Рубиновый лес. Дилогия - Гор Анастасия (читаем книги онлайн бесплатно полностью без сокращений .txt, .fb2) 📗
Чешуя расползалась на нём всё дальше и дальше, как сумерки перед наступлением ночи. Весь процесс занимал не больше минуты: руки и ноги удлиняются, заострённые ногти становятся серповидными когтями, туловище увеличивается и изгибается, зубы превращаются в клыки, а жемчужные волосы – в такие же жемчужные гребни вдоль всей спины. Хруст костей, низкий утробный рык, золото глаз, что почти ослепляет, вернув себе природную остроту зрения вместе с природным великолепием.
Я заметила, что перестала дышать от восторга, лишь когда в лёгких начало жечь.
– Ладно, – сглотнул Гектор, отворачиваясь от отряхивающегося и разминающего мышцы Соляриса с таким же усилием, как и я. – Ухожу. Только… Последняя вещь…
– Карта есть. Пузырёк есть. Ну же, удиви меня! Что ещё ты принёс с собой, Гектор? Сокровищницу?
– Подарок.
В этот раз Гектору не пришлось долго шарить руками под накидкой – этот подарок был у него наготове, висел на том же поясе за спиной. Буквально через мгновение я увидела роскошные, блестящие от новизны наручи и перестала дышать от изумления уже во второй раз.
– Ты… позволишь мне?
Я вопросительно посмотрела на Гектора и вдруг заметила, как раскраснелись у него щёки, будто измазанные в бруснике. Дождавшись, когда я протяну ему руки вместо согласия, Гектор осторожно закатал рукава моего плаща вместе с кафтаном до самого локтя – сначала правый, затем левый. Пальцы у него были грубые и мозолистые, какими и должны быть пальцы опытного кузнеца, но почему-то они ещё были липкие и влажные. Тем не менее они совсем не дрожали. Отточенным движением Гектор застегнул на моих запястьях наручи. Несмотря на внушительный вид – изящные кованые узоры с россыпью опалов по всему ободу, – наручи были едва ли тяжелее воздуха. Удобные, лёгкие и невероятно красивые, они заставили меня расплыться в улыбке.
– Какая великолепная работа, Гектор! Да тебе впору собственную кузницу открывать! Я обязательно поговорю с отцом на этот счёт.
Гектор ничего не ответил. Только застенчиво переступил с ноги на ногу и, закусив нижнюю губу, надавил указательным пальцем на боковой камень в наруче.
– А как тебе это?
Я услышала механический щелчок, а затем у моего запястья выскочило плоское лезвие, тонкое, как крыло бабочки, но явно острое и жалящее, как язык Дикого. Оно прилегало к моей ладони вплотную и будто становилось её продолжением, достаточно длинное, чтобы, всего лишь взмахнув рукой, рассечь противнику горло.
– Немайнская сталь, – сказал Гектор, пока я вертела подарок перед носом и восхищённо ахала, разглядывая его со всех сторон. – Это Матти купила опалы на своё жалованье и попросила вставить их, так что сей подарок от нас двоих. В каждом наруче я также спрятал по клинку. Нужно ударить по боковым вставкам, чтобы лезвия выскочили. Будь аккуратна, ладно? Не хочу, чтобы ты поранилась. – Гектор посмотрел на меня из-под ресниц, и его пальцы сжали мои запястья, прежде чем отпустить. – Но и чтобы кто-то другой тебя поранил, не хочу тоже. Принцесс не учат сражаться, а эти наручи достаточно просты в обращении… Я собирался вручить их тебе на пиру, но, когда узнал, что ты отправляешься к Красному туману, решил сделать это прямо сейчас. Лишняя защита ведь не помешает, правда?
«Моей защиты ей вполне достаточно!»
Как славно, что вместо ревнивого ворчания Соляриса Гектор услышал лишь звериный рык. Но как плохо, что из-за связующего проклятия Соляриса прекрасно слышала и понимала я.
«Прощайся с ним уже наконец! Мы теряем время».
Сол нетерпеливо раскачивал хвостом, подметая крышу, и раздражённо хлестнул им меня по ногам.
– Спасибо тебе ещё раз, Гектор. Мне нужно идти. Обязательно сходи к брату за сывороткой! И плотно позавтракай! При сахарной болезни регулярные приёмы пищи – самое важное.
