Шолох. Витражи лесной столицы - Крейн Антонина (читать книги полностью без сокращений бесплатно txt, fb2) 📗
Я открыла рот и тотчас захлопнула его.
Помолчала. С души у меня как будто упал камень, но. Казалось, там осталась еще парочка.
– Вообще, обычно нет, не ревнивая, – сказала я и поморщилась. – Прости, Талвани. Я представляю, какой глупой тебе кажется моя реакция. Но дело в том, что. Я тоже скучала в эти дни. И даже Бакоа скучал! И каждый из нас умудрился накрутить себя поодиночке, а обсуждая это, мы только множили тревогу, и вот, когда увидели тебя с незнакомкой, случился, видимо, некий взрыв. Лично у меня проблема, которая реально меня волновала, подменилась проблемой ревности – как более простой, – и вот… Примите-распишитесь.
Тилвас нахмурился. Поднял руку ладонью вверх и задумчиво поперебирал пальцами в густом тумане, будто щекотал живот огромному белому коту.
– А какая проблема волновала тебя на самом деле? – негромко спросил он. – Может, с ней мы тоже разберемся?
Помявшись, я все же рассказала ему о тех наших с Мокки сомнениях.
Почти слово в слово. Тяжелые разговоры почему-то всегда запоминаются в мельчайших деталях.
Чем дольше я говорила, тем сильнее смущалась. И в то же время – мне становилось легче. Тилвас, тоже сначала напряженный – он же не знал, какая информация его ожидает, мало ли, – постепенно расслаблялся, что определенно было хорошим знаком.
Пахло темным ромом и изюмом из кают-компании и морской солью – отовсюду. Воздух был достаточно холодным для того, чтобы мои руки покрылись мурашками, но достаточно теплым, чтобы это не вызывало дискомфорта. Шукка, в недрах которой негромко гудел магический кристалл, уверенно и терпеливо раздвигала морские волны – ночь была тихой, и плеск воды о лакированные борта корабля лишь успокаивал, а не пугал, как бывает в сезон штормов.
Мы с Тилвасом находились будто в каком-то магическом пространстве, отделенном от реального мира. Талвани внимательно смотрел на меня во время моего монолога. Легкий восточный ветер играл каштановой прядкой волос, упавшей ему на лоб. Я, рассказывая, скрестила ноги и водила пальцем по доскам палубы, выписывая причудливые буквы несуществующего алфавита.
Туман надежно глушил мои слова, окружал нас непроницаемой стеной. Лишь один раз какой-то не пойми откуда взявшийся морской огонек, мигая синим цветом, проплыл между нами и тоже канул в ночную мглу.
– Ну и вот… – закончив, я потупила взор и прикусила губу. – В общем-то, можно сказать, что я испугалась, что потеряю тебя.
Такие дела. Dixi.
Какое-то время Тилвас молчал. Потом он придвинулся ближе и мягко, но уверенно взял меня за подбородок, заставляя поднять голову. Затем обхватил ладонями мое лицо и прижался своим лбом к моему.
Взгляд дымчато-серых, глубоких, самых красивых на свете глаз Талвани был очень внимательным: в нем смешивались понимание, усмешка и – гурх бы подрал это пугающе сильное, но неизбежное здесь слово – любовь. Нас разделяли считаные дюймы, и теплое дыхание Тилваса – пряный аромат кофе и специй – уже ласкало мои губы. Близость Талвани заставила мое сердце забиться сильнее.
– Джерри, – серьезно шепнул он. – Я скажу кое-что, что тебе понравится, но сначала – то, что тебя разозлит, хорошо?
Я осторожно кивнула.
– Договорились.
Тогда Талвани нежно коснулся губами моих губ, прошелся легкими поцелуями по скулам, носу, подбородку – щекочуще, дразняще и нежно, и только затем отстранился, на сей раз садясь не напротив меня, а рядом. Его лицо приобрело слегка шаловливое выражение, как это всегда бывает, когда он готовится толкнуть речь.
