечно. Я заранее приготовилась к неприятностям, когда поверх аттестата лёгла характеристика. Надо просто это выдержать. Вот и всё.

— Староста? Командирские замашки придётся оставить за порогом. Здесь военная крепость, а не дортуар.