Я не услышала, что ответил на мои нравоучения Гектор, потому что мне действительно нужно было спешить. Стряхнув с воротника снег, я ухватилась за гребни на спине Соляриса и подтянулась вверх, усаживаясь между ними. Затем, сняв с пояса несколько металлических колец на прочных ремнях, я буквально приковала себя к этим гребням – мера предосторожности от падений. Ведь стоит мне оказаться в недосягаемости Соляриса, не соприкасаясь с ним хотя бы кончиками пальцев, – и он падает следом, как бы широко ни распахивал крылья. Я не могла позволить себе разбиться, чтобы не позволить разбиться ему.
«А ты сама, к слову, завтракала сегодня?»
Этот вопрос застал меня врасплох. Казалось, голос Соляриса раздаётся прямо в моей голове, вибрируя в висках и затылке. Он звучал ниже, чем обычно, более глубокий, грубый и дикий, где-то на грани между человеческой речью и животным рычанием. Тем не менее я понимала его так же хорошо, как саму себя, и оттого принялась судорожно соображать, что бы такого ответить, не вызвав при этом подозрений.
– Ты тоже не завтракал, – ляпнула я вместо этого и тут же мысленно отвесила себе пощёчину, пытаясь попутно пристроить ноги на боках Сола так, чтобы те не затекли в полёте.
«У меня нет сахарной болезни».
– У меня её тоже нет.
«Есть».
– Она прошла ещё в детстве, Солярис.
«Хочешь, чтобы вернулась? Твои приступы слабости тоже могут стоить нам жизни. Ты должна хорошо питаться. Мне что, печенье с собой таскать?»
– Дикий! Сам же торопил меня. Чего строишь из себя мою бабушку Хризолит? Взлетай давай!
На ощупь его чешуя была такой же острой, какой и выглядела: перчатки в очередной раз порвались на ладонях, пока я устраивалась поудобнее. Зато я успела согреться: в первородном обличье Сол был даже горячее, чем в человеческом. Я замлела от этого тепла, но быстро опомнилась и легла животом ему на спину, когда Солярис взобрался на мерлон башни и, не предупреждая, птицей взмыл ввысь.
Сколько бы я ни летала, каждый раз дыхание у меня перехватывало как впервые. Благодаря жемчужно-белому окрасу Солу было легко слиться с пургой: я не сомневалась, что уже спустя минуту нас стало не разглядеть из замка. Лишь когда Солярис выровнялся и ветер перестал резать мне глаза, я позволила себе выпрямиться и осмотреть тот простор, что раскинулся под нами.
Столица казалась крошечной и какой-то игрушечной, словно та самая карта на столе Совета, вырезанная в мраморе. Замок Дейрдре возвышался над городом, построенный на пике холма, и смотрел на все четыре стороны света, величественный и абсолютно неприступный. Сзади него, прямо под резким обрывом, прорастали острые рифы и скалы, обтачиваемые Изумрудным морем такого же изумрудного цвета. Слева виднелись горные хребты Мела с острыми, как львиные когти, шпилями, пронзающими небо. От них замок отделяли лишь скромный кленовый лес, где мы с Солярисом собирали чернику в месяц зверя, и то самое Цветочное озеро, в котором мне не повезло искупаться на тринадцатый день рождения. А справа от замка цвело бесхозное маковое поле, на противоположной стороне которого и стоял Рубиновый лес. Его красные верхушки даже можно было разглядеть из некоторых окон замка, но суеверные слуги избегали занимать комнаты с таким видом, как и мой собственный отец.
Сам город, Столица, распростирался в низине у подножия замка, обнимая его спереди и с боков, как дитя, тянущее руки к матери. Я уже видела вдалеке крыши из разноцветной черепицы, соломенные навесы хлевов и пёстрые шатры зимней ярмарки. Где-то там же горели костры, вокруг которых собирались замёрзшие горожане, и эхом, наперебой с тальхарпой [6], звучало пение флейты. Удивительно, как в такую стужу у людей не примерзали губы к музыкальным инструментам, но в этом и была вся Столица: несмотря на то что каждый туат насчитывал десятки деревень, поселений и городов, больших и маленьких, лишь в главном городе Дейрдре независимо от суровости и капризности погоды днём и ночью кипела жизнь.