– Когда ты переживаешь, что вы с Мокки – как ты это сказала? – камни, тянущие меня на дно, то это тоже не обо мне. А о тебе и Бакоа, – подмигнул он. – Мол, вы такие крутые плохие ребята, а я такой белый, пушистый и наивный, что вы меня портите, а я этого в упор не вижу, бедняжка. И, только чудом вырвавшись из круга вашего тлетворного влияния, я могу понять, что происходит, ужаснуться и наконец-то сбежать. Оставив вас в вашем темном царстве, – он сделал паузу, потом передернул плечами. – Брр-р. М-да, это действительно звучит плохо. Весьма грустный сценарий. Но по факту это чистая фантазия. И знаешь, что создало ее в ваших головах? Гордыня. Да-да. Она самая. Мысль о том, что вы, молодцы такие, все контролируете… В том числе меня. А это не совсем так. Или, если быть честными, это совсем не так. Безусловно, в мире есть люди, с которыми сработал бы описанный выше вариант, но. Во-первых, это не я. А во-вторых, на таких людей ни ты, ни Мокки влиять бы не стали. Они бы вас вообще не заинтересовали, как и вы их. Так что. – Тилвас пожевал губами, потом твердо и уверенно продолжил: – Забей. То, о чем ты волнуешься – удержать кого-то из-под палки, – по сути невозможно. В твоем случае. Тем более, если этот кто-то – я.
Договорив, Тилвас вдруг резко оглянулся через плечо.
– Бакоа. Чисто к твоему сведению: я знаю, что ты здесь, причем давно.
– Пф! – Вор шагнул из-за пелены тумана и по-свойски плюхнулся рядом с нами на палубу. – Я просто не хотел своим появлением мешать твоему миленькому монологу, Талвани. Пробуешь себя в амплуа проповедника, я погляжу? Неплохо получается.
– Конечно, я же во всем шикарен.
– И это он еще говорит о чужой гордыне.
Тилвас подмигнул, Мокки осклабился. Я фыркнула.
Потом Бакоа бросил перед нами журнал капитана, в которым были собраны списки и краткие сведения о всех пассажирах.
– Эта девица и впрямь из Шолоха и работает на Анте Давьера, – вор пальцем постучал по одному ему видимой в ночи строке. – Твое унылое «угу», Джерри, мне категорически не нравилось, и я пошел проверить данные. Пять минут – и вот мы знаем, что Талвани и впрямь тусуется с этой лесной ведьмой не просто так, а для работы. А ты боялась!
– Бо-о-оги, Мокки, как ты крут, – добродушно рассмеялся Тилвас.
– М-да, – я взлохматила себе волосы. – Я одна, что ли, сегодня не в геройской форме, получается?.. Только ошибаюсь, грущу и ничего не предпринимаю?
– Ну, кто-то же должен оттенять наше с придурком величие, – пожал плечами Бакоа и тотчас получил от меня тычок под ребра.
Какое-то время мы молчали. Напряжение быстро таяло, как сливочное масло, которое положили на свежий горячий тост. Тилвас взял меня за руку и сжал ее так нежно, что в ответ у меня трепетно зашлось сердце. Становилось теплее. Кажется, где-то за пеленой тумана, за горизонтом, занимался рассвет: чернота окрашивалась нежными лиловыми тонами. Вдалеке послышались первые крики чаек.
Но вдруг я спохватилась:
– Стоп, Талвани! Про гордыню – это была неприятная из обещанных тобой двух тем разговора. А что насчет второй?
– Ах да! Точно.
Он улыбнулся, выныривая из своих мыслей: все мы были слегка зачарованы этим таинственным рассветом на корабле.
Голос Талвани понизился, интонация стала серьезнее, когда он сказал:
– Хорошая вещь заключается в том, – с расстановкой начал он, – что я по своей воле, в полном сознании и во всей мощи своего только что доказанного понимания человеческой натуры никуда, никуда не уйду от вашей компании. Тебе, Джерри, вообще каюк в этом смысле.
Я почувствовала, как кровь хлынула к моим щекам, когда он наклонился и снова поцеловал меня – быстро, ведь мы все-таки были не одни, но чувственно.
– Вот такие дела, – нарочито трагически продолжил Тилвас. – Придется вам как-то с этим жить, ребята.
Он негромко рассмеялся, увидев мое смущение и раздраженно закатанные глаза Мокки, зачерпнул рукой горсть порозовевшего тумана и наконец уверенно заявил:
– Мне кажется, нас ждет еще не одно прекрасное приключение.
Однажды утром в Сироппинге
Семнадцатое июня.
День, когда почтенные студенты форванского университета готовы драться за еду, будто оголодавшие гиены. Я не шучу!
Битвы случаются такие, что лазарет потом переполнен: тут порез, там ушиб, а здесь разбитое сердце, ибо «я думала, мы подруги, а она оттолкнула меня, чтобы первой оказаться в очереди».